Алексей Кулаков - Промышленникъ
— Пожалуйста, прочитайте вот это, и если вас все устраивает, подпишите.
На стол перед Пильчиковым, немного обалдевшим от такого плавного перехода в беседе, мягко легли два экземпляра "золотого" контракта. Наблюдая, как его будущий служащий читает судьбоносный для себя документ, работодатель окончательно убедился, что перед ним именно фанатик от науки. Милейший Николай Дмитриевич мельком и словно бы нехотя проглядел страницу, на которой был указан размер его жалования и прочие материальные блага. Чуть более внимательно ознакомился с пунктами о сохранении тайны работ (в том числе и насчет сдержанности в переписке с посторонними лицами), причем то, что, образно выражаясь, вход к князю стоил рубль, а выход полновесную тысячу, его абсолютно не смутило. И наконец — скрупулезно перечитал все, что касалось обеспечения его научных исследований. Кое-что так даже по три раза подряд, старательно убеждаясь, что это не сон.
— Сколько времени вам требуется на переезд и сопутствующие хлопоты? Супруга, дети?
— К счастью или несчастью, таковых не имею. Так что готов приступить со следующей недели.
"Определенно, фанатик. Мне чертовски везет!".
— Что же, ваша готовность радует. К следующему понедельнику я жду от вас список необходимого оборудования для лаборатории, ее штатное расписание и примерную смету расходов. Кстати, у вас уже есть какая-нибудь программа исследований?
"Хм, толково, вполне толково. Стоп!".
— Простите, как вы сказали?
Профессор запнулся на полуслове, слегка пожал плечами и послушно повторил:
— Хотя тема моих исследований и сходна с таковой у господина Попова, все же они различаются. Например, я считаю более перспективным использовать при опытах катушку Румкорфа, в то время как уважаемый…
Взгляд князя вдруг приобрел пугающую глубину.
— Простите еще раз мою невежливость, Николай Дмитриевич. А каким образом вы узнали, как именно ведет свои исследования ваш коллега?
— Он несколько раз списывался со мной по известным вам вопросам, и в числе прочего мы с ним обсуждали и причины неудач в проводимых им опытах. Собственно, мы с ним даже поспорили. Так сказать, заочно. К сожалению, каждый из нас так и остался при своем мнении…
— А эти письма, они у вас сохранились?
— Разумеется! Хотя многие его идеи довольно-таки спорны, все же в них определенно имеется некое рациональное зерно. Было бы настоящим расточительством его терять. В спорах рождается истина!
— Вы несомненно правы. Ну что же, жду вас через неделю.
Долгин уже давно потерял нить происходящего при нем разговора, и чтобы не впасть в уныние от обилия незнакомых слов и терминов, начал почитывать газеты, напечатанные во Втором Рейхе. Несомненные успехи в изучении немецкого языка уже вполне позволяли ему не только свободно читать и говорить, но и пытаться сымитировать ганноверский акцент. К сожалению, последнее пока получалось очень коряво. Уход посетителя прошел для начинающего полиглота (в планах на изучение стоял и английский) как-то незаметно, зато тихий непонятный хруст прозвучал настоящим громом. Оторвав глаза от очередного заголовка, напечатанного довольно-таки красивым готическим шрифтом, Григорий увидел непонятное и оттого весьма тревожное зрелище: его командир успешно притворялся хамелеоном. Вначале пошел красными пятнами, потом побледнел, затем побагровел… А рядом с правой рукой мелкими обломками чернело нечто, совсем недавно бывшее толстым карандашом.
— Письма, значит!!!
Главный инспектор с возрастающим недоумением и тревогой наблюдал за другом, готовясь непонятно к чему. Вернее, очень даже понятно к чему: правая рука князя время от времени поглаживала предплечье левой, а этот жест для него двоякого толкования не имел.
— Гриша, срочно закажи нам билеты, на вечерний экспресс до Питера.
— Александр Яковлевич, может, лучше утренним поездом отправимся? Вечерний, он ведь и прибывает поздно, не застанем никого на местах. Опять же, доглядчики от жандармов наверняка привяжутся, а их запутать тоже время надо. Утром?..
Фабрикант длинно вздохнул и замер. А через минуту напряженного молчания сухо кивнул:
— Утром.
Затем слегка расслабился и еле слышно пробормотал, обращаясь уже к самому себе:
— Как же мне иногда не хватает Семы-Семинариста!
***
Как не торопилась Наталья разделаться со всеми своими многочисленными обязанностями, а все ж таки немного опоздала. Но особо не расстроилась — все одно первые полчаса молодой хозяин ничего интересного не делает, только разминается. Закончив наводить порядок, и неспешно пройдясь по комнатам и коридору, горничная остановилась напротив неприметной дверцы и огляделась по сторонам. Никого! Тихо стукнула дверь, пропуская гибкую девичью фигурку, затем едва слышно прошуршала метелка, коей предусмотрительно подпирали изнутри ручку замка, и все стало как и прежде — будто бы никто и не заходил в небольшой полутемный чуланчик. Который, между прочим, несмотря на свои весьма скромные размеры, имел два очень больших достоинства. Во-первых, он примыкал к гимнастической зале, в которой как минимум три раза в неделю занимался князь, а во-вторых, под потолком у него имелась круглая отдушина для вентиляции, обеспечивающая чудесный вид на все место занятий. Сиди себе на лесенке, да наблюдай — и не надо у двери зад отклячивать, как некоторые! Вспомнив про Дарью, первая горничная пренебрежительно (но вместе с тем очень тихо) фыркнула — вот уж кому вообще ничего не светит. Хотя и старается изо всех сил, коза деревенская, улыбается да глазки строит, видать чего-то там себе напридумывала. Зря! Аккуратно (не дай бог сверзится с высоты) поднявшись под потолок, Наталья устроилась на своем "шестке" поудобнее, и осторожно заглянула за ажурную гипсовую решетку, прикрывающую не только отверстие в стене, но и ее интерес.
Александр Яковлевич спокойно ходил по зале, явно переводя дух после чего-то трудного — лицо у него так и лоснилось от испарины. В свободных штанах и обтягивающей рубашке с короткими рукавами он смотрелся просто… Просто! У нее не было слов. Только эмоции захлестывали, отдаваясь в сердце чем-то волнующим, перекатываясь по телу сладкими волнами истомы. А он тем временем походил по залу, глубоко дыша, остановился, и немного постояв, опять стал двигаться, но уже по-другому. Шаг, еще шаг, скользящее движение — и тело уже на полу, сидит в продольном шпагате. Еще одно движение, текучее как вода — и мужчина опять стоит. Только на руках, и падать при этом совершенно не собирается. Погуляв таким экстравагантным образом по зале, князь на минутку замер, а затем со всего маху бухнулся плашмя о пол. Горничная даже ахнула — тихо-тихо, в самый последний миг прикрыв ладошкой губы. Но ожидаемого удара так и не услышала — вместо громкой встречи с твердыми буковыми досками, предмет ее тайного обожания весьма ловко извернулся всем телом (приобретя на какое-то мгновение удивительнейшее сходство с большим и очень опасным котом), и мгновенно утвердился на ногах. Покачался на носках, с непонятным интересом приглядываясь к ближайшей стенке, после чего весьма резво совершил короткую пробежку. Вначале до стены, а потом, не останавливаясь и все больше ускоряясь, по этой же самой стене ВВЕРХ! Абсолютно не смущаясь тем фактом, что люди обычно по стенкам не бегают. Завершилось все это действо красивым кувырком через голову и уверенным приземлением.
Бум!
Вот теперь соприкосновение с полом вышло звучным. За следующие полчаса на все эти кувырки и перекаты Наталья насмотрелась в самых разных видах. Как только хозяин не изгалялся над собой! Нет, это ж надо: пробежать по стене целых пять шагов, с силой оттолкнутся, удачно приземлиться на руки — и после всего этого досадливо морщиться и недовольно качать головой. Девушке было абсолютно непонятно, ну для чего же такие мучения? И уж тем более непонятно, с чего такая досада. С такой высоты сверзиться и ничего себе не сломать — уже удача немалая, а тут…
Бум!
Непроизвольно вздрогнув от резкого звука, горничная тихо вздохнула, жалея молодого князя. Это ведь не гимнастика, это истязания какие-то! Единственно, что приходило в голову — именно так и выглядят господские причуды. Которые, к тому же, еще и не получаются именно так, как желается. Впрочем, все эти скачки по стенам и валяние на полу достаточно быстро закончились, а на смену им пришло более интересное зрелище. Дюжины полторы пеньковых канатов, свободно висящих на разной высоте, и немного напоминающих своеобразные лесные заросли. И мужчина, танцующий среди них свой завораживающий танец — медленный вальс с коротким клинком. Размеренные движения, перетекающие друг в друга плавно и неторопливо, полузакрытые глаза, словно бы князь прислушивается к тихой мелодии, и только иногда — мгновенный высверк лезвия. Со стороны казалось, что это просто безобиднейшее развлечение, не несущее в себе ни малейшей угрозы — просто, молодой аристократ освежает некоторые навыки светской жизни, перед посещением очередного приема или бала. Казалось. Если бы не толстые куски крученой пеньки, время от времени отлетающие в сторону от легчайшего касания узкого клинка. Такого мимолетного, такого незаметного… Глядя на обрубки канатов, легко можно было представить, как безобиднейшее на первый вид движение распахивает живую плоть до костей, как незаметный тычок ножом пробивает что-то очень важное, внутри такого хрупкого и нежного человеческого тела.
