Владислав Морозов - Принуждение к войне. Победа будет за нами!
В общем, я застегнул куртку и пошел далее быстрым шагом. Петляя и срезая углы по темным дворам. Позвонить ментополам? Ага, щас. У нас в Речниковке, как известно, полиция ведет себя в духе немецких оккупантов в Белоруссии. Оправдывает последнее переименование. Как говорят в народе – полицай опора оккупантов. По одному они не ходят, из расположения не выходят, сидят за высоким забором и все больше ездят по району на патрульных машинках, да и то там, где дороги получше, а на ночные вызовы раздраженно отвечают: «Мы после 22.00 не работаем». А редкий заблудший дневной патруль обычно занят тем, что пытается оштрафовать каких-нибудь малолеток, в открытую пьющих пиво. Участкового я лично не видел лет двадцать и даже не знаю, как он сейчас выглядит. До 1991-го был у нас какой-то солидный дяденька с погонами капитана, так он уже давно на пенсии. Вообще-то у нас в районе сотрудника полиции можно встретить разве что утром или вечером возле РУВД, в момент, когда он идет на работу или с работы. Так что это не вариант. Кстати, что я им скажу? Криминала-то пока что нету… Остается полагаться только на себя…
Я перешел улицу и двинулся дальше вниз, вдоль трамвайного полотна. Двое в темном все так же шли за мной. Я метнулся через обломки снесенных домов и свежую стройплощадку вправо, петляя мимо замершей на ночь строительной техники, через проемы в гофрированных заборах. Они – за мной. Спотыкаясь и с трудом не падая в колдобинах. Ладно, считайте, что сами напросились. Я перескочил трамвайные пути. Теперь вокруг меня были двухэтажные дома, уже несколько лет ожидающие сноса. Справа через дорогу бывшая заводская, а ныне просто столовая, за моей спиной – бетонный забор авторемонтных мастерских. А передо мной у перекрестка торчал искомый люк Крышку с него вполне могли сдать в лом, но у нас приемщики уже давно не берут такие крышки, даже поколотые на кусочки. За это сразу штраф или статья. Хотя на окраинах и особенно в промзоне за 1990-е годы часть люков стырили. Там сейчас шикарный шанс свалиться в открытый люк, особенно если какому-нибудь идиоту вздумается совершить ночную прогулку. Только там уже давно никто не гуляет, а тем более – ночью. Что интересного может быть среди сплошных заборов с колючкой поверху?
Я без особого усилия открыл люк, поддев крышку лезвием перочинного ножа, и соскользнул вниз по ржавым осклизлым металлическим скобам в стенке лаза. При этом бросил взгляд на двоих своих преследователей. Увидев, что я делаю, они наддали и почти побежали ко мне, но, увы, не успели. Я уже был внизу. Как говорится, чик-трак, я в домике… И я сразу же рванул вправо, где подземный ход раздваивался. Дошел до места, где параллельно коридору начинали идти недостроенные комнаты, и затаился в одной из них, имевшей сразу три выхода в разные стороны. Внешний люк я за собой не закрыл и теперь прислушивался – полезут они за мной или нет?
В подземной, душной тишине казалось, что наручные «командирки» тикают словно стенные куранты с боем. По моим часам прошло минут десять или чуть больше. А потом у входа завозились. Кто-то явно лез вниз по скобам. Спускаются. Причем их там точно было больше одного, потому что легкий стук подошв о скобы и бетонный пол повторился три или четыре раза. Трое или четверо? Поскольку люк я за поворотом коридора не видел, точнее определиться не мог. Да и темно, хоть глаз выколи… Блин, откуда еще-то двое взялись? С неба спустились? Серьезные дела заваривались. Похоже, так просто они от меня не отстанут. А это плохо. До пистолета-то еще надо добраться. Собственно, и с этим ТТ я буду вооружен очень условно, с этаким-то «безразмерным» боекомплектом. То есть я так и так безоружен. Голым профилем на ежа не сядешь… Значит, остаются все те же догонялки. Но уже подземные. Ладно, хрен они меня догонят. Я тут практически дома, по своей земле хожу. А они – по чужой. Поймав себя на мысли о том, что от стресса уже начинаю мыслить категориями из «Живых и мертвых» Константина Симонова, я обратил внимание, что в районе входного люка что-то уж как-то тихо. Ну, решительно никакой движухи. И, что называется, накаркал. Потому что в тишине, как-то рывком, по слуху ударило несколько частых хлопков, перемежаемых ни с чем не сравнимым визгливым дребезгом пулевых рикошетов от бетонных стен. Одна пуля, отрикошетив не менее двух раз и окончательно потеряв скорость, упала метрах в трех от меня. Было такое впечатление, что сначала несколько раз пальнули одиночными, а потом дали серию, нечто вроде короткой очереди. Потом стрельбу обрезало так же резко, как она и началась. Послышался слабый звук, похожий на падение чего-то мягкого, но тяжелого. Блин, да что там происходит, что еще за пальба? Они там что, одурели? Уже друг в друга стреляют? Совсем сбрендили, или кто-то из них случайно на спуск нажал? Я это не заказывал!!! Идиотизм какой-то происходит, а мне потом иди доказывай, что я тут ни при чем. А может, они вообще не за мной шли? С кем-то перепутали? А потом их, типа, достали-таки те или тот, за кого они меня приняли? И этот кто-то уже ждал их под люком, пропустив меня мимо целым и невредимым? Господи, что за ерунда! Самое главное, что происходит нечто непонятное, во всяком случае, для меня. А это самое плохое, что вообще можно придумать.
Между тем тишина вокруг стояла практически гробовая. Наконец я решился высунуться. Тишину не нарушали практически никакие посторонние звуки. А вот к душному запаху пыли и затхлости прибавился некий новый оттенок – ощутимо завоняло порохом. Прокравшись за поворот, я высунулся из-за угла и в свете уроненного кем-то на пол горящего фонаря увидел картину, достойную Куликова поля или Бородина. Я поднял фонарь (хороший, кстати, импортный, такими сейчас пользуются, к примеру, рыбаки и охотники из числа особо богатеньких) и осмотрелся. Похоже, стрелять тут начали сразу из двух или даже трех стволов. На бетоне было заметно несколько свежих выбоин. По полу среди гильз и еще каких-то явно оброненных предметов распластались несколько тел. Похоже, пятеро. Не двое, не трое, а пятеро! Двое – те, что уже были слегка знакомы мне, ну, и еще двое мужиков, одетых практически аналогично им.
В дальнем углу, под скобами входного люка, скорчился на полу у стены плотный мужик в светлой рубашке, темной куртке и брюках. У ног мужика, среди нескольких стреляных гильз, покоился темный, кургузый предмет, в котором я, посветив фонариком, узнал автоматическую трещотку с глушителем. А именно – укороченный немецкий МР-5. Редкая штука в наших широтах. Ее потребители – в основном наши потенциальные супостаты по НАТО. Всякий спецназ и прочие диверсанты. В свое время это изделие Хеклера и Коха быстро вытеснило израильский коротыш «Узи» в роли лучшего автомата для перестрелок в стесненных условиях сортиров, лифтов и стенных шкафов. Интересная находка, короче говоря. Казалось, что спереди на физиономию владельца немецкого автоматика словно плеснули чего-то темного, вроде вишневого варенья. Видимо, пуля попала ему в лицо, а точнее – в лоб. Оставшиеся три мужика лежали лицом вниз, практически друг на друге. Ран на их телах я не видел, но было понятно, что все трое явно и непоправимо мертвы. Похоже, что и эти трое были вооружены «бесшумками». Во всяком случае, один пистолет с глушителем валялся поодаль, но не похоже, что из него хоть раз выстрелили.
А вот пятый труп и вовсе поверг меня в оцепенение. Поскольку оказался не совсем еще трупом, а скорее, если можно так сказать, вполне «живым объектом», правда, с явно угасающими жизненными функциями – темноволосой женщиной в черной, залитой темным просторной майке или блузке, черных же леггинсах и черных балетках на плоской подошве. С понятием дамочка. Хорошо экипировалась, однако, вся в темном… Не то что я, дурак. Чуть в стороне от нее валялась черная же дамская сумка из тех вполне модных, что сейчас бабы таскают на плече. Женщина, держась обеими руками за живот, бессмысленно и почти бесшумно возилась на полу. Скользя острыми носками своих грязных лаковых балеток по полу, она согнула ноги в коленях и с явным усилием приподнялась на локтях, пытаясь осмотреться. Я заметил, что справа на бетоне, у ее ног валяется внушительный пистолет с глушителем. По характерным угловатым очертаниям я опознал в оружии что-то из свежих, полукомпозитных «Глоков». Тоже та еще находка, час от часу не легче. Бандитская разборка в уральской провинции, да еще с использованием весьма продвинутых, импортных стволов? Та еще непонятка.
– Ты кто такая вообще? – спросил я, подойдя ближе. При этом луч фонаря я направил снизу себе на лицо, чтобы она хотя бы смогла меня рассмотреть.
– Больно, черт… Кишки свозняк чувствуют, – простонала женщина, опять попыталась приподняться и натужно закашлялась. Говорила она по-русски чисто, но как-то слишком правильно произнося слова, со странными интонациями и ударениями. Или это у нее акцент такой? Из угла рта на ее подбородок потекла темная струйка. Вообще при близком осмотре незнакомка показалась мне очень симпатичной, среднего роста, то ли шатенкой, то ли брюнеткой, на вид лет тридцать, не меньше, в чертах лица какая-то нездешняя острота и правильность линий. Этакий «латиноамериканский стиль». И, что характерно, очень смуглая. То ли сильно загорелая, то ли действительно какая-то южанка. Правда, сейчас эта южная красавица была предельно растрепана и густо запачкана подвальной пылью, а также собственной кровью. Под ее глазами были видны черные потеки расплывшейся туши, сползавшие по щекам. И ей явно было очень больно.
