Алексей Махров - Дорога к Вождю
Это сработал конверт с картами, переданный мной сержанту Гаврилову, на которых Очкарик нанес координаты вражеских объектов.
Оценки уровня подготовленности и проведения «Встречного пала» в среде профессиональных историков были диаметрально противоположными: от «чудовищного бардака и неразберихи, приведшими к умопомрачительным потерям задействованных в ее проведении сил и средств» до «блестяще проведенной операции стратегического масштаба, подготовленной в рекордно короткие сроки». Но, как бы там ни было, в результате масштабной операции Люфтваффе на порядок снизила свою активность на Восточном фронте. Ну вот буквально: по сравнению с концом июня следующие полтора месяца количество самолетовылетов немецкой авиации в день упало в десять раз.
Более того, существенная часть исследователей утверждала, что Люфтваффе так никогда и не смогло оправиться от тех потерь, которые оно понесло во время «Встречного пала». И, похоже, это утверждение оказалось близко к истине. Особенно в том, что касалось личного состава. Я аж тихонько застонал от восторга, прочитав список немецких асов, которые погибли во время атаки на аэродромы: Ганс Филипп, Герман Граф, ярый нацист Рудель, Гейнц Бэр, Вильке, Друшель… Всего на том сайте, где я раскопал эту инфу, упоминалось около сорока имен, большую часть из которых я не знал. Причем подавляющее большинство этих «рыцарей неба», «экспертов» и «королей» лишилось жизни на земле, под бомбами, осколками минометных мин или от пуль десантников и окруженцев.
Но и наши потери во «Встречном пале» действительно оказались очень большими. В этом отношении критики были правы: из трех с половиной тысяч самолетов, задействованных в этой операции, безвозвратно потерянными оказалась половина, а из тех, кто принимал участие в наземной фазе, не выжил практически никто…
Однако крутого перелома в 1941 году не произошло. И даже резкое снижение активности Люфтваффе не слишком помогло. Более того, по сравнению с предыдущим (альтернативным самому исходному) вариантом истории немцам даже удалось замкнуть парочку довольно значительных котлов. Хотя тот Минский котел, из-за которого мы с Батонычем и рванули в прошлое на «Т-72», удалось-таки не допустить.
Общие потери Красной Армии вследствие снижения наступательного порыва немецких войск из-за резкого падения авиационной поддержки все-таки снизились. Точных цифр ни «моего», ни даже «предыдущего» варианта я не помнил, но ощущение присутствовало…
И к сожалению, первый год войны прошел по очень похожему на все предыдущие сценарию. Только исходные рубежи декабрьского наступления оказались в очередной раз сдвинуты на запад. Километров на пятьдесят – семьдесят… Следовательно, вся остальная информация, скрупулезно подготовленная нами, так и не дошла до адресата, сгорев, вероятно, вместе с танком.
Впрочем, никакая информация не может быть воспринята и использована мгновенно. Даже если все полученные от нас сведения смогли бы быстро проанализировать и принять к исполнению (а судя по операции «Встречный пал», все так и было), то и тогда не факт, что изменившаяся, и весьма существенно, обстановка соответствовала бы нашим «разведданным».
Хорошо еще, что «работали» две первые большие посылки: войска освоили новые уставы и наставления за несколько месяцев. А промышленность сумела пустить в производство новые образцы боевой техники и насытить ими войска примерно за год-два. Впрочем, далеко не все…
Но, как бы там ни было, уже начиная с сорок второго года изменения оказались куда более заметными. Во-первых, несмотря на то что советское летнее наступление на Киев тоже оказалось неудачным, никакого ответного глубокого прорыва до Волги, как было у меня, или на север, в сторону Ленинграда, как было в «предыдущем» варианте, у немцев не вышло. Более того, попытка подобного прорыва привела к тому, что вся 6-я полевая армия Паулюса и две трети танковой группы Гота оказались отсечены и окружены в районе Калача и станицы Цимлянской. После чего все лето и большая часть осени прошли в немецких попытках разной степени успешности деблокировать эту мощную группировку. В принципе деблокада удалась. Около половины личного состава немцы сумели-таки вывести из этого котла. Ну да, в Сталинградском котле сидело почти двести пятьдесят тысяч человек, почитай в два раза меньше, чем в Цимлянском, и то еле их удержали… Впрочем, несмотря на то что формально немцам удалось вырваться, по абсолютным цифрам немецких потерь Цимлянский котел обошелся немцам едва ли не дороже Сталинградского «моей» истории. Особенно в отношении потерь боевой техники и автомобилей. Да и с потерями личного состава вышло почти баш на баш. Вернее, по чисто немецким потерям, Вермахт потерял как бы даже и не больше. А вот всякие румыны, венгры и итальянцы обошлись куда меньшими потерями. Но, по идее, это нам было только на руку.
Через некоторое время удалось узнать, что задержка с окончанием войны на этот раз оказалась вызвана не столько косяками при проведении операции «Встречный пал» и даже не Цимлянским котлом, а… сознательным решением Сталина, который решил воспользоваться советом Бата и подгрести под себя «максимум Европы».
В какой-то определенный момент наступление на Берлин по прямой остановили, и основные удары были перенесены на юг. Красная Армия, пройдя с боями Венгрию, Чехию и Австрию, ворвалась в Германию через Саксонию и Баварию. Через север Италии наши войска вошли в вишистскую Францию, которую немцы успели оккупировать всего за три дня до того, как передовые мотомехгруппы танковых армий Рыбалко и Ватутина перешли границу. Причем произошло это все осенью 1943 года. Попутно был захвачен и север Италии, что впоследствии привело к тому, что в этом варианте истории разделенным народом оказались уже не немцы, а итальянцы. Потому что на севере образовалась Народно-демократическая республика Италия со столицей в Милане, а на юге – республика Италия со столицей в Риме.
Зимой, когда Люфтваффе остался совсем без топлива, а Вермахт с трудом наскребал синтетический бензин для танков, Красная Армия оттяпала существенную часть южной Германии. Более того, в январе 1944 года наши войска через Швабию и Эльзас вошли уже на изначально, еще с 1940 года, оккупированную территорию Франции. Кроме того, гвардейцы Черняховского и Катукова, продвигаясь на севере, вдоль побережья Балтийского моря, к февралю 1944 года освободили Данию, а потом и Голландию с Бельгией и двинулись напрямик на Париж, а также на Кале, Гавр и Брест, отсекая Францию от возможных британо-американских десантов.
К середине марта у Гитлера осталась только центральная часть Германии с Берлином. В канун «женского праздника» военная верхушка рейха устроила переворот, попытавшись убить «любимого» фюрера. К сожалению, покушение закончилось примерно таким же результатом, как в самой первой версии истории – Гитлер отделался порванными штанами. Но когда фанатики-эсэсовцы под предводительством Гиммлера начали с упоением вешать генералов, Красная Армия воспользовалась моментом и нанесла окончательный сокрушающий удар.
Наши войска атаковали одновременно с трех сторон – из Саксонии, Померании и с Зееловского плацдарма. Оборона последнего была значительно ослаблена – еще в конце зимы немцы начали отводить наиболее боеспособные подразделения от Одера, где они стояли без движения (ну, потому что наши не слишком-то рвались наступать на этом направлении) почти десять месяцев. Что интересно – все эти месяцы доктор Геббельс во всеуслышание верещал: «Монгольские орды остановлены на пороге Берлина и теперь в ярости бьются о железную стену, выстроенную доблестным немецким солдатом, не способные продвинуться ни на шаг».
Общие боевые потери Красной Армии серьезно возросли – процентов на двадцать в сравнении с предыдущим вариантом. Хорошо хоть, что в данном варианте истории не было миллионных потерь среди советских военнопленных и мирного населения. В принципе новый виток альтернативных изменений оказался вполне положительным, хотя и не без недочетов.
Глава 19
4 июля 1941 года, Москва
Почти час танкисты помогали уцелевшим медикам сортировать раненых и оказывать им помощь. К счастью, погибших было не так много, как показалось вначале: многих просто оглушило и сбросило с насыпи близкими взрывами. Затем к разбомбленному эшелону подошла автодрезина с бронеавтомобилем «БА-10ЖД» в качестве прикрытия, и из мотовагона посыпались автоматчики в фуражках с васильковыми верхами. Руководил ими знакомый лейтенант госбезопасности. Заметив, что бойцы разделились – часть вместе с Лерманом двинулась в их сторону, остальные оцепили разбитую платформу с обломками танка, тщательно осматривая перевернутый корпус и сброшенную под откос башню, – мехвод тронул Степана за плечо:
