Первокурсник (СИ) - Раевский Александр

Саша откинулся на спинку стула, обвёл взглядом обращённые к нему хмурые лица и негромко добавил:

— Есть ещё факты под номером два, три и четыре, но пока остановимся на этом…

Миша прокашлялся, лёг грудью на стол и вытянул шею, пытаясь поймать взгляд мальчишки, голова которого укрылась за плечом Снежанны. Его лежащие на столе большие руки сжались в тяжёлые кулаки.

— Слушай, Кузнецов… — начал он. Саша тут же выпрямился на своём стуле и уставился на него. — Так вот, Кузнецов… То, что ты сейчас сказал, нужно доказывать фактами, понял? Иначе это будет называться клеветой. За такое и по морде схлопотать можно!

Саша кивнул.

— И по морде можно, и заявление в милицию или в прокуратуру накатать. Помогите, люди добрые, меня оболгали! Только ты не всё понял, Миша!

— Что тут непонятного?

— Все вы к этому делу вообще никакого отношения не имеете! Просто случайные свидетели в одной игре. Статисты. Вилен там, на капустном поле, бросил мне перчатку. Я её поднял и сейчас на ваших глазах отхлестал его ею по физиономии. Этим самым я вложил в его руки оружие против себя. Теперь давай посмотрим, как он этим оружием распорядится. Будь терпелив. Вот увидишь, дело быстро разъяснится!

Он повернул голову в сторону Вилена.

— Почему молчишь, Вилен? Парируй как-нибудь. Скажешь, неправда? Твой папенька тебя и твоего младшего брата в свои дела обычно не посвящает, но в тот раз у него был с тобой очень долгий и обстоятельный разговор. Всё, что он задумал и проделал, ты знаешь во всех деталях! Что, зачем, почему и как!

Вилен зло ощерился.

— Я именно так и поступлю, как ты сказал. Прямо отсюда отправлюсь в прокуратуру и напишу там заявление о клевете!

Саша невозмутимо кивнул.

— Вот, Снежанна! Что и требовалось доказать! Это именно то, о чём я тебе говорил! Умный человек на его месте насторожился бы. Во-первых, я намекнул ему о существовании неких других фактов. Он не обратил на это внимания. А зря! Факт факту рознь! От иных фактов головы с плеч катятся… Во-вторых, умный человек, прежде чем бежать к прокурору, для начала посоветовался бы со своим отцом. Всё же речь шла именно о нём, и отвечать, если что, придётся тоже ему.

Он усмехнулся, глядя на свои сложенные на столе, сцепленные в замок руки.

— Вилен ведь не знает точно, чем я располагаю. Может быть я и блефую, но вдруг всё же нет? Что тогда? А тогда я прихвачу с собой целую кипу документов, подтверждающих мои слова, если меня потащат в прокуратуру! И фотографии, и магнитофонные плёнки, и пару липовых накладных с того промтоварного склада, которым его папенька заведует, и образцы финансовых проводок, показывающих тот алгоритм, с помощью которого он сделался тайным советским миллионером. У меня ведь много всякой дряни на него скопилось…

— Вилен! — прогремел Миша, поднимаясь со своего места. — Почему ты молчишь? Это что, правда?!

Поза секретаря изменилась. Развалившись на стуле он молча глядел на Мишу и криво улыбался. Сейчас он уже не выглядел тем красавчиком, каким его знали все.

— А зачем?! — чуть не крикнул Миша. — Чего ты этим добился?!

— Этим было положено начало карьере… — негромко пояснил Саша, тоже вставая со своего стула. — Партийной карьере, если ты не понял… Не собирается Вилен становиться врачом. Диплом ему нужен постольку-поскольку. Чтобы было высшее образование. Какое именно — ему и его отцу без разницы! Их ближайшая цель — кресло инструктора горкома комсомола! После этого или же горком, или обком партии. Это насколько у папеньки денег хватит. Не дешёвые там места…

— Ты что такое говоришь?! — возмущённо завопил сидящий слева от него круглолицый и узкоглазый парень. Он вскочил со своего места и поймал Сашу за лацканы курточки. — Ах, ты вражина!

От захвата Саша освободился вмиг. Просто положил пальцы на его кулаки и парень с криком боли, перевернув свой стул и чуть не упав при этом, отпрыгнул назад.

— Извини… — сказал Саша, выходя из-за стола на свободное пространство комнаты. Он поднял упавший стул и поставил его на место. — Не хотел сделать тебе больно. Нужно было привести тебя в чувство. Чего ты так эмоционально реагируешь? Главное, сидел себе спокойно, когда я Вилена хлестал, а тут просто взбесился! Что именно тебя так задело? Что места продаются? Так не все же. Те места, на которые из Москвы назначают, не продаются. Если и продаются, то не здесь. Ты думаешь в обкоме партии нет таких же продажных инструкторов, как в горкоме комсомола, которые за нужного человека могут слово перед первым замолвить? Ещё как имеются! На этом такие папеньки, как папа Вилена, и держатся.

Миша грохнул обоими кулаками по крышке стола и заорал:

— А ну-ка сядьте все! — лицо его покраснело от гнева. — Наиль, сядь! И ты, Кузнецов, садись! Нет! Наиль, встань-ка к двери! Никто из этого кабинета не выйдет, пока я не разрешу, понятно! И ты тоже, Вилен! Сядь, я сказал! А то я прямо сейчас тебе в пятак заеду!

Саша одобрительно кивнул и уселся на своё место. Тот круглолицый парень действительно отскочил к дверям и встал там, потирая тыльную сторону левой ладони, которая у него побаливала. По всему было видно, что у Миши серьёзный авторитет в этом коллективе.

Когда установилась относительная тишина, и все глаза устремились на Мишу, он обратился к Саше:

— Значит так, Кузнецов! Не знаю, как поступит Вилен, но я поступлю следующим образом: если ты прямо сегодня вечером не предъявишь нам доказательств того, в чём его обвинял, я сам пойду в прокуратуру и захвачу с собой всех ребят. Мы напишем на тебя заявления о клевете, понял? Так что в твоих интересах доказать нам, что ты не врал. Не знаю, что за игру ты затеял, но это не смешная игра, понял?

— Да понял я, понял, — кивнул тот. — Не кипятись, Миша. Ты хороший парень. Вот кого нужно было ставить на то место, которое сейчас занимает Вилен. Но это уж не моё дело. Сами разбирайтесь. Доказательства, говоришь?

Миша кивнул.

— Доказательства! Если тебе нужно сходить за ними домой или в другое какое место, я тебя провожу!

— А что ты сделаешь, если я предъявлю их? Для чего они тебе? Они у меня имеются, я не блефую, но мне хотелось бы знать, зачем они тебе? Для собственного успокоения?

— Нет! Если всё именно так и происходило, как ты расписывал, то Вилена нужно снимать, а отца его нужно отдавать под суд! Точка!

Саша кивнул.

— А ты не думал над тем, какие последствия для Вилена и всей его семьи это будет иметь? Не знаю, как решит суд, но взятка, если речь идёт о крупном размере, может закончиться для обоих её участников высшей мерой. Я имею в виду отца Вилена и того инструктора горкома. Самого Вилена скорее всего тоже посадят. Как выгодоприобретателя, который знал о факте дачи взятки. Ты этого хочешь?

Миша поиграл желваками, подумал, разжал кулаки, положил руки ладонями на стол и кивнул.

— Да! Так будет справедливо!

Мальчишка покачал головой, повернул голову в сторону двери, поймал взгляд внимательных раскосых глаз и громко спросил:

— Наиль, ты тоже так считаешь?

Тот не задумываясь ответил:

— Да! Если это правда, то да!

Саша выбрался из-за стола, отошёл от него, сложил руки за спиной, после чего повернулся к Мише:

— Вот вы оба взрослые люди. Оба прошли армию, работали в стройотрядах, успели повидать жизнь с разных сторон. Почему пятнадцатилетний пацан вроде меня должен учить вас элементарным вещам? Я уж молчу про милосердие, но куда делся ваш критический взгляд на вещи?

— Что ты имеешь в виду? — Наиль отошёл от двери и устроился за спиной у Вилена.

— Я скажу, что имею в виду… Да, среди нас живут такие, как Павка Корчагин и Александр Матросов. Но всегда параллельно с ними существовали и будут существовать взяточники и воры. Это в людях неистребимо! Ты можешь в одночасье похватать и пересажать по тюрьмам всех взяточников и воров, но назавтра увидишь, что на их места пришли новые! И, кстати, не факт, что в нужный момент тот же вор или взяточник не совершит подвиг, равный подвигу того же Александра Матросова. Последняя война это доказала. Ворьё и жульё воевало с фашистами не хуже обычных граждан. Не за страх, а за совесть воевало. И подвиги совершало. Так почему же вы оба так категоричны?