Стоунхендж. Время для мятежника - Гарри Гаррисон
– Я не убивал его, – отвечал Перимед. – Брат мой Ликос тоже погиб. Но я позабочусь, чтобы за них отомстили. Возвращайся к печи своей, о Квурра, послужи нам своей силой.
Квурра повернулся и, уходя, бросил через плечо:
– А скажи мне теперь, благородный Перимед, долго ли еще гореть огню в моей печи, если копи больше нет?
Долго ли? Именно этот вопрос более всего волновал и самого Перимеда. Неужели он слишком многого хочет, думал царь. Нет, другого пути не остается. Пока города Арголиды ссорятся друг с другом, они будут слабыми. Лерна воюет с Эпидавром, Немея топит корабли Коринфа. А корабли Атлантиды тем временем плавают куда им угодно, атланты богатеют.
Лишь объединив свои силы, Арголида сможет бросить вызов древней мощи островного царства. Каменистые равнины отечества плодоносят, но скудно. А за морем дразнят богатством далекие города, и люди его жаждут этих богатств. Облаченные в медь воины с бронзовыми мечами добудут все, что пожелает глаз. Но удачу им приносит бронза. Бронза – пища и питье войны, ведь без нее воины станут ничем. Много вокруг мягкой золотистой меди, но не она нужна Перимеду. Халкеи умеют смешивать медь с серым оловом в недрах своих печей – делать благородную бронзу. Из нее Микены ковали свое оружие – чтобы покорять силой или покупать города Арголиды, связывая их воедино.
Без бронзы шаткий союз распадется, города вновь примутся воевать друг с другом.
И Атлантида – морская держава – будет править, как правила прежде. У Атлантиды есть олово – столько, сколько нужно. Их копи и лагеря расположены у Истра[3]. У Микен тоже было олово, немного олова, но оно было. Людям Перимеда приходилось плавать за Теплое море по холодному океану к далекому островку, там добывать олово, везти его обратно. Но олово было, и Микены владели бронзой. Теперь бронзы не стало.
– Копь… Копь нужно восстановить.
Перимед вымолвил эти слова, еще не заметив, что к нему приблизился смуглый невысокий Интеб-египтянин в тонком одеянии из беленого льна, сменившем грубую рабочую одежду. Край накидки был расшит золотой нитью. На шее лежал богатый нагрудник, усеянный самоцветами, умащенные благовониями черные волосы влажно блестели. Поглядев на него, Перимед вспомнил:
– Покидаешь нас.
– Очень скоро. Я закончил свою работу.
– Ты хорошо потрудился. Скажи об этом своему фараону. А пока садись, поешь со мной на дорогу.
Женщины торопливо принесли блюда с жаренными в масле рыбешками, пироги, пропитанные медом, соленый белый сыр из козьего молока. Интеб деликатно брал рыбку золотой вилкой, извлеченной для этого из кисета. Странный человек, слишком молодой для руководства строительством, но прекрасно знавший дело. Он был благородного рода и в известном смысле являлся не только строителем, но и послом Тутмоса III. Он разбирался в астрономии, умел читать и писать. Под его надзором сооружались толстые крепостные стены, охватывавшие город. Мало этого, он возвел огромные ворота, поставил над ними каменных львов царского дома Микен. Хорошая работа и недорого обошлась. Помог договор с фараоном. Тутмос III, поглощенный войной на юге, не желал, чтобы на севере его беспокоили пираты из Арголиды, топившие корабли Египта и сжигавшие прибрежные города.
Дело свершилось по согласию обоих царей.
– Ты обеспокоен? – ровным голосом спросил Интеб, не изменяя бесстрастного выражения лица. Он выковырял из зубов рыбью косточку, бросил ее на пол.
Перимед пригубил вино. Много ли знает египтянин о случившемся в копи? Фараон не должен проведать о неудаче Микен.
– У царей много поводов для беспокойства… у фараонов тоже, такова участь владык.
Если с точки зрения Интеба имена правителя драчливого городишки и могущественного повелителя всего Египта нельзя было ставить рядом, на лице его это не отразилось; египтянин взял медовый пирог.
– Меня беспокоят навозные мухи, разлетающиеся из Атлантиды, – проговорил Перимед. – Мало им собственных берегов, так они приходят сюда и сеют меж нас раздоры.
Корабли их развозят оружие вдоль всего побережья, а вздорные княжата с охотой им платят. Они не знают, что такое верность. Микены – вот оружейная мастерская всей Арголиды.
Некоторые забывают об этом. Вот и сейчас на юге в Асине стоит корабль атлантов, целая плавучая кузница, занимающаяся своим делом в наших водах. Но он там не пробудет долго… и в Атлантиду тоже не вернется. Когда мы узнали о появлении этого корабля, мой сын Эсон повел туда наше войско. Можешь сообщить об этом фараону. Подарки мои получил?
– В целости погружены на корабль. Не сомневаюсь – фараон будет доволен.
Перимед в этом не был уверен. Можно было на словах считать себя равным фараону, Перимед понимал: от самого себя истину незачем прятать. Египет, его города для живых и мертвых, толпы народа, неисчислимое войско. Если эта сила обратится против Микен, город перестанет существовать. Но есть сила и сила, велик Египет, но это не значит, что ничтожны Микены. В Арголиде нет города могущественнее, есть чем гордиться.
– Я провожу тебя, – объявил Перимед, вставая и цепляя к поясу знак царской власти – кинжал с крестообразной рукоятью. На длинном и узком прямом серебристом клинке золотом, серебром и чернью изображена была сцена царской охоты на львов. Гарда же – округлая чашка из литого золота на золотом стержне, еще один знак власти, – крови не требовала.
Перимед и Интеб шли рядом, а рабы бросились открывать кованные бронзой двери. И вовсе не случайно они миновали крытые гряды с грибами, располагавшиеся внутри дворца.
Перимед помедлил, принялся критическим взглядом следить, как садовники сооружают свежую гряду. Выложив слой коровьего помета, они забрасывали его кусками коры. Оказавшись рядом с ними, Перимед согнулся, сорвал гриб и принялся крутить его на ходу. Белая шапочка, бледная ножка, мохнатые края шляпки. Он отломил кусочек, попробовал, угостил Интеба. Египтянин съел угощение, хотя на самом деле грибов не любил; ведь все вокруг считали их деликатесом.
– Это – история, – проговорил Перимед, указывая на навоз и гряды; будучи дипломатом, Интеб сумел сдержать улыбку. Он знал, что грибы здесь в почете.
Микес – называли их здесь и отливали в виде грибов рукояти мечей и кинжалов. Даже сам город назвали в их честь. Микены. Трудно понять почему. Разве потому, что, выпирая из земли, молодые грибы так похожи на мужскую суть, – люди, далекие от цивилизации, всегда озабочены этой штуковиной.
– Царские грибы, – проговорил Перимед. – На этом месте их собирал Персей, он и дал имя городу. У нас долгая история, как у Египта. Есть у нас люди, что умеют читать и писать
