Михаил Дьяконов - Река времен. Жребий брошен
– Алло! Привет, это я! – произнесла Оля и замолчала, принимая информацию.
Я не слышал ответных слов, хотя ее «ладошка»[41] была настроена на громкий уровень, правда, звонивший ей обладал мелодичным мужским голосом. Интересно, кто это? Бывший муж? Настоящий муж? Любовник? Похоже, что кто-то из «бывших», и ей неприятен этот звонок.
– Нет, я не дома. Еду на работу.
Она опять замолчала, слушая ответ.
– Знаешь, давай лучше оговорим все это позднее. Сейчас мне неприятно все это вспоминать. Если хочешь, приезжай на работу, там и обсудим. Нет, не хочу… Пока!
Она разъединилась, отвернулась в правое окно и молча уставилась в одну точку. Беспокоить ее не было никакого желания.
У «Авиамоторной» я вновь попал в небольшую толчею, значительно замедлившую скорость нашего путешествия, но на сей раз пробки не было. Через полчаса я уже объезжал место аварии. Три столкнувшиеся машины не перегородили проезда и не загорелись, но образовали фантастическую гармошку из своих кузовов. Возле них уже суетились четыре сотрудника дорожной полиции, прибывшие по техническому монорельсу над разделительной полосой.
Вот тоже достижение цивилизации. Монорельс, многократно описанный и восхваленный в разных фантастюхах как чуть ли не идеальный образец скоростного транспорта, вот уже пару сотен лет не может найти широкого применения. Несколько построенных пассажирских маршрутов – не в счет, хотя как транспорт дорожной полиции большого города, который прокладывается над разделительной полосой автомагистрали, монорельс, похоже, удачнее всего. У меня создалось устойчивое впечатление, что при помощи этого большого желто-сине-красного электровелосипеда дорожная полиция значительно улучшила свою эффективность, так как ее представители прибывают на место аварии почти моментально.
Пытаясь разрядить напряженную тишину, я ткнул пальцем в панель медиаплеера. Оттуда тотчас полились звуки «Жертвы» в исполнении оркестра Джеймса Ласта. Да. Как же много было хорошей музыки в прошлом и как не хватает ее сейчас… Такая музыка может и помочь взгрустнуть, и заставить улыбаться. Хорошо! Так хорошо, что негатив сам по себе ушел куда-то. Ушел и растворился в вечном. Да, если и есть рай на свете, то только там, где есть музыка. Где есть такая музыка, которая помогает думать о добром, в которой хочется раствориться… Но как мало пишут такую музыку теперь!
– Это кто играет? – Даже Ольгу заинтересовало это исполнение.
– Это очень давно, лет восемьдесят назад, был оркестр Джеймса Ласта. Он и играет.
– Ты любишь старую музыку? – переспросила она, когда «Жертва» закончилась и «Битлы» затянули свою «Герл».
– Очень! Особенно ту музыку, которую слушали мои дед и отец. От них я и перенял все эти пристрастия к музыке шестидесятых – восьмидесятых.
– Красиво!
– Надо как-нибудь устроить тебе музыкальное путешествие в прошлое «на волнах моей памяти». Точнее, в мир музыки моего прошлого.
– Это, наверное, будет очень интересно… – Она опять замолчала и стала вслушиваться в звуки, которые генерировал бортовой музыкальный центр.
Под надрывное пение Шевчука мы въехали на Ваганьковский мост и были в двух шагах от цели, когда совсек вновь напомнил о своем существовании: «Светлана Дроздова вызывает Максима!»
– Да?
– Макс, привет! Ты не очень занят сегодня вечером?
– Вообще-то очень занят, ко мне сегодня вечером в гости внук с друзьями приезжает, а что?
– Жаль! У нас появился заказчик, который готов оплатить создание пятисерийного фильма, по двадцать шесть минут, про твою любимую Вторую мировую. Может, поучаствуешь? Ведь скоро – День памяти!
– День начала войны, наверное, хотела ты сказать? А на каких условиях работа?
– Вот и приезжай. Обсудим!
– Давай завтра.
– Завтра воскресенье!
– Совсем забыл! Ну послезавтра тогда. А лучше позвони мне завтра вечером, если актуальность не пропадет, пообщаемся!
– Хорошо!
– Только, Свет! Пожалуйста, сразу конкретику по затратам времени и величине гонорара.
– Договорились!
– Пока!
Еще договаривая последние фразы, я уже въезжал на стоянку «Каблук» и, припарковавшись у левой стороны, вышел из машины. Открыв пассажирскую дверь, подал руку своей спутнице.
– Зачем?
– Тебе неприятно, что я подаю тебе руку?
– Не знаю.
– Хорошо, я больше не буду давать тебе руку, но сейчас ты все-таки обопрись на нее.
– Ладно.
Быстро чмокнув меня и помахав на прощание рукой, она поспешно скрылась в направлении торгового центра, а я решил выкурить сигарету, благо тут виднелся указатель, обозначающий штубину[42].
Итак, что же мы имеем? Вернемся к нашим баранам, в смысле – к работе. Надо как-то обнулить память системы, не разрушив сложившиеся связи. Как? Виталий пробовал, но она вскоре восстановилась. Это понятно почему. Все базы знаний в системе имеют массу перекрестных связей. А обнуляя какие-то временные наборы, мы вовсе не нарушаем их, и по ним система вскоре легко регенерируется. Вопрос только во времени. Но если в системе все обнулить, то она начнет свое развитие с того уровня, где зафиксирована предыдущая остановка. Значит, получится временной лаг. А если некоторые связи еще и разорвать вдобавок? Не получу ли я в качестве бонуса искомую неделю-другую?
Надо подумать. Хотя разрыв связей равнозначен неадекватной работе всех моделей во взаимосвязи. Да и вообще непонятно, как эти модели будут работать при иных начальных условиях? Может, вчерне прописать эти условия? Не пойдет. Тогда модель будет менее гибкой. Но все же решение – где-то рядом! Я чувствую это. Надо именно обнулить какую-то часть памяти в системе, а у игрока (назовем его своим именем) оставить все, как было. В этом случае система будет развиваться почти по-прежнему, но… Стоп! А где гарантии, что дальше все пойдет по новому пути, что система опять не самозапрется или не вернется скачком на прежние рельсы? Да!
Кстати, мне ведь надо оплатить перегон Ольгиной машины сюда! Чуть не забыл! А терминалы есть тут прямо при входе в центр. Пойду-ка выполню требуемую операцию.
Выбросив окурок в штубину, я вошел в холл «Электроники на Пресне». Так. Стало быть, что нам там сказала девушка? Тиберий-13-А-Зет-7! Теперь вставляем карточку в приемное окно и жмем «оплатить». «Ваш заказ исполняется», – обрадовал меня автомат, после чего я повозился пару минут, открывая опцию «дистанционный платеж» для своей карточки, забрал возвращенный кусочек пластика с сосредоточенным внутри авансом и повернулся к выходу, как вдруг почти над ухом у меня раздалось:
– Дядя Максим! Привет!
Я обернулся. Миша Мелик-Нубарян (а это был он), сияя как начищенный пятак, шел от входа прямо на меня.
– Привет, Миша!
– Какими судьбами к нам?
– Да вот решил тебя навестить.
– Дядя Макс, но ведь так не делается! Вы бы хоть сообщили мне. Номер-то у вас есть! Вы ведь могли и не застать меня. Я только что с КШУ[43] из мира царя Алексея Второго.
– Из какого Алексея?
– Ну, Алексея Второго, Алексея Николаевича!
– А это кто?
– Сын Николая Второго. Хотя есть еще один мир Алексея Второго – царевича Алексея, сына Петра Первого, но этот мир у нас уже практически затух.
– Ничего не понимаю. Какие еще миры?
– Ну, дядя Максим, я же вам говорил, что я – заместитель председателя Московского клуба виртуальных игр «Москоу гейм 2020». При нашем клубе тусуется большая группа под названием WTA – The world of tsar Alexey, или МЦА – «Мир царя Алексея». Это международный мир, который существует уже больше десяти лет. Участники его прописали согласованный таймлайн длиной в сорок с гаком лет. Сейчас самые смелые застрельщики начали спорить уже о периоде начала 1980-х. Вот меня пригласили посредником на пробные КШУ по наступлению Русской армии от Басры к Ахвазу.
– Обожди, наступление Русской армии от Басры на Ахваз в 1980-х? Но ведь это же где-то в Ираке!
– Ну да! Басра – в Ираке, а Ахваз – в Иране.
– Ничего не понимаю. Это когда же русские там воевали? Вы что, придумали себе фантастический мир? А как там у вас все развивается? По каким законам?
– Обождите, дядя Макс. Сейчас, если у меня показов не запланировано, мы сможем немного поговорить в здешней кафешке. Идет?
– Идет!
Мы быстро прошли по уже известному мне коридору и остановились у дверей AD-42. Миша проскользнул внутрь, а я остался ждать в коридоре. Очень тянуло зайти в AD-46, но я решил, что это вряд ли приведет к чему-то хорошему, и воздержался.
Впрочем, Миша быстро выскочил опять и отрапортовал:
– У нас есть тридцать пять минут. Шеф – жуткий педант, и ровно в одиннадцать я должен вернуться.
– Ну куда пойдем?
– У нас тут недалеко от входа на втором этаже есть кафе. Там варят очень неплохой кофе. Пошли?
