Ронин - Роман Феликсович Путилов
— А что вы там пишете? — прервался «защитник» на середине фразы: — Давайте, я вам сам продиктую, как правильно написать…
— Давайте. — покладисто согласился я: — Защитник… как там ваша фамилия, я забыл…. Манкировал своими профессиональными обязанностями, склоняя подзащитного взять вину на себя за преступление, которое он не совершал, преднамеренно вводил подзащитного в заблуждение, рассказывал о своих коррупционных связях в местной психиатрической больнице, а именно с профессором…
Я не успел спросить фамилию коррумпированного профессора, как мой защитник грубо схватил лежащий на столе лист, недописанного заявления, тщательно изорвал его в очень мелкие клочки и, не прощаясь, вышел из кабинета.
Не знаю, куда увезли, и как сейчас допрашивают сейчас Наташу, но у местных с их богатой фантазией, вряд ли что-то получится. Я уверен, что бухгалтер Настя, отсидев свою попу на жестком стуле в моем кабинете, или отлежав ребра на письменном столе, уже попала к начальнику Дорожного РОВД с моим ежедневником, и представители Левобережного РОВД уже примчались за потерпевшей по статье похищение и свидетельницей вчерашнего убийства возле общежития, и уже допрашивают ее, а значит, мне просто надо немного продержаться, не идя на контакт с «местными» и не подписывая ничего.
А почему эти ребята старательно пытаются меня подставить? У меня есть только один ответ на этот вопрос. Скорее всего, в доме или его окрестностях, уже нашли тела членов незадачливого семейства, скорее всего, в неживом виде. И сейчас районная прокуратура находится перед дилеммой — или у них случилось убийство двух и более человек, а преступника задержал, правда с фатальными для последнего последствиями, какой-то залетный «городской», или же имел место другой вариант — банда милиционеров из города, после совершенного массового убийства не поделили женщину, наверное, тоже входящую в банду, и один убил другого, но при попытки скрыться с мета преступления, остатки банды были задержаны местными милиционерами. Тут не о премиях речь уже идет, а о орденах, по крайней мере. Возможно, что сейчас десяток непричастных, в поте лица пишут справки и рапорта, отражающих трудный ход расследования, досадных неудач, в конце концов, завершившихся блистательной победой. И самое главное, мне даже не за что злится на коллег — люди работают над раскрытием особо тяжкого преступления, имеют право отрабатывать все версии, тем более, что с жертвой — Олегом Князевым я был близко знаком, репутацию имею не самую безупречную, а доказательств, что я не причастен к убийству жителей загородного поселка я предоставить не могу, и вряд ли Князь оставлял следы своей причастности к этому жуткому деянию, скорее всего, наоборот, он их тщательно скрывал, и только совокупность всех фактов поможет мне выскочить из этой ситуации. Но, для этого требуется только время, очень много времени.
Декабрь 1993 года.
Локация — крыльцо Дорожного РОВД.
Принимали меня на службу больше месяца, а вот уволили одним днем. После того, как прокуратура Городского сельского района промурыжила меня в течении недели, каждый день чередуя допросы и очные ставки, эти упорные ребята сдались, поняв, что не стыкуются у них концы с концами. Парочка свидетелей — Настя и Наташа, которые, невзирая на все уловки следствия, твердо стояли на своих показаниях, что с Олегом Князевым до момента своего похищения они знакомы не были, Наташу Князь держал в доме убитой семьи, стрелял у общежития тоже Князев, а я в загородный дом даже не заходил, и избавится от этих свидетелей не получалось никак. Показания милиционеров, что я пытался скрыться на японском джипе и был задержан только благодаря их смелым и умелым действиям, из материалов уголовного дела бесследно исчезли, как и протоколы очных ставок с ними, в которых они настаивали на своих первоначальных показаниях — ну, так иногда бывает, возможно, что это мне вообще приснилось, так как первые трое суток меня допрашивали практически круглосуточно, сменяя друг друга. Мой адвокат, Софья Игоревна Прохорова, которую на третьи сутки, все-таки, допустили до участия в деле, так как в ее отсутствие я просто молчал или посылал всех… за моим адвокатом, сейчас цвела и пахла. Еще бы, в своем портфолио, или что там, у адвокатов бывает, она, на голубом глазу, может смело заявлять, что вчистую отмазала от уголовного преследования гражданина, которому вменяли групповое убийство. Где жила все это время Наташа, я не знаю, встречались с ней мы только при производственных действиях. Со мной она не разговаривала, отвечала только на вопросы следователя и уходила. При попытке остановить — просто обходила, как пустое место, глядя сквозь меня и удалялась не оглядываясь. С завода она уволилась, в отношении института я не выяснял, честное слово, просто надоело. Я просто отпустил ситуацию, посчитав, что любой мой шаг, какой бы он не был, лишь только усугубит наши отношения. И завтра Наташа улетала в Москву утренним рейсом — система «Сирена» вовремя проинформировала меня об этом, а сегодня я стою на крыльце, бывшего родного, РОВД держа в руках справку о том, что до сегодняшнего дня я здесь работал, после чего был уволен по собственному желанию с должности старшего оперуполномоченного УР и специальным званием «капитан». Да, да! Сам в шоке. Оказывается, что моя бывшая любимая начальница, Ольга Борисовна Супрунец, слов на ветер не бросала и все-таки пробила внесение моей фамилии в приказ о поощрении, и начальник областного УВД успел этот приказ, что готовили к Новому году, подписать до того, как я нажал на спусковой крючок «Кедра», совместив мушку пистолета-пулемета с силуэтом бывшего капитана милиции Олега Князева. Поэтому получилось, как получилось.
Написать рапорт на увольнение меня заставила прямая и недвусмысленная фраза полковника Дорофеева, что его главная задача на новый, 1994 год будет мое увольнение по любой, компрометирующей меня, причине. Я подумал и решил, что против ветра писать не стоит, да и написал рапорт. Да и устал я, честно говоря. Буду пытаться теперь жить, как простой гражданин, не имея костылей в виде служебного удостоверения и табельного пистолета. Правда, удостоверение в отдел кадров я не сдал, написав рапорт о его утери в недрах пригородной прокуратуры и даже успел получить за это выговор. Пистолет вот было жалко, свыкся я с
