Меч Тамерлана - Даниил Сергеевич Калинин
С другой стороны — это даже к лучшему. Сейчас на нашей стороне фактор внезапности и численное преимущество. Сойди же морпехи и арбалетчики фрязей на берег, то позже они встретили бы нас залпами болтов на пристанях… И наоборот — во время абордажа мы точно не дадим разгуляться генуэзским арбалетчикам!
— Тихонечко, тихонечко…
Я успокаиваю сам себя — Степан Никитич все одно меня не слышит; но кормчий итак знает свое дело, притирая ушкуй практически к самому борту намеченной в качестве цели галеры. Дальней галеры — по-прежнему следуя в голове своего флота, я спланировал атаку так, чтобы все ушкуи и струги причалили к «своим» судам практически одновременно… Кажется, кормчий не сколько видит, сколько угадывает очертания галеры — и все же он довольно мягко подвел ушкуй к вражескому кораблю. Так что теперь я почувствовал совсем слабый толчок бортов…
Но все же веселые голоса дозорных, не очень громко переговаривающихся друг с другом, и даже явственно посмеивающихся над какой-то шуткой, резко оборвались. После чего последовал куда более громкий возглас — а затем послышались чьи-то шаги, направленные к фальшборту именно с нашей стороны.
— Стрелки, приготовились…
Я шепчу приказ одними губами — но дружинные итак знают свои задачи. Кто-то вооружен самострелом, как Михаил (неплохо освоивший трофейный арбалет), кто-то сохранил верность тугому композитному луку. Алексей вон уже наложил бронебойную стрелу с граненым наконечником на тетиву… Спустя пару секунд томительного ожидания над фальшбортом показался генуэзский страж, решившийся подсветить себе факелом — но в итоге он лишь засветил собственную голову и верхнюю часть корпуса.
— Бей.
В ответ на мой приказ звонко хлопнули тетивы — и сразу несколько болтов и стрел ударили в лицо и грудь несчастного стража! Он погиб мгновенно, без звука рухнув назад — но его товарищ отчаянно закричал:
— Pericolo!!!
— Бросай крючья!!!
Все — теперь счет пошел на секунды…
Сразу несколько канатов с привязанными «кошками» взлетели вверх, зацепившись за планширь — и по ним тотчас принялись карабкаться самые ловкие дружинники. Причем вои уже успели нацепить шеломы и накинуть на левую руку небольшие щиты-калканы… Последние неплохо защищали нас от татарских стрел во время перехода по Дону — а в ближнем бою способны остановить даже колющий удар, коли тот принять на стальной убмон! Кроме того, калканы обладают явным преимуществом во время абордажа — они куда легче деревянных щитов и их можно нацепить на руку локтевыми ремнями…
— Севе-е-ер!!!
Боевой клич моих гридей взбодрил итак уже проснувшуюся команду — и сверху тотчас послышался лязг клинков и яростные вопли сражающихся.
— Братцы, десяток стрельцов в бой вступает лишь в крайнем случае! Прикрывайте соратников — и выбивайте фрязей с самострелами в первый черед!
Дав последнее указание, я и сам принялся карабкаться наверх — одновременно с Мишей и Алексеем. Не столь и высок борт генуэзской галеры, а в руках достаточно силы, чтобы довольно быстро поднимать себя наверх даже в броне. И все же эти мгновения беззащитной уязвимости кажутся особенно жуткими — вот, именно сейчас свесится вниз фрязь с арбалетом, и всадит болт в упор прямо в грудь, всего с пары-то метров!
Но никто не свесился — первая волна дружинников вступила в бой еще до того, как генуэзцы опомнились и осознали, что галеру берут на абордаж. А затем завязался ближний рукопашный бой — и за время моего подъема никто из генуэзцев к фальшборту так и не прорвался…
Штурм фряжского корабля идет не только с моего ушкуя — к галере уже пристали три струга. Кроме того, звуки боя доносятся уже со всех кораблей итальянского каравана! А заодно и звон сигнальных колоколов — подхваченный и на берегу, в крепости…
Но вот и фальшборт. Схватившись руками за планширь, я с силой подтянулся наверх, чтобы тотчас перебросить свое тело на палубу. Вот только перевалился через фальшборт я уже довольно тяжеловато — все-таки кольчуга и оружие заметно прибавляют веса на подъеме…
Однако же перевести дух мне никто не дал — заметив появление очередного противника, ко мне тотчас рванулся один из вражеских морпехов! На моих глазах тот вонзил короткий и широкий клинок в спину сражающегося с другим итальянцам дружинника… А после ринулся на меня, пока я не успел подняться на ноги!
Удар! Сильный и довольно точный выпад фашильона — короткого, широколезвийного клинка со скошенным обухом — я едва ли не вслепую принял на умбон калкана. Как же все-таки темно — несмотря на несколько факелов, что успели зажечь фрязи… И все же мне удалось парировать укол, заученно скрутив корпус слева направо — тем самым я ушел с линии атаки, провалив противника вперед. Но при этом лезвие фашильона, скрежетнув по умбону, вспороло обивочную кожу и верхние прутья щита…
— Muori!!!
Н-да — доброго здравия он мне точно не желает… Отдернув руку назад, противник тотчас вскинул клинок над головой, намереваясь обрушить на мою голову резкий, рубящий удар. Но прежде, чем фашильон рухнул бы вниз, я с силой рванулся вперед, буквально протаранив врага щитом! Толчок вышел довольно сильным — итальянец потерял равновесие и попятился, отступил на пару шагов… И прежде, чем он вновь бросился бы на меня, я успел рвануть из-за пояса верный чекан с граненым жалом-клевцом на обухе.
— Muori!!!
Противник вновь атаковал, в этот раз ударив по моему калкану баклером — небольшим «кулачным» щитом. Но баклер слишком мал, чтобы потеснить меня ударом щита в щит… Нет, это было лишь обманное движение — отвлекающее от резкого, косого удара фашильона, вновь рухнувшего сверху!
Но я угадал этот удар, почуял его прежде, чем итальянский клинок начал движение вниз — и сумел уклониться, пригнуть голову и сместиться вперед с подшагом влево… Разворот корпуса, разгоняющий ответный удар — и лезвие чекана врубается в открытую справа шею противника! Ведь последний провалился вперед во время атаки — и уже не успел защититься…
Очередной «морпех» ринулся на меня с абордажным топором — так же подняв его над головой, чтобы поскорее рубануть сверху. Широкое лезвие, массивный боек — легкий плетеный щит его не остановит… Интуитивно поняв это еще на сближении,
