Вячеслав Хватов - Вторжение
Не дожидаясь пока эти козлы кинут гранату, Димка со следаком выскочили из комнаты. Я в это время тоже высунулся из окна и увидел, как по улице едет патрульная 'Тойота' Абреки ее тоже обстреляли. Тачка свернула в сторону и уткнулась в столб. Мужик в камуфляже попытался подбежать к ней. Наверное, хотел вытащить водителя, но его самого срезало очередью. Несколько машин, ехавших следом, взвизгнули тормозами, лихо развернулись и рванули прочь.
— Откуда тачки-то? — удивился парень, сидевший по левую руку от краснолицего и весь рассказ катавший шарик из хлебного мякиша по столу.
— Я говорил, — раздраженно пояснил рассказчик, — тогда еще было электричество, и бензин продавали. Так вот. Эти уроды были всюду: и на улице, и с другой стороны здания РОВД во дворе и в окнах девятиэтажки напротив. Поздно мы просекли, что среди них были снайперы с эсведехами. Только когда Вовке Пантелееву башку прострелили. Прям рядом со мной стоял.
Шарахнувшись от окна, я прижался к стене между проемами.
С улицы бросили гранату, но мы успели выскочить в коридор. В это время на лестничной клетке загрохотали автоматы, это чурки пошли на штурм. Но, потеряв троих в дверях, дальше только просовывали в двери автоматы и стреляли наугад.
Обернулся на Витька, а у того вся рожа в крови. Осколками от стекла посекло, ничего страшного.
Где-то в кабинетах, одна за другой, взорвались еще две гранаты, взрывной волной вышибло одну из дверей в коридор. Это ничего. Главное, что не из РПГ шарахнули. Тогда заряд мог бы влететь в коридор, где женщины.
Стреляли уже все. Мне удалось завалить одного в окне напротив. Хорошо видел, как две пули вошли ему в грудь, и эта падла кувыркнулась вниз с седьмого этажа. А до этого он выбросил из этого самого окна, прямо сквозь стекло, какого-то старика. Смотрел гад вниз и ухмылялся. Тут я его и отправил следом.
Грохот в здании РОВД стоял, дай боже. Оборачиваюсь и вижу, Андрюха мне что-то орет. Думал, опять граната, но оказалось, он расстрелял все патроны и просил подкинуть рожок.
На улице заорали Аллах акбар, и по зданию ударили сразу из нескольких гранатометов.
Я тоже сменил магазин. Пустые не выбрасывал. Вдруг будет какая оказия их набить.
На время все затихло, и от такого резкого перехода у меня зазвенело в ушах. Но это продолжалось недолго, чурки опять пошли на штурм.
К этому моменту нас осталось двенадцать человек. Упал возле окна Пашка Горченок. Опять снайпер. Да ППСнику одному ногу оторвало. Перевязали его во время затишья и оставили умирать в углу дежурки. Медика-то среди нас не было, а всех моих знаний хватило на то, чтобы перетянуть обрубок жгутом, залепить рану БКП и вколоть промедол. Хоть этот нано шмано биокристалический пластырь и моментально заживляет входные отверстия, порезы и ожоги, тут он в ряд ли поможет.
У большинства из нас стали заканчиваться патроны. Правда и у этих энтузиазма поубавилось. Опять пауза. Слышу: переговариваются на своем чучмекском. Один по рации начал орать Мне показалось, помощи просил. Мы-то их здорово потрепали. Я хоть и сохранил целый рожок, но завалил троих.
Сигналом к третьей попытки взять здание РОВД стали несколько взрывов гранат. Я в это время уже занял позицию и очень удачно успокоил одного с эфкой в руке. Он упал навзничь и тут же скрылся в облаке пыли вместе еще с двумя. Не успел порадоваться, как что-то ударило в плечо. Смотрю, потекло. Я и себе БКП прилепил. Он когда подсыхает и опадает чешуей, на месте, где была рана, даже шрамика не остается. Обидно. Даже перед бабами не похвастаешься.
Посмотрел на Андрюху, а у него по виску кровь течет. Кусок скальпа осколком срезало. Поставил и ему заплатку, жить будет.
Стреляли, казалось отовсюду. Пули дробили панели подвесного потолка, расщепляли оконные рамы, вгрызались в стены и корежили мебель. В воздухе висела цементная взвесь. Пробираясь на карачках по коридору мимо лестничной клетки, я посмотрел вниз. Там на первом этаже лежал труп пожилого милиционера. Сколько себя помню, он служил здесь, и вот дослужился до пули в лоб.
Участковый наш время от времени связывался с Андрюхой по рации. Он с операми левое крыло держал. Вдруг слышу, сквозь помехи чей-то голос пробивается. А это он, — краснолицый хлопнул по плечу сидящего рядом смуглого паренька, — Мишка со своим напарником нас о бэтре предупредить пытается. Тогда за нашими по всему городу охота шла. Только не услышали мы ничего. Поэтому подошедшая броня стала полной неожиданностью. Когда заработал ее пулемет, полетела кирпичная крошка. Стены он прошивал на раз. Первыми накрыло Бричкина с операми. Живыми я их больше не видел. Мы лежали с Андрюхой на полу и думали, когда этот агрегат разберет наше здание по кирпичикам. Начался пожар.
Стало ясно, что пора отсюда линять. Но в коридорах оставалось много безоружных сотрудников.
Димка с Андрюхой стали полоскать остальным по этому поводу мозги. Двое с ними остались, да так и сгинули там, а мы с одним сержантом пробрались в конец коридора и спрыгнули со второго этажа из окна, находившегося в торце здания.
Я упал, перекатился и нырнул в кусты, где напоролся на кавказского юношу с автоматом. Он какое-то время таращился на меня, сука. Я среагировал первым и просто свернул ему его тонкую шею.
А сержант неудачно приземлился, и его всего буквально изрешетили.
Из города я выбирался долго и насмотрелся всякого. Видел, как одного омоновца вытащили из дома, облили бензином и подожгли. Многие люди не сразу поняли, что происходит в городе. Было много случайных прохожих, которые с ужасом смотрели, как живой факел с криком бросается в разные стороны, потом падает на землю и догорает там.
Один мальчик лет десяти ехал на велосипеде и его подстрелили из проезжавшего навстречу 'Форда'. Тачка поехала дальше, а из стоявшего рядом дома через несколько минут выглянул хозяин-старик. Увидав лежащего на земле мальчика, он подбежал к нему и взял на руки. Понес к себе домой, но тоже был ранен выстрелами и вернувшегося 'Форда'. Не дошел до порога нескольких шагов. У старика были перебиты обе ноги. Чурки вышли из машины и добили обоих. Я сидел в кустах и не мог ничего сделать. Джигиты уже не встречали в городе организованного сопротивления и, расслабившись, развлекались таким образом. Они стали врываться в дома и квартиры и выгонять людей наружу. Те, кто отказался подчиниться, мочили на месте, прямо на глазах у родни. Если хозяева отказывались открыть дверь, стреляли через двери. Несколько раз видал смеющихся чурок, которые идут по улице и держат за волосы чью-нибудь отрезанную голову.
Как добрался до леса, не помню. Вон Мишка если что расскажет.
— Да. Ты, Слон, шел, как поленом пришибленный. — подал голос смуглый парень.
Я сидел, опустив ложку в давно остывший борщ и, зажав кусок черняшки в левой руке, и думал, что по-другому, чем сейчас в нашей стране быть и не могло. Если, кажем так, совсем не рядовой сотрудник РОВД Егорьевска удивляется, откуда это взялась орда этих духов, в то время, как еще в восемнадцатом году завершилась программа переселения бездельников с Кавказа в среднюю полосу России. На Урал эти обделенные трудоголизмом селиться не желали, а в Сибири их не было совсем. Зато в подмосковье уже сейчас можно провозглашать халифат, и никто ничего не скажет. Они уже давно были готовы сделать это, силенок не хватало. А теперь интересы духов и американцев, и раньше работавших рука об руку, сошлись в одной точке. Недаром в Москве они вместе патрулируют улицы.
Что-то не нравится мне такой партизанский отряд с бойцами, бросающими в бою своих товарищей, а так же женщин и спасающих свою задницу. А может, я сгущаю краски? Ну ладно, будем посмотреть дальше.
Я быстро дохлебал холодную жижу и уже было собирался встать из-за стола, как в столовку вкатился пухлый паренек с щеками, как у хомяка и маленькими пронзительными глазками.
— Ты чтоль новенький? — крикнул он так звонко, что все присутствующие уставились на меня.
— Ну я.
— Тогда пошли прибарахляться.
— Пошли.
Через пятнадцать минут мы уже стояли посреди мешков, баулов и ящиков и Витя Хомяк подбирал мне снарягу. К моему разочарованию ни камуфляж, ни берцы, ни какая-либо другая радость страйкбольная радость мне не обломилась. Обломились: бэушная разгрузка, такой же подсумок и дырявый рюкзак десантный (РД), от которого я отказался.
— Мне бы обувку какую покрепче.
— А, этого говна навалом. — Хомяк толкнул дверь в соседнюю комнату. — Выбирай, а я пока покурю. Я вошел в помещение, перечеркнутое пыльной солнечной дорожкой, и застыл у порога. Весь пол был завален толстым слоем хаотично перемешанных между собой шмоток. Ничего нового, все явно с чужого плеча, и кое на чем, как мне показалось, были бурые пятна крови. Валялись здесь и кеды и кроссовки всех размеров, но я ничего брать не стал. Почувствовал себя по-настоящему плохо. Кажется, стало доходить, куда я попал.
