13-й отдел НКВД - Павел Барчук
— Слушайте, все это очень весело, однако пора завязывать. Мне нужно на работу. Сегодня будет ещё более поганый день, чем вчера.
— А вот тут ты, Иваныч, прав. И сегодня, и завтра, и ближайшие несколько лет.
— Хорош называть меня чужим именем! — Я ударил по колену ладонью. С бо́льшим удовольствием выместил бы злость на довольной роже клоуна, если честно. — Надоел этот цирк. Сейчас же требую объяснений. За каким дьяволом меня притащили сюда? Чем опоили? Причина? Ты просто имей ввиду, воровать сотрудника полиции — дело неблагодарное. В курсе?
— Ох ты ж посмотри на него! Прям сразу на "ты". — "Клетчатый" снова откинулся на спинку кресла, а затем довольно потёр руки и усмехнулся, при этом ухитряясь не выпускать спичку изо рта. Как только не подавится, скотина. — Дьявола вспомнил. Поверь, ему сейчас не до тебя. Но, в принципе, мыслишь верно. Давай, напрягись ещё немного. Сам же говоришь, что мент. Сопоставь факты, сделай логические выводы.
— Да пошел ты… — Я поднялся на ноги, чувствуя, голова категорично отказывается работать в штатном режиме.
Реальность немного "плыла". Нужно провериться. Может, сотряс? Мало ли. Вдруг этот урод совершил транспортировку моего очень даже любимого тела путем рукоприкладства.
— Далеко направился? — Он не пытался скрыть издевательство в голосе.
— Домой. — Я подошёл к двери и взялся за ручку, собираясь ее открыть.
— Аааа… Ну, давай. Удачи.
То, что клоун не пытался меня останавливать, настораживало. Однако, желание прекратить балаган было сильнее ощущения неправильности происходящего.
Шагнул в коридор и замер, бестолково таращась на людей, которые снова́ли мимо. На них была форма, но какая-то, мягко говоря, странная. Гимнастёрка защитного цвета, темно-синие шаровары, высокие хромовые сапоги и цветные фуражки.
— Иваныч, погано выглядишь, — Крикнул один из пробегавших мимо парней. — Ночь была тяжёлая, но ты давай, приходи в себя.
Я сделал шаг назад в комнату, медленно закрыл дверь и обернулся к довольному до о́дури "Клетчатому".
Как объяснить всё творившееся безумие, не понимал от слова "совсем". Грешным делом возникла мысль, а не долбануться ли с разбегу лбом о стену? Может, мозги в порядок придут.
Однако, идея была отметена по причине природного упрямства и категоричного желания разобраться с ситуацией.
Во-первых, место мне незнакомо, но судя по антуражу, сильно смахивает на родную до ре́зи в печёнке ментовку. Или что-то из этой оперы. Казённый дух ничем не прикроешь.
Во-вторых, форму подобного образца видел. В кино. Причем, в старом советском кино. Но что важнее всего, эти люди явно меня знали. Правда, как и клоун, упорно называли Иванычем.
— А что такое? Уже не торопимся? — Белиал вообще не скрывал, насколько его все происходящее веселит. — Давай только без вашей отвратительной пошлости, когда вы бегаете кругами и орете в каждый угол, требуя показать, где скрытая камера, а иной раз, пригласить главного режиссера. Сразу отвечу, нет, это не развлекательное шоу, не прикол, не развод. Как видишь, общаюсь с тобой в привычной современной манере. Хотя, бесит жутко. Не язык, а набор междометий. Ок. Норм. Спс. Испоганили до безобразия.
— Я сплю… Точно. Сон. Всего лишь сон. — Особо в то, что говорил клоун, не вникал, если честно.
Мозг лихорадочно искал оправдание происходящему. Едва подумал, будто ещё не проснулся, сразу стало легче.
Действительно, чего паникую. Просто, скорее всего, благополучно валяюсь в своей квартире, пребывая в состоянии крепкого, здорового, ну, или не очень, сна. Может, упал, ударился головой. Черт… А что, если я умер… Своеобразный ментовской ад. Хотя, до сегодняшнего дня в потустороннюю жизнь не верил. Все мы в земле окажемся по итогу, а никак не на небесах.
— Эвоно куда тебя понесло. Небеса заслужить надо. Тебе напомнить некоторые моменты твоей бурной жизни? Так что версия на "двоечку". Накидывай ещё варианты. — Клоун опять расплылся своей мерзкой ухмылкой.
Только в этот момент до меня дошел крайне волнительный факт. Вообще-то сейчас я не говорил вслух. Откуда он знает мои мысли?
— Пффф… Велика сложность! У тебя на лице все написано. Знаешь, действительно пора закругляться. Утомляют современные людишки. Слишком вы психованные. Надо сократить момент неверия и сразу перейти к этапу принятия, как говорят ваши мозгоправы. Кстати, денег дерут безбожно за свои услуги. Вот уж кому точно место уготовлено в аду. Ходил к одному интереса ради. Он мне про детские комплексы два часа прививал. Мне! Кое-кто со смеху бы умер, если бы услышал. А потом счёт на десятку выставил. Представляешь? Да ты не стой столбом. Возьми, убедись. Так будет быстрее и проще. — "Клетчатый" кивнул на столешницу.
Я, не понимая, куда он тычет своей наглой рожей, проследил за направлением его жеста. Зеркало. Небольшое круглое зеркало, которого ровно минуту назад там точно не было. Да что ж ты будешь делать?! Теперь начались фокусы.
— Возьми, говорю. Глянь. Шустрее. Тебя скоро вызовут.
В два шага преодолел расстояние, ухватил внезапно образовавшийся предмет и уставился на отражение. Лучше бы не делал этого, честное слово. На меня смотрел…дед. Но молодой. Очень молодой. Лет восемнадцать — девятнадцать. Но дед. А мое лицо где? Мое! Родное! Твою мать…
Я выронил зеркало из моментально ослабевшей руки и попятился назад.
— Ой, ну хватит. Давай, соберись. Чай не кисейная барышня. Под пулями бегал не истерил. А тут ты погляди, совсем расклеился. — Белиал махнул небрежно рукой.
— Ты кто такой? Что, ешкин кот, происходит? — Голос позорно сорвался.
Мне срочно нужно было присесть, а то и прилечь. Диванчик, тот самый, на котором проснулся, теперь оказался чрезвычайно кстати. Подошёл к нему и без сил плюхнулся на задницу. Честно сказать, шок случился столь сильным, что даже голову резко отпустило. Пол больше не раскачивался, а боль вообще растворилась в суматошно мечущихся мыслях.
— Наша песня хороша, начинай сначала… Повторяешься, родной. Белиал я. А ты — Симонов Иван Иванович. Тысяча девятьсот двадцать второго года рождения. Выходец из семьи крестьян. Коммунист, политически благонадежный парень и просто орёл. С детства мечтал служить Родине. Считаешь коммунистическую партию Советского союза лучшим явлением вселенной. Ну, и конечно, фанатеешь по тем двоим. — "Клетчатый" кивнул в сторону портретов.
— Нет. Этого не может быть. Я — Симонов Иван Сергеевич. И это,
