Роберт Сойер - Гибриды
— Вы ничего не знаете о нашем мире, — сказала Бандра. — Ничего. Я не могу пойти с этим к арбитру.
— Почему? Избиение — это ведь преступное деяние?
— Конечно, — сказала Бандра.
— Даже между людьми, состоящими в союзе?
Бандра кивнула.
— Тогда почему?
— Из-за наших детей! — рявкнула Бандра. — Из-за Хапнар и Дрэнны.
— А что с детьми? — не поняла Мэри. — Гарб им отомстит? Или… или он их тоже бил в детстве?
— Вот видите! — хрипло каркнула Бандра. — Вы не понимаете ничего.
— Ну так объясните мне, Бандра. Объясните, чтобы я поняла, или я пойду к арбитру одна.
— Какое вам до этого дело? — спросила Бандра.
Мэри озадачил этот вопрос. Ведь понятно, что до этого есть дело каждой женщине. Понятно, что…
И тут на неё словно метеор упал с неба. Она сама не сообщила о своём изнасиловании, и её начальница, Кейсер Ремтулла стала следующей жертвой Корнелиуса Раскина. Она хотела как-то это исправить, хотела никогда больше не чувствовать вины за то, что нападение на женщину осталось неизвестным властям.
— Я просто хочу помочь, — сказала Мэри. — Вы мне не безразличны.
— Если хотите помочь, то забудьте, что когда-либо видели меня в таком виде.
— Но…
— Вы должны пообещать! Поклянитесь.
— Но почему, Бандра? Вы не можете позволить этому продолжаться.
— Я должна позволить этому продолжаться! — Она сжала свои огромные кулаки и закрыла глаза. — Я должна.
— Почему? Ради Бога, Бандра…
— Ваш глупый Бог здесь не при чём, — сказала Бандра. — Здесь речь о реальных вещах.
— Каких реальных вещах?
Бандра снова отвела взгляд, глубоко вдохнула, потом выдохнула.
— О наших законах, — сказала она, наконец.
— В каком смысле? Разве за такое не положено наказание?
— О, да, — сказала Бандра с горечью в голосе. — Ещё как положено.
— Что тогда?
— Вы ведь знаете, какие у нас наказания? — спросила Бандра. — Вы же знакомы с историей Понтера Боддета. Какое наказание грозило его партнёру Адекору, когда его несправедливо обвинили в убийстве Понтера?
— Его могли стерилизовать, — ответила Мэри. — Но Адекор этого не заслуживал, ведь он ничего не совершал. Но Гарб…
— По-вашему, мне интересно, что станет с ним? — сказала Бандра. — Но стерилизуют не только Гарба. Склонность к насилию нельзя терпеть в генетическом пуле. Стерилизуют всех, у кого хотя бы половина генов общая с ним.
— Господи Иисусе! — сдавленно воскликнула Мэри. — Ваши дочери…
— Именно! Скоро должны зачать поколение 149. Моя Хапнар забеременеет вторым ребёнком, у Дрэнны будет первый. Но если я сообщу о Гарбе…
Мэри чувствовала себя так, будто её пнули в живот. Если Бандра сообщит о Гарбе, её дочерей стерилизуют, так же, как всех братьев и сестёр Гарба и его родителей, если они ещё живы… хотя, возможно, его мать пощадят, поскольку у неё уже наверняка была менопауза.
— Я не думала, что неандертальские мужчины могу быть такими, — сказала она. — Бандра, я так вам сочувствую.
Бандра едва заметно пожала своими массивными плечами.
— Я несу это бремя уже давно. Я привыкла. И…
— Что?
— И я думала, что всё закончилось. Он не бил меня с тех пор, как ушла моя партнёрша. Но…
— Они никогда не прекращают, — сказала Мэри. — Не насовсем. — Во рту у неё появился кислый привкус. — Дожно быть что-то, что вы могли бы с этим сделать. — Она помолчала. — Вы ведь можете защищаться. Это должно быть законно. Вы могли бы…
— Что?
Мэри смотрела в устланный мхом пол.
— Неандерталец может убить другого неандертальца одним хорошо нацеленным ударом.
— В самом деле! — сказала Бандра. — В самом деле. Так что, как видите, он, должно быть, любит меня — будь это не так, я была бы мертва.
— Если б любил — не бил бы, — сказала Мэри, — но ударить в ответ — и посильнее — возможно, это единственное, что вам остаётся.
— Я не могу, — сказала Бандра. — Если решат, что у меня не было необходимости его убивать, обвинение в насилии будет выдвинуто против меня, и опять пострадают мои дочери, потому что у них половина и моих генов тоже.
— Проклятая уловка-22, — сказала Мэри. Она посмотрела на Бандру. — Вы знаете эту поговорку?
Бандра кивнула.
— Ситуация, из которой нет выхода. Но вы не правы. Выход есть. Рано или поздно один из нас умрёт. До тех пор… — она подняла руки, разжала кулаки и повернула их ладонями вверх в жесте бессилия.
— Но почему вы с ним просто не разведётесь? Я так понимаю, у вас это легко.
— В процессуальном плане да, но люди всё равно удивляются и сплетничают. Если я разорву союз с Гарбом, люди начнут интересоваться причинами. Правда может всплыть на поверхность, и мои дочери опять окажутся в опасности. — Она покачала головой. — Нет, мой способ лучше.
Мэри наклонилась к Бандре и обняла её, прижала к себе и погладила её рыжевато-серебристые волосы.
Глава 27
Пришло время, мои дорогие хомо сапиенсы, отправиться на Марс…
Для него это, должно быть, до ужаса унизительно, — думал Понтер Боддет, наслаждаясь каждым тактом испытываемого Советником Бедросом дискомфорта.
В конце концов, это Бедрос приказал ему и послу Тукане Прат вернуться из Мэриного мира для того, чтобы можно было закрыть межмировой портал. Но мало того, что Понтер отказался подчиниться: Тукана Прат убедила десятерых видных неандертальцев, включая самого Лонвеса Троба, отправиться в иную реальность.
И теперь Бедросу приходится приветствовать официальную делегацию мира глексенов. Понтер лично наблюдал за процессом в вычислительной камере, когда делегаты проходили по деркеровой трубе: было бы весьма неловко, если бы человека, выполняющего функции отсутствующего у неуживчивых глексенов мирового лидера в результате случайного отключения портала разрубило бы надвое.
Сам Бедрос не спускался сегодня в глубины Дебральской никелевой шахты. Он остался на поверхности ожидать, пока глексенский «всеобщий писарь» и другие делегаты Объединённых Наций поднимутся к нему.
Что они и сделали буквально несколько мгновений назад. Потребовалось два рейса цилиндрического шахтного подъёмника, чтобы их перевести, но теперь все они были наверху. Разумеется, здесь же были и четверо облачённых в серебряное эксгибиционистов, позволяющих широкой общественности следить за происходящим. Темнокожий лидер Объединённых Наций вышел из здания шахты первым; за ним последовал Понтер, потом три мужчины и две женщины с более светлой кожей и Джок Кригер, самый высокий из делегатов.
— Добро пожаловать на Жантар, — сказал Бедрос. Он, очевидно, проинструктировал свой компаньон не переводить имя, которое барасты дали своей планете. У семерых глексенов не было ни имплантов-компаньонов, ни временных пристёгивающихся устройств. По-видимому, это вызвало серьёзные споры, но в конечном итоге вследствие той самой непонятной «дипломатической неприкосновенности», с которой Понтер уже сталкивался ранее, для делегатов было сделано исключение: запись всего, что они говорят и делают, не попадёт в архив алиби. Правда, Джоку, если Понтер правильно понимал, такое особое отношение было не положено, однако компаньона на нём всё равно не было.
— Мы приветствуем вас здесь, глядя в будущее с великой надеждой, — продолжал Бедрос. Понтер с трудом подавил ухмылку: о том, как с точки зрения глексенов должна выглядеть приличная приветственная речь, Бедросу пришлось консультироваться с Туканой Прат — той самой, которая подорвала его авторитет. Бедрос говорил, казалось, не меньше децидня, и глексенский «всеобщий писарь» ответил в том же духе.
У Джока Кригера, должно быть, сердце бараста, подумал Понтер. В то время, как остальные глексены, по-видимому, получали удовольствие от формальных речей, он явно пропускал их мимо ушей, разглядывая деревья и холмы, каждую пролетающую мимо птицу, голубое небо над головой.
Наконец, все речи закончились. Понтер пристроился рядом с Джоком, одетым в длинный бежевый плащ, стянутый на талии бежевым поясом, кожаные перчатки и широкополую шляпу — глексенская делегация дождалась внизу окончания деконтаминации своей одежды.
— Ну как, что вы думаете о нашем мире? — спросил Понтер.
Джок медленно качнул головой; его голос был полон изумления.
— Он прекрасен…
* * *В доме Бандры визор был установлен на стене гостиной; его поверхность плавно изгибалась, повторяя изгиб стены круглого помещения. Большой квадрат был разделён на четыре меньших, каждый из которых показывал то, что видит один четырёх присутствующих на Дебральской никелевой шахте эксгибиционистов в момент, когда из здания показалась делегация Объединённых Наций. Бандра была не в том виде, чтобы показываться сегодня на людях, и они с Мэри остались дома, якобы для того, чтобы посмотреть церемонию встречи.
