Алексей Кулаков - Промышленникъ
— Хха!
Танец закончился, и нож покинул руку своего хозяина. С тем, чтобы до половины войти в изрядно разлохмаченную предыдущими "встречами" мишень на стене. Глядя, как Александр Яковлевич задумчиво переводит взгляд с офицерской шашки на саблю, а потом и обратно, тайная зрительница предвкушающе пошевелилась, устраиваясь поудобнее на узкой и твердой перекладине. Эта часть занятий ей нравилась больше всего, уступая разве что дружеским поединкам хозяина со своим другом Долгигным. К ее большому огорчению, в основном они проходили на "кулачках" да ножах, а длинными клинками мужчины предпочитали звенеть исключительно на свежем воздухе.
Шших. Сших-ссших…
В сильных руках мужчины сабля мгновенно ожила, пробуждаясь от долгого сна. Заиграла на свету, изгибаясь и обтекая хозяйскую фигуру всполохами полированного булата, ласкаясь и довольно шипя рассекаемым воздухом. Попробовала на вкус остатки пеньковых канатов, немножко поработала с лозой, увязанной в нетолстые пучки — и опять закружилась-завертелась вокруг князя преданной стальной змеей, готовой "укусить" своим лезвием-острием любого, кто только попадется ей на "зуб".
Глядя на то, как князь "выгуливает" свою саблю, Наталья в который раз позабыла обо всем на свете, не в силах оторвать взгляда от гибкой мужской фигуры. А уж какие картины и сравнения время от времени приходили ей на ум! Скромные, почти что невинные девичьи мечты… От которых у нее как-то само собой залило предательским багрянцем и шею, и щечки, и даже кончики ушей. Словно услышав все, о чем мечтала его горничная, мужчина в зале резко остановился и уставился под потолок — аккурат туда, где виднелась ажурная гипсовая решетка. Постоял так секунду-другую, задумчиво встряхнул головой, и положив изогнутый булат на плечо, пошел к оружейной стойке — а Наташа, сбросив с себя накатившее от испуга оцепенение, торопливо "ссыпалась" вниз по лесенке. Прижалась пылающим от внутреннего жара ушком к филенке, напряженно прислушалась — нет ли кого в коридоре, и с деловитым видом покинула свое убежище, тут же торопливо зашагав прочь от чуланчика и всех, кто может им заинтересоваться. На хорошеньком личике привычная полуулыбка, в руках небольшая щеточка для смахивания пыли, очень кстати подвернувшаяся на глаза. А в голове один-единственный вопрос. Неужели хозяин ее заметил?
***
— Дмитрий Сергеевич, вы не находите, что их разговор несколько… эээ… подзатянулся?
Второй из ассистентов Попова в ответ на этот вопрос-утверждение лишь коротко пожал плечами и опять затянулся своей папиросой. Уже третьей по счету, между прочим. В отличие от своего молодого коллеги, капитан Троицкий никуда не торопился, никогда не нервничал, и вообще был крайне флегматичной личностью. Как следствие этого — отставной военный подчас замечал что-то такое, что ускользало от внимания студента-выпускника Рыбкина. Собственно, именно поэтому они так плодотворно работали в паре — просто один из них прекрасно дополнял другого. Вот и теперь Дмитрий Сергеевич интересовался не столько происходящим за закрытыми дверями разговором, сколько спутником князя Агренева. Ведь недаром умные люди говорили — скажи мне, кто тебя окружает, и я скажу, кто ты.
— Терпение — одно из качеств, присущих настоящему ученому, Петр Николаевич.
Рыбкин мученически вздохнул, закатив перед этим глаза. Как можно терять столь драгоценное время? Ведь жизнь так коротка, а успеть надо столь много!
— Хорошо, подождем.
Аккуратно загасив и спрятав в карманную пепельницу опустевшую папиросную гильзу, Троицкий опять скосил глаза на человека, которого он видел уже третий раз подряд — и неизменно в компании молодого аристократа. И чем дольше он глядел и размышлял, тем больше ему не нравились собственные догадки и предположения. А своей интуиции он привык доверять, так как пару раз она избавляла его от нешуточных неприятностей. В данный же момент эта дама прямо-таки вопила в полный голос о том, что спутник князя очень опасен. Все его ленивые движения, скука на лице и демонстративное отсутствие интереса к чему-либо вокруг, было всего лишь ширмой. Глаза! Вот что выдавало в безымянном господине человека, способного лишить жизни быстро и просто, буде ему только поступит соответствующий приказ. И ошибиться в этом было очень сложно — отставной офицер не раз видел людей с похожими глазами. Такие были у опытных казаков-пластунов — хоть империя ни с кем официально и не воевала, кое-какие недоразумения на Кавказе или в Туркестане приключались с завидной, и очень неприятной регулярностью. Или у некоторых практикующих хирургов — те тоже были знакомы с госпожой Смертью не понаслышке, имея небольшое личное кладбище в десяток-другой пациентов. К сожалению, не всем хватает сил и здоровья пережить квалифицированную врачебную помощь (заключающуюся, например, в простейшей операции), и некоторые отдают душу Богу прямо под скальпелем.
В любом случае, кем бы ни был этот господин с явно военной выправкой, его наличие рядом с титулованным и богатым аристократом давало повод к очень нехорошим предчувствиям. К тому же, князь Агренев явно пребывал в весьма скверном расположении духа. А ведь молодости свойственны нетерпимость к ошибкам и резкие суждения! Как, впрочем, и скорые решения. После которых один студент, один отставной капитан и их научный руководитель вполне могут оказаться, фигурально выражаясь, "у разбитого корыта". А вот это Троицкому сильно не нравилось. Очень сильно.
— Идут.
Нетерпеливый студент первый заметил, как отошел в сторону молчаливый страж двери, пропуская вначале его сиятельство, а потом и Попова. На последнего было страшно смотреть — еще утром жизнерадостный, с энергичными движениями и громогласной речью, теперь он походил на столетнего старика, шаркающего ногами из последних сил. Непонятная бледность на лице, разом постаревшие глаза… По всему выходило, что разговор с работодателем для Александра Степановича вышел и непростой, и неприятный. Как оказалось, вдобавок он и не думал заканчиваться.
— Господа, не могли бы вы составить нам компанию? Благодарю. Итак, позвольте, я вам объясню, чем именно вы занимаетесь под руководством господина Попова.
Ассистенты последнего недоуменно переглянулись — они и без того это прекрасно знали. Но спорить или уточнять все же не рискнули, так как приветливая улыбка князя ощутимо давила, делая невозможными любые возражения.
— Все вы знаете Генриха Герца, вернее его передатчик. Не так ли? В свою очередь, ваш научный руководитель работает над уверенным приемом его сигналов, параллельно увеличивая дальность передачи, а вы ему помогаете, в меру своих сил. Успешное завершение исследований приведет к созданию нового вида связи. Без проводов, с возможностью установки на движущихся объектах… Петр Николаевич!
Младший по возрасту ассистент непроизвольно вздрогнул.
— Как вы считаете, подобная связь найдет себе применение?
— Несомненно, ваше сиятельство, самое широкое.
— А будут ли довольны телеграфные компании появлению такого сильного конкурента?
— …?
— Кстати, господа из "Сименс и Гальске", или "Эрикссона" еще не интересовались вашими успехами? Странно.
Попов, и без того не шибко радостный, помрачнел еще больше.
— Благодарю. Теперь вы, Дмитрий Сергеевич.
Ледяная вежливость князя при обращении к ассистентам куда-то пропадала, являя разительный контраст с обращением к руководителю исследований. ПОКА руководителю.
— Скажите, а вот эта новая связь. Она применима для кораблей?
— Вне всяких сомнений. Рискну предположить, что и в армии тоже не останутся равнодушными к подобной новинке… Александр Яковлевич.
— Прекрасно, Дмитрий Сергеевич, просто прекрасно. Я думаю, вам не надо объяснять, сколько солдатских жизней может спасти своевременное донесение в штаб, или вовремя отданный приказ? Ну что же, осталось только выяснить, армия и флот какой страны получат такое важное преимущество первыми. Вы как считаете, господин Попов?
Отец русского радио (правда, последнее уже было под большим сомнением) решил проявить скромность и немного помолчать — тем более, что в голову все равно ничего путного и не приходило.
— А вы, Петр Николаевич?
В отличие от Попова, в этом случае необходимость ответа подтверждалась требовательным взглядом. Юноша "со взором горящим" немного помялся, а потом выдавил из себя натужно-патриотическое:
— Я думаю, мы будем первыми?..
— Для того, чтобы быть первыми, необходима секретность работ, так что позвольте усомниться в ваших словах. Вот насчет Германии, пожалуй, верится больше. Дмитрий Сергеевич?
Капитан покосился на своего фюрера по науке, и лаконично выдал:
— Англия.
— Да, вы определенно правы — англо-саксы всегда отличались большой практичностью. Так что к Соединенному Королевству можно смело присовокупить и САСШ. Ну а за ними обязательно и Франция потянется. Господин Попов, так кому из наших добрых и верных союзников вы более всего симпатизируете?
