Как закалялась сталь - 2057. Том 4 - Елизавета Огнелис
Съезд загудел. Кто-то помрачнел, а кто-то наоборот, улыбнулся.
- Какие еще предложения? – еще громче спросил Глок.
- Я – «за», - громко сказала Юта. И вслед за ее согласием поднялся лес рук.
- Отлично, - проворчал Глок.
Он взял сопротивляющегося Гамазова за шкирку, и поволок к выходу. Тот отчаянно пытался вырваться, и под конец стал довольно громко кричать.
- Переходим к следующему выступающему. Прошу учесть сложившуюся ситуацию, и действительно… пытаться быть как можно короче. И только по существу, - говорил Магнум в микрофон.
- И четче формулируйте предложения. А еще лучше – иметь бумажные копии! - это уже говорила Браунинг, оторвавшись от своих бумажек.
За дверью, куда ушли Глок и Гамазов, раздался выстрел, прервав очередную тираду на тему «что вы себе позволяете…». Через секунду Алексей вошел с пистолетом в зал, хмуро глянул на всех, и занял свое место в первом ряду.
Дальше выступления пошли как по маслу. Никто не лез на трибуну с поздравлениями, поучениями и прочей ерундой. Да и сами выступления шли максимум три-четыре минуты. Декрет о банковской системе, земле, месячном чрезвычайном положении вообще прошли единогласно и без дебатов. Декрет о мире вызвал небольшой спор, и в итоге решили взорвать одну боеголовку, а остальные приберечь. Долго спорили о закрытии границ, и в конце концов закрыли их ограниченно, и только на выезд.
Пересмотр приватизации тоже не занял много времени. Все крупные и средние предприятия объявлялись государственными, при этом наемным руководителям высшего звена предполагалось перезаключить договора, а акционерный рынок вообще прекращал свою работу. На ближайший год как минимум. Введение смертной казни как высшей меры наказания тоже много вопросов не вызвало. Как и замена глав зарубежных представительств. Вопросы по названию и атрибутам страны вообще отложили на неопределенный срок. Как и вопросы по памятникам и переименованию городов и улиц.
- Как то посерьезней дела сейчас надо делать, а не памятниками и переписыванием паспортов заниматься, - проворчал Магнум из президиума.
Много вопросов вызвали сами высшие органы. Верховный совет, составленный сейчас из руководителей разных партий и движений - распустили.
- Ну посудите сами, - говорил с места в микрофон "Макаров". - Там должны быть министры, профи, знающие логистику, умеющие подбирать кадры, контролировать ресурсы. А что у нас? Вы уж меня извините, но у нас Верховный совет сейчас состоит из людей, которые разве что массовые мероприятия умеют собирать, да и то - невнятно. Нам сейчас массовые да протестные мероприятия собирать не надо. Все, кончилось время митингов. Хотя я вообще против так называемых протестных мероприятий был изначально… Так что в лучшем случае – пусть организаторы легальных протестных движений как советники остаются, при Верховном совете. А ещё лучше пусть работают по профилю, профсоюзы там организуют... И ещё, я вопросы организации и управления лучше поручу товарищам Маузеру и Люгеру. Они практически доказали что могут крайне эффективно распоряжаться вверенными ресурсами, вот и дальше пусть продолжают. Пусть сами сформируют себе кабинет министров! И рулят!
- Правильно, - закричали с мест десятки голосов. Послышался одобрительный свист, а потом начались аплодисменты.
- Твою ж мать..., - выругался шепотом Марат. Этот вопрос уже обсуждался, узким кругом... И вот опять.
- Тиха! - сказал он в микрофон, не поднимаясь со стула. - Ни хрена не правильно. Роспуск бывшего Верховного совета это правильно. Назначение новых - тоже. И за председателя тоже будем голосовать. Но меня там не будет. И товарища Люгера тоже. Макаров, мы это уже обсуждали. Вот на фига я там нужен? Ради статуса? Да у нас уже сейчас статус такой, что мы без всяких регалий можем отдать приказ любому, и каждый нам подчинится.
- Съезд! Слушай мою команду! Встать! - скомандовала Юта вполголоса. Секунду царила тишина, а потом все как один - встали, и вытянулись по стойке смирно. Даже непокорный Кунгур, недоуменно озираясь, стоял на ногах.
- Садитесь, товарищи, - сказал Марат, и через пару секунд все вернулись в кресла. - Вот вам реальная демонстрация власти, без всяких регалий.
- Максимум, куда нас можно назначить, как и сказал товарищ Макаров - это в советники председателю. Это предел. Послушайте, ребята, - он говорил максимально убедительно. - У нас с Люгером через неделю - срок последнего Испытания. Если мы его пройдем, уж поверьте, на сто процентов у нас будет проблем выше крыши и без Верховного совета. А если не пройдем... то тут уж вообще полная неопределенность. А нужна нам сейчас неопределенность?
- Нет, не нужна, - ответил Марат сам себе. - А нужен четкий долгосрочный план с максимальной гибкостью, допускающий многообразие вариантов, а не вилку, как в нашем случае. Вот! - Марат потряс в воздухе листком бумаги. - У меня, как и многих, предварительный список членов. СВД... То есть Вячеслав Головин - министр лесного хозяйства. Хирург - здравоохранение. Ты, Макаров, министр культуры. Алексей Глок - министр внутренней безопасности. Поллак - председатель чрезвычайного комитета. Ирина Овод - министр экономики. Товарищ Северин - юстиция. Овсеенко - министр обороны. И так далее... Все эти товарищи - профессионалы, не раз доказавшие преданность общему делу, проверенные, честные, серьезные люди. Если такой уж серьезный вопрос по Председателю - то предлагаю до следующего съезда назначить на пост временно исполняющего товарища Поллака, как председателя «чрезвычайки», и на сегодня вопрос закрыть. Так и запишем. У кого есть дополнения или возражения? Нет? Тогда вопрос ставим на голосование...
Глава 2
Зал загудел. Все-таки люди ещё не привыкли к коллективной ответственности. К индивидуальной - пожалуйста. Давай цель и спрашивай результат. А тут надо набирать команду, быть ответственным за всех и каждого, за самого последнего раздолбая. А спрашивать за весь коллектив будут с тебя. И спрашивать так, что мама не горюй. По законам революционного времени. И регалии не помогут, …все заслуги, как известно, исчезают в полночь.
А сверху раздался одинокий хлопок в ладоши. Только вот от этого хлопка дрогнули стены, и многие головы непроизвольно вжались в плечи. Юта, до этого спокойно сидевшая по правую руку от Марата, отвлеклась от рисования на листке бумаги. Лицо ее, до сих пор равнодушное, и даже скучающее - на миг напряглось, а потом губы сами собой растянулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Марат поднял голову.
Его лицо, до этого
