Гридень 5. Огнем и Словом - Денис Старый
Если раньше еще были сомнения у войта, как именно поступить, то когда Богояр начал инспектировать склады городка, полностью забитые пушниной, солью и бочками с селеным мясом, жадность завладела им настолько, что в Воеводино отправилось только половина от всего найденного. А Богояр стал готовиться защищать свои сокровища.
Глава 2
Ну, что сказать про встречу русского посольства? Нас удивляли, нам показывали «цивилизацию». Мол, смотрите, варвары, какие игрушки у нас имеются. Безусловно, все, кроме меня, были шокированы и даже испуганы всякими испускающими дыма и рычащими механическими львами, склоняющими свои сверкающие, отполированным металлом, головы птицами и всем таким удивительным.
Был я как-то в прошлой жизни на выставке «Парк Юрского периода», так там всякие динозавры исполняли рык и двигались куда как интереснее, но и такое зрелище не было удивительным даже для детей. А тут «охи» и «ахи» так и сыпались от нашей делегации. Испанский стыд, вот честно. Ну, был же разговор про то, чтобы вести себя чуть надменно, показывая свое достоинство. Русь же представляем, по нам же судят, какие люди живут там, на севере от империи!
Так формируется отношение к русичам, как к варварам, это дает повод византийцам самоутверждаться за счет других. Нужно сдерживаться, даже если, действительно, удивился. Тем более, что это такая бутафория, пыль в глаза, что недостойно внимания. Что могло бы действительно шокировать или удивить меня, так это войско византийское в тысяч так сто воинов, да чтобы все бойцы были экипированы, с конницей и с механизмами. Но этого у империи нет. А игрушки? Мелко для великой империи.
— Держитесь с честью! — прошипел боярин Иван Гривень, глава, можно так сказать, дипломатического направления посольства.
Ведь русичи плыли в Константинополь с купцами, с невестой, воинами, а дипломатов почти что и не было.
Такие слова Ивана Гривеня меня удивили и заинтересовали, и я стал более тщательно следить за русским дипломатом. Неказистый, худощавый, несколько небрежно, пусть и дорого, одетый, с проплешиной на лбу, он выглядел не то, что не привлекательно, а отталкивающе. Может, поэтому я и не обращал внимания на этого человека. А еще в переходах в империю боярин не проявлял активности, был, как сказали бы в будущем «серой мышью».
Но правильно говорят в народе, что встречают по одежке, а провожают по уму. Правда, пока тут так говорю только я, являя неслыханную для людей философскую мысль, но все же… Гривень оказался очень умным и расчетливым человеком, он все примечал, рассматривал город, стену, словно собирался брать штурмом дворец василевса, не выпячивался, но, как я заметил, воевода Димитр слушает боярина, как отца родного, пусть Иван Гривень и скрывает свое влияние на великокняжеского вояку.
— Убогость, зачем Комнины сменили Константинов дворец на Влахернский? — пробурчал я.
Сил, на самом деле, уже не оставалось, смотреть и слушать, как все восхищаются тем, что на самом деле, не такое уж и произведение архитектурного гения. Ладно бы София, собор был величественным, ипподром еще окутан флером могущества империи, там много украденных шедевров выставлено, даже из Египта, а дворец… Подкачал домик василевса. Петергоф, Царское село, даже дворец в Ораниенбауме, Зимний, Кремль — вот это да, сила, помпезность, мощь. А это… Если только сравнивать с полуземлянками, в которых проживает большинство русичей, тогда можно говорить о богатстве. Мне же было с чем сравнить.
— А вот здесь Пресвятая Богородица спустилась с небес, — объявил сопровождающий нашу делегацию евнух.
Все, как один, русичи, плюхнулись на колени, как были, на мраморный пол. Лишь Евдокии, невесте василевса, подложили подушку под коленки. Начался стихийный молебен. Я несколько задержался с таким проявлением религиозного фанатизма, но, когда понял, что являюсь белой вороной, последовал за своими соплеменниками и стал читать «Символ веры», сразу же переходя на «Отче наш».
Дворец был достроен на месте церкви, где в 910 году якобы произошло явление Богоматери. Кстати, именно это событие является предтечей празднования на Руси праздника Покрова. Возможно, Комнины и правильно поступили, когда сделали святое место частью своей резиденции. Хитрый ход.
Но, вот то, что дворец находился в медвежьем углу Константинополя, не прибавляло значимости императорам. Они выходили некими затворниками. Именно здесь, если история пойдет по тому же сценарию, что и в иной реальности, османы прорвут оборону Константинополя. Так что мы были во дворце, который являлся почти частью крепостной стены Великого города.
— Вам дозволено не падать ниц перед ликом василевса, достаточно преклонить колено и склонить голову, не поднимая своего взора, если на то не будет разрешения повелителя, — инструктировал русскую делегацию все тот же евнух.
Наш сопровождающий отлично говорил на русском языке, да и выглядел, если убрать антураж, который складывался из одежды, стилизованной под тунику, выбритых зачем-то бровей, вполне славянином. Наш это был человек, на крайний случай, болгарин или серб.
Я где только мог изучал правило поведения при дворе. И кого не спрошу, все говорили о том, что Комнины продвинутые, прогрессивные, что-то вроде либералов, которые разрешают слугам и послам не валяться у своих ног, раскидывая конечности «звездочкой» в стороны, а всего лишь можно стоять на коленях, опустив голову. Вот такие здесь демократические веяния.
А в остальном — все правила поведения гостей определяет сам император. Захочет, подымет с колен, захочет, так и слово даст. Я по этому поводу переживал, думал, как выкрутиться из положения. Ну, никак не хотелось мне стоять на коленях перед каким-то мужиком, будь он хоть трижды василевсом. Ну взял когда-то его дед в ходе дворцового переворота власть в свои руки, так что, теперь ползать червем перед внуком удачливого авантюриста?
Однако, поиск решения, как поступить иначе, не увенчался успехом. Приходилось делать так, как и остальные. Вот только я узнал от «своего евнуха», что европейские графы или бароны, даже именитые рыцари, если они принимаются при дворе, то могут становиться только на одно колено, облокачиваясь руками на другое и держать голову опущенной до тех пор, пока не заговорит император. Не когда позволят поднять голову, а когда начнется разговор!
Так что, когда
