Валерий Афанасьев - Румиланта
– Милсдарь, мастер Зирит сказал, что Вы ждете меня здесь.
Появившийся Вати просто светился от счастья.
– Как тебе работается на почте? – поинтересовался я у парнишки.
– Замечательно. Когда напечатаем газету, мастер Зирит обещал научить меня читать.
– У меня к тебе предложение. Сможешь нарисовать что-нибудь вот на этом?
Я показал на поднос, заполненный воском. Слой его был примерно миллиметра на три толщиной.
– А чем рисовать? – поинтересовался парнишка.
– Да вот этим, например, – предложенный мною художнику инструмент был похож на изогнутый штихель с канавкой посередине. – Главное чтобы линии остались до самого дна.
– Попробую, – согласился Вати. – А что рисовать?
– Что хочешь.
– Можно, я нарисую гнома?
Один из гномов, хлопотавший у тигля приосанился и разгладил бороду, услышав такое.
– Рисуй, – согласился я.
Поначалу Вати действовал не очень уверенно, нам даже пришлось один раз поставить поднос на огонь, чтобы воск расплавился и заполнил неловко проведенные линии. Но постепенно парнишка приноровился и дело пошло.
– Готово. Что теперь?
– Теперь заливаем этот рисунок гипсом. Он заполнит канавки и у нас получится модель.
Один из мальчишек-подмастерий по моему сигналу подал емкость с растворенным гипсом и я аккуратно залил им картину.
Гипс твердеет довольно быстро, через пятнадцать минут образец отливки был готов. Гномы очистили его от воска.
– Формуем? – спросил мастер-литейщик.
– Формуем, – согласился я.
Гипсовую форму положили в ящик, заполненный глиняно-песчаной формовочной смесью.
– А вот теперь придется подождать, формовочная смесь должна немного подсохнуть. Думаю, результат мы увидим лишь завтра.
На следующий день все мы собрались в мастерской.
– Тигель разогрет? – спросил я гномов.
– Разогрет.
– Лей, только аккуратно.
Расплавленное олово заполнило форму.
– Теперь ждем пока остынет.
– А что получится, мастер Вик? – спросил любопытный Вати.
– Увидишь. Пойдемте обедать, я угощаю.
Мы перекусили в столовой представительства, за это время заготовка успела остыть. Не до конца, но в достаточной мере, чтобы можно было снять ее с формы.
– А что похож, – сказал гном, любуясь своим изображением.
– Мастер Вик, а почему у него молот не в той руке? – спросил парнишка. – Я рисовал его в правой руке, а он получился в левой.
– Так и должно быть, это зеркальное отражение. Не беспокойся, на бумаге будет как положено – молот опять в правой руке.
– Понятно, – отозвался юный художник. – А когда оно будет? Не бумаге.
– Заготовке надо окончательно остыть. Проверим нашу отливку через пару часов.
Проверили. Портрет гнома отпечатался замечательно и был подарен оригиналу.
– Ура! – радовался Зирит. – Теперь наша газета будет с рисунками.
Вати тоже радовался – его талант будет востребован.
– Мастер Вик, может, все-таки напечатать статью о Вас, – в третий раз спросил Зирит. – Пусть все знают о творящихся безобразиях.
– Не надо, – я покачал головой.
– Но почему?
– А зачем? Чего мы этим добьемся? Беспокойство ради беспокойства? Вызывать волнения и недовольство среди людей? В империи и так хватает смут.
– Но ваши враги…
– Стрелять по империи в надежде, что осколками заденет моих личных врагов? Зирит, за кого ты меня принимаешь? У меня рука не поднимется на подобное кощунство. Нет, сейчас эта статья будет не только бесполезна, а напротив вредна. Знаешь что, напиши заметку про герцога.
– Про Его Светлость герцога Фагуа?
– Ну да, у нас здесь других герцогов нет. Напиши, что народ обеспокоен долгим отсутствием Его Светлости. Можешь даже портрет Фагуа разместить. А что, отличный персонаж для первого печатного рисунка.
– Виконт, Вы так преданы Его Светлости! – воскликнул Зирит. – Даже в это время Вы думаете в первую очередь о нем! Это достойно истинного подданного.
Я не стал разубеждать Зирита. О ком я думаю в первую очередь? О себе и Найе; о людях, которые работают на волоке; о гномах, которые налаживают отношения с внешним миром; о жителях Занту – среди них у меня много знакомых. В том числе и о нем (Зирите) тоже.
Был бы герцог плох, я бы первый порадовался его исчезновению, но герцог, при всех его недостатках (покажите мне, а у кого их нет) несет краю пользу. Поэтому да, думая о всех вышеперечисленных, я думаю о том, как вернуть Фагуа. Вот такие у меня верноподданнические чувства. Подробности эти совсем ни к чему знать Зититу. В конечном итоге да, я сторонник герцога. А то что руководствуюсь я не чувством преданности лично Фагуа, а убежденностью в его полезности – это всего лишь частности, интересные мне одному.
Река тем временем очистилась ото льда, и со дня на день следовало ожидать прибытия кораблей нашей экспедиции. Первыми подошли корабли гномов. Все три струга тащили на буксире баржи с расположенными на них фургонами и лошадьми. На каждой барже расположились по два гнома, управляющие этими плавсредствами с помощью весельных рулей. Остановка этого каравана была необычной. Первыми начинали тормозить баржи, чтобы не врезаться в тянущие их струги. Корабли не решились подходить к причалам, вместо этого бросили якоря напротив них на середине реки. Гномы переправились на берег на лодках.
– Ох, и намучались мы с этими прицепами, – сказал Раста первым ступивший на пристань.
– Что совсем туго? – не хотелось мне отказываться от фургонов и лошадей.
– Справимся. Гномы еще и не с таким справлялись.
Раста подбоченился и принял важный вид. Я рассмеялся.
– Как дела на волоке?
– Все в порядке. Когда мы отплывали, как раз начали перетаскивать корабли наемников. Думаю, вскоре они пожалуют. Я предупредил Кулана, чтобы плату с них не взимали.
– Как он там? Справляется?
– Не так как гном, но для человека неплохо, – сказал Раста. – Набрал людей из бывших легионеров. Сейчас их на охране волока не меньше сотни. Рабочие к весне тоже подтянулись.
Я кивнул. Доходы с нашей перевалочной базы позволяли при необходимости содержать и большее количество наемников.
– А как вы доехали до поместья? Патрули на дорогах были?
Раста нахмурился и засопел.
– Рассказывай, что случилось, – спросил я.
– В том-то и дело, что ничего. Эти гвардейцы стремились засунуть свой нос в каждый сундук. Я еле сдержался, чтобы не сбросить парочку из них с коней.
– Значит, застава все-таки была?
– Была. Примерно за полдня пути от волока.
– Взбодрись, дружище. Сделаем свое дело, закончатся все эти безобразия. Ты знаешь, откуда ветер дует. Гвардейцы здесь ни при чем. Почти ни при чем.
Раста еще некоторое время хмурился – секунд пять (больше ни одному гному не по силам), а затем весело воскликнул.
– Так чего же мы медлим? Вик, когда выступаем?
– Корабли Занту готовы к походу, дождемся прибытия абудагских наемников и в путь.
11.
Три корабля гномов, два корабля из Занту, семь кораблей с наемниками – караван у нас получился внушительным. По Ропе редко ходили такие большие флотилии. Направляясь к вольным городам реки Хат, корабли собираются по пять-семь штук. Редко наберется до десятка. К тому же наш караван был первым в этом году. Если к этому прибавить баржи, которые мы тащили на буксире, получится вообще зрелище невиданное. Местные жители из поселков, расположенных по берегам выходили из домов подивиться на такое чудо. Мальчишки бежали по берегу и приветливо махали руками. Остановок днем мы не делали. Лишь когда вечерние сумерки препятствовали дальнейшему движению, корабли бросали якоря.
До самой реки Хат не случилось ничего, что помешало бы нашему продвижению. Лишь однажды «Заря», буксирующая баржу, дернула слишком резко, и управляющий рулевым веслом прицепа гном полетел в воду. Беднягу выловили, закутали в теплое одеяло и поместили в трюм корабля (вода была холодной и совсем не располагала к купанию). Это мелкое происшествие было единственным, что задержало наше плавание на четверть часа. Все остальное время движение происходило по штатному испытанию. И из Занту и из Абудага шли опытные корабелы, за плечами которых был не один десяток речных походов.
Места в низовьях Ропы, где мы в свое время выдержали серьезное сражение с людьми рыбами (оказавшимися примитивными водолазами), мы миновали без задержек. Гномы, памятуя ту давнюю историю приготовили к стрельбе станковые арбалеты и подняли из трюма метательные машины, но все обошлось.
Кстати, о метательных машинах. Установить их на корабле было мечтой многих путешественников, некоторые даже проводили такие эксперименты, но почти все от этого отказались. Дело в том, что мы изначально строили «Юнону», «Авось» и «Зарю» с тем расчетом, чтобы можно было установить на палубе онагр. Три подводных стабилизатора (один вертикальный по килю и два горизонтальных) обеспечивали кораблю хорошую остойчивость. Те же, кто пытался поставить камнемет на обычный струг, после первого же выстрела плевались и сыпали нелицеприятными эпитетами – корабль раскачивался так, что вести дальнейшую прицельную стрельбу было невозможно. Кроме того требовалось усилить палубу в местах установки онагров. У нас усилители были органично вплетены в конструкцию корпуса и являлись его частью. Вершиной технологии был лифт, который за считанные минуты позволял поднять машину наверх или спрятать ее в трюм, если в ней не было необходимости. Кроме маскировки лифт преследовал еще одну цель – освобождал место на палубе. Как ни хороша метательная машина, она занимает место и мешает смене галса при нашем треугольном парусе. К радости своей я стал замечать, что некоторые корабелы копируют нашу оснастку и начинают применять треугольные паруса. Почему к радости? Все-таки это определенный прогресс. Треугольный парус позволяет ловить гораздо больший диапазон ветров и сидящие на веслах люди могут порой передохнуть. Если же у них такого желания нет, то попадут они в пункт назначения быстрее, чем с привычным прямоугольным парусом, который можно поставить только при попутном ветре. Впрочем, в нашей флотилии подобное парусное оснащение было только у кораблей гномов. Что касается рулевого штурвала, впервые примененного нами, то подобных систем я ни у кого больше не видел. Механизм не слишком сложный, но люди не спешили отказаться от простого рулевого весла в пользу штурвала и цепной передачи.
