Цеховик. Книга 2. Движение к цели - Дмитрий Ромов
Они опять начинают ржать. Дебилы. Ну, хотя бы понятно, откуда ветер дует. Одноногий значит. Решил шоу устроить. Мог, конечно, просто грохнуть по-тихому, но захотел поразвлечься. То, что не грохнул, хорошо, но вот как мне теперь выкручиваться, хрен его знает.
Руки не связаны, можно попытаться разыграть комбинацию. Если на светофоре резко зарядить локтем в рожу тому, кто справа, пригнуться и дать ногой в челюсть тому, кто слева, выпрямиться и двинуть в затылок переднему пассажиру, а потом водиле… Нет, этот справа начнёт реагировать раньше. А если…
Пока я прикидываю, что можно провернуть, машина съезжает в боковую улочку и снижает скорость. Блин, подъезжаем, похоже.
— Давай, будите фраера, — говорит Цыган. — Почти приехали.
— Да вижу я, что приехали, — отвечает Конь. — Как его будить-то?
— Ты тормоз в натуре. Дай по роже, он и очухается. Ну, если хочешь, за бейцы подёргай.
— Ага. Себя подёргай-на.
Конь пихает меня локтем в бок. Тот, что слева всю дорогу молчал и сейчас тоже ничего не предпринимает.
— Э, Брагин, — говорит Конь и снова пихает меня в бок локтем.
Я произвожу неопределённый звук. Машина останавливается. Нужно действовать сейчас, когда они думают, будто я в отключке. Хлопает дверка. Кто-то выходит. Цыган. Я чуть приоткрываю глаза. Он открывает ворота. Значит, точно сейчас, пока не въехали во двор.
Я напрягаюсь, чтобы нанести удар и в тот же момент сосед слева херачит мне со всей дури локтем в живот. Тут бы даже и мёртвый очухался, не то, что притворяющийся.
— О-о-а! — выдыхаю я.
Машина въезжает во двор и меня выволакивают наружу. Я вижу чёрную покосившуюся деревянную избу и баню, из трубы которой идёт дым.
— Давай, тащи в баню.
Пока вытаскивают и тащат, замечаю что машина — это старенький «Москвичок». Представляю крутых гангстеров своего времени на такой тачке и смеюсь.
— Ты чё, сука! — восклицает кто-то из них и снова хреначит под дых.
Открывается дверь в баню и меня вталкивают внутрь. В лицо бьёт влажный жар и запах запаренного берёзового веника. Конвоиры топчутся у входа.
Баня небольшая, старая и неухоженная. Под потолком светит тусклая лампочка. Посередине стоит железная печка и две лавки. На печке чугунный ковш. Рядом алюминиевый бидон с водой. Парной нет, вернее, нет разделения на предбанник, помывочную и парную. Здесь всё в одном пространстве. Опен спейс.
На лавке вальяжно сидит Джагиров-старший. Одноногий отец Джаги.
— Э! — прикрикивает он. — Тараканы-на! Дверь закрыли! Жар уходит.
Он сидит развалив на лавке уродливую, покрасневшую и распаренную культю. Чресла прикрыты скрученной в толстый жгут простынёй, на голове войлочная шапочка. По роже и телу текут ручейки пота.
Мои похитители бросаются закрывать дверь.
— Боня! Пива из дому принеси, — добавляет Джагиров.
Здоровяк Боня, тот что сидел слева от меня и по ходу поджидал в подъезде выходит наружу. Внутри остаются водила, Цыган и Конь.
— Давайте, роняйте это чмо.
Цыган тут же бьёт мне под коленки, а остальные двое тянут за руки вниз и я падаю на колени. У них всё отработано.
— Цыган, иди, помоги встать, — командует одноногий.
На меня он даже и не смотрит. Всё уже решено, сценарий понятен. Мне, правда, ещё не до конца. Цыган подходит к нему и помогает подняться, а потом пытается поддерживать его за руку, но, поднявшись, Джагиров грубо отталкивает Цыгана и тот от неожиданности садится на лавку.
— Хлеборезку ему держите, — бросает одноногий и прыгает вперёд.
В этот момент он похож на мерзкого демона, жуткую птицу и адского птеродактиля. Его уродливая распаренная ножища с кривыми когтями приземляется передо мной, впечатываясь в чёрный осклизлый пол. Он чуть покачивается, взмахивая культей, но чудом сохраняет равновесие. Руки его тянутся к поясу и начинают распускать узел простыни. Прямо перед моим лицом.
Руки моих палачей фиксируют мою голову и давят мне на плечи, в то время, как мои собственные руки в этот момент оказываются совершенно свободными. И я нахожу им применение. Я резко выбрасываю их вперёд хватаю ногу Джагирова и со всей дури дёргаю на себя.
Он только и успевает, что взмахнуть руками и всей своей тушей обрушивается на спину. Затылком он бьётся об лавку. Раздаётся треск и грохот. Очень надеюсь, что он уже не встанет. Но размышлять над этим вопросом и наслаждаться зрелищем вместе с застывшими малолетними шестёрками мне некогда.
Я резко и сильно, как пневмомолот вбиваю кулак в бубенцы, стоящего слева от меня водилы. Как раз туда, где заканчивается его короткая куртка. Тут же вскакивая, влетаю головой чуть сбоку и снизу в челюсть совершенно охреневшему Коню. Подлетаю к печке, хватаю ковш с кипятком и выливаю душистый практически кипящий берёзовый настой в морду Цыгана прущего на меня с ножом.
Пользуясь ковшом, как палицей, я бью водилу наотмашь по морде и как в замедленном фильме с восторгом наблюдаю веер брызг и зубной крошки, а затем обрушиваю ковш на голову Цыгана, обрывая его истошный вой. Джагиров хрипит и я не могу отказать себе в удовольствии пропнуть пыром со всей дури в его поганую промежность.
Оставив на поле боя стонущих и поверженных врагов, я подскакиваю к двери, в момент, когда она медленно и осторожно приоткрывается. В щёлку просовывается голова Бони.
— Вы чё здесь… — недоумённо начинает он, но я не даю ему сообразить, что здесь к чему и хреначу ногой по двери так, что раздаётся жуткий треск и звон бьющегося стекла. Банка с пивом.
Боня оседает, а я выскакиваю во двор. Посреди двора стоит «Москвич». Я дёргаю ручку. Закрыто. Параноики! Ну какой идиот решит украсть машину у вас? Мля… Возвращаюсь к бане. Боня сидит на крыльце и стонет, держась за голову. Настоящий неубиваемый пуля-зуб.
Я бью его со всей дури основанием ладони, вбивая нос в его тупую башку. Это тебе за почки и за мой затылок. Злой я, недобрый. Обшариваю карманы в поисках ключа от машины. Куда он его дел, сука? Воняет пивом. В кармане находится складной нож. Забираю себе, пригодится. По нынешним временам лишним не будет.
Я переворачиваю его на бок и замечаю ключ. Он лежит на мокром от пива крыльце среди стеклянных осколков. Видать бугай его в руке держал, когда я его дверью прищемил.
