Чёрный дембель. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин
Я полюбовался на то, как поблёскивала выглядывавшая из-под её косынки каштановая прядь волос.
- Ты же говорил… шестьдесят два, - сказала Лена.
- Всё верно. Шестьдесят тортов для Прохорова. И два для нас.
Я указал рукой на холодильник.
- Выбирай любой.
- Для… нас?
Лена приподняла брови.
- Один отвезу завтра домой, - сказал я. – Ты заберёшь второй.
Котова взмахнула ресницами.
Я отметил, что выглядела она сейчас забавно. Лена сегодня явилась в «мужской» корпус примерно в том же наряде, в какой работала на колхозном поле: в старой растянутой футболке, в трикотажных штанах, в косынке. Вот только на ногах у неё были не резиновые сапоги, а кеды.
- Я заберу? – сказала Котова. – Зачем?
Она нахмурилась.
- Это твоя премия, Лена, - сказал я. – Как бригадиру. Отвезёшь торт домой, порадуешь родителей.
Зевнул – едва не вывихнул челюсть.
Котова скрестила на груди руки. Покачала головой.
- Нет, – сказала она. – Не могу.
Бросила взгляд на холодильник.
Краем глаза я заметил, как от порыва ветра покачнулась приоткрытая створка форточки.
- Серёжа, он же дорогущий. Я видела, сколько Илья Владимирович тебе за них платит.
Я вздохнул.
- Не морочь мне голову, Котова.
Заявил:
- Считай, что это новогодний подарок твоим родителям. От меня.
Посмотрел на большущие карие глаза Лены.
- Дарю его не тебе, - сказал я, - а твоим папе и маме. Имею я на это право?
Котова пожала плечами.
Промолчала.
- Имею, - сказал я. – Поэтому… забирай.
Снова указал на холодильник.
Лена устало всплеснула руками. Стрельнула в меня взглядом… сердитым (словно не согласилась с моим требованием, но не нашла в себе сил ему воспротивиться).
- Ладно, - сказала она. – Только… можно не сейчас?
Котова показала мне ладошки.
Я заметил на них следы от верёвки.
- Куда я его сейчас дену? – спросила Лена. – Пусть у вас постоит. До завтра. Ладно?
Она вздохнула.
- До завтра, так до завтра, - согласился я.
Махнул рукой.
Сказал:
- Заберёшь его, когда вернёмся с консультации по вышке.
Опёрся спиной о холодную стену.
- А сейчас сгоняй к Вове Красильникову, - попросил я. – Узнай, решил ли он проблему с грязной посудой. И позови парней сюда. Время пожинать плоды. Выдам вам зарплату.
***
В воскресенье вечером я выдал зарплату не всем: обделил Кирилла и Артурчика. Но заранее их предупредил, что отсчитаю им деньги, когда получу плату за торты от Ильи Владимировича. Директор швейной фабрики пообещал, что наведается тридцать первого декабря в общежитие, передаст мне всю сумму за торты «из рук в руки». Я порадовался его нежеланию «оставлять прошлогодние долги на новый год». Потому что в декабре мои финансовые запасы растаяли, будто снег весной. После выдачи зарплат комсомольцам-кондитерам у меня за душой завалялась лишь мятая пятёрка… которую я разменял сегодня, когда в последний день тысяча девятьсот семьдесят третьего года после консультации у профессора Баранова заглянул вместе с Леной Котовой в студенческую столовую.
Львиную долю моих декабрьских трат составили: покупка подарков к Новому году и расходы на изготовление предновогодних заказав Прохорова. На продукты для шести десятков тортов я знатно потратился, как и на зарплаты кондитерам. А в первых числах декабря приступил к заготовке новогодних подарков. Первый купил для мамы – он стал единственной спонтанной покупкой. Вместе с Артурчиком я тайком от своего младшего брата прогулялся по комиссионным магазинам города (Прохорова знали там все продавцы и начальники): мы искали для Кирилла «настоящие штатовские» джинсы. Я хотел вручить их Киру под бой курантов. Джинсов мы нашли немало: самых разных американских брендов. Но возникла проблема. Их рост не подходил для моего младшенького братца.
Зато в одном из магазинов, в кабинете директора, я заметил женские зимние сапоги незнакомого мне бренда «Pertti Palmroth»: чёрные, кожаные, с подкладкой из натурального меха, с тридцати восьми сантиметровым голенищем и со средней длины каблуком. Я повертел их в руке, пока Артурчик беседовал с улыбчивой директоршей (та расспрашивала Прохорова о подробностях свадьбы его папы). Осмотрел их со всех сторон. Признал, что сапоги мне приглянулись. Они сильно отличались от той обуви, которую носила моя мама, да и от той, которую я видел на шагавших по утрам в институт студентках. Я взглянул на размер – тридцать девятый. Ухмыльнулся: сообразил, что это мамин размер. Показал сапоги директорше и спросил: «Сколько такие стоят?»
Сапоги я купил за сто сорок рублей… плюс сорок рублей «сверху» (директорша сказала, что отдаст нам сапоги за такую «скромную» цену только «из уважения к Илье Владимировичу»). Сапоги я припрятал под своей кроватью в общежитии до Нового года. А джинсы для Кирилла мы в комиссионках так и не купили. Но Артурчик мне (неохотно) подсказал, что американские джинсы шьют не только в США – очень даже неплохие «фирменные» джинсы отшивают и у нас в городе. В частности, у того самого портного, что скроил мой костюм. «Сделают тебе, Чёрный, любую фирму́, - сказал Артур. – Хоть «Wrangler», хоть… «Levi Strauss». Только деньги плати». За джинсы для Кирилла портной заломил цену, как за финские сапоги. Но зато он их снабдил полным набором «фирменной» фурнитуры.
Прикупил я подарок и для Лены Котовой. Потому что Артур мне по секрету сообщил: Ленка «грохнула» на подарок для меня «почти всю стипуху». Что именно купила Котова, он мне не сказал («Наташка меня убьёт»). Поэтому я в задумчивости потёр подбородок и прикинул, чем осчастливлю Лену на Новый год. Вспомнил: давно надеялся, что Котова сменит духи (на аромат рижской «Иоланты» я реагировал… неадекватно, словно вспоминал ночи, проведённые в спальне Варвары Сергеевны). Прогулялся в «Универмаг» и прикупил там духи «Climat» от «Lancôme» - те самые, которые в фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» Ипполит подарил Наде. Они мне обошлись в сорок пять рублей – на фоне покупки финских сапог и «американских» штанов такая цена показалась мне скромной.
После обеда в столовой Котова пошла в «женский» корпус, чтобы собрать вещи для поездки домой. А я поднялся в свою комнату. Кирилла и Артурчика там не застал: оба моих соседа по комнате после консультации
