Станислав Лабунский - Зима стальных метелей
— Продолжай.
— Подъезд тот, в котором Анаконда квартиру снимал, на входе имеет камеру и консьержа, так Сагин умудрился к камере подключиться и следить за входом со своего ноутбука. Ну да не в этом суть. Когда записи просматривать начали, то обнаружили, что в примерное время убийства Сагина в подъезд вошел наш знакомый, ныне покойный уникум, а через двадцать минут он вышел как ни в чем не бывало. При этом консьерж впустил его без проблем, хотя среди жильцов слывет лютым цербером. На вопрос, почему так сделал, ответил, что сам не знает, расположил его к себе мужчина, околдовал прямо. Здесь все написано, — опер ткнул пальцем в бумаги, — и копия записи с камеры прилагается. Ну как тебе?
— А через день наш таинственный мститель гибнет от страшных ран. Да уж… И что ты думаешь? Он родственник одной из жертв?
— Проверили. Нет такого.
— Ну, или киллер, нанятый кем-то из родственников.
— Может быть. Опять же, обрубить концы путем убийства киллера — известный ход. Вот только если ты хочешь избавиться от парня, который по твоему заказу нашел и угрохал маньяка, истязавшего твоего близкого, то не станешь зверски полосовать его каким-то тесаком.
— А если это месть за маньяка? Кто-то из родственников Сагина.
— Не было у Сагина уже давно ни родственников, ни друзей. Его-то уж биографию изучили до мелочей.
— Мда… — Вера пробежала взглядом копии документов. Соловьев изложил все очень подробно. Но ее внимание привлек один нюанс. — А эта история с консьержем тебе ничего не напоминает?
— Ты о Тоцком и таинственном посетителе морга? Кстати, да, что-то есть…
— Тоцкий может врать?
— Смысл? Ты спросила его тогда, он ответил. А мог бы промолчать, ведь это только усугубляло его положение. Да и мы оба видели его глаза…
— Видели… — буркнула Вера, отпив кофе. — Два разных человека, обладающих чем-то вроде… гипноза что ли…
Раздался пронзительный и на редкость противный звонок старого дискового телефона. В очередной раз решив для себя, что не пожалеет личных денег и купит в кабинет нормальный телефон, Вера сняла трубку:
— Следователь Роднова слушает.
На том конце ответили не сразу, но после паузы все же прозвучал тихий, приятный, словно бархатный, мужской голос:
— Добрый день. Я хотел бы поговорить с вами по поводу недавнего убийства, которое вы расследуете.
Вера бросила на Соловьева пронзительный взгляд, и тот приник щекой к трубке телефона.
— Назовитесь, пожалуйста, — строго проговорила девушка.
— Позже. Когда вас устроит встреча со мной?
Вера посмотрела на часы. Половина первого.
— До шести я на работе, если вы сможете…
— Я буду у вас в час.
— Тогда запишите адрес…
Но в трубке уже раздались гудки.
— Что скажешь? — спросил Соловьев, возвращая трубку на место.
— Понятия не имею. А ты?
— Вечеринка набирает обороты.
6
Вера стояла у подоконника, прихлебывая кофе, и наблюдала, как трепещет тополь перед ее окном. На улице было ветрено, опять хлестал уже изрядно поднадоевший дождь. Весна в этом году выдалась тоскливая и больше напоминала осень. Впрочем, в такую погоду работалось легче, чем в солнечные летние деньки, когда так и хотелось бросить все к черту и махнуть куда-нибудь на море.
В дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь разрешения, вошел мужчина. Вера подспудно надеялась, что посетителем окажется тот самый брюнет, что встретился ей в морге, но это был не он. Высокий блондин в дорогом черном костюме и белой рубашке с узким галстуком, этот мужчина просто излучал здоровье и скрытую силу.
— Добрый день, следователь. — На красивом лице засияла улыбка, обнажая великолепные зубы, но голубые глаза остались холодными, прямо-таки ледяными. Он бросил взгляд на настенные часы: — надеюсь, я не опоздал.
— Нет, не опоздали. — Вера присела за стол, стараясь скрыть странную растерянность, отчего-то охватившую ее. Она ждала визита в четко установленное время — так и вышло, тогда в чем дело? Или ее смутил сам гость? — Присаживайтесь.
Блондин повиновался. Вера извлекла из стола лист бумаги и ручку, приготовилась записывать, при этом стараясь поменьше смотреть на мужчину. Что-то в его глазах было такое, что одновременно пугало и завораживало.
— Представьтесь, пожалуйста, — начала она. — И желательно, чтобы вы также показали свой паспорт.
— Мое имя ничего вам не скажет, разве что облегчит процесс общения. А паспорта у меня попросту нет.
— То есть как это — нет паспорта? Утерян?
— Нет и никогда не было. А сама идея существования этого документа мне изначально не нравилась. Но люди любят условности, это фундамент их общества. Называйте меня, скажем, Иван, ведь у вас это распространенное имя.
— Иван, значит… — Вера отложила ручку. — Вы хотите остаться инкогнито, это можно понять. Но учтите также и то, что в зависимости от информации, которую вы изложите, установление вашей личности может стать необходимостью.
Мужчина пожал плечами и снова улыбнулся лишь губами.
— Правильно ли я вас понимаю, — продолжила Вера, — что вы не являетесь гражданином России, хотя и неплохо говорите на русском языке?
— Правильно.
— А ваше гражданство — тоже секрет?
— Нет. Потому что у меня и его нет.
— Ну конечно. Нет паспорта — нет и гражданства. Но родились вы…
— Перейдем к делу.
Вера хмыкнула. Что-то в его манере разговора было такое… словно каждая фраза требовала немедленного повиновения, хотя и звучала не как приказ, а как предложение.
— Хорошо, давайте. Так что же такое вы хотите мне рассказать?
— Немного. Только то, что сочту нужным. А вы со своей стороны должны будете мне слегка помочь.
Вера снова отложила ручку. Его тон уже стал переходить границы. Если он думает, что, раз она молодая девушка, то разговаривать с ней можно не как со следователем, а как со своей подружкой, то сильно ошибается. Усилием воли заставив себя посмотреть в его ледяные глаза, она угрожающе проговорила:
— Вы, Иван Батькович, находитесь в моем кабинете. Здесь я никому ничего не должна. Зато могу решать, кто и что должен мне. Так вот, вы сейчас должны мне рассказать все, что знаете по моему делу и безо всяких условий, или выметайтесь отсюда к чертовой матери. Но как только установят вашу личность, я могу вас вызвать, так что далеко старайтесь не уезжать.
Лед в глазах гостя неожиданно подтаял, блеснул интерес. Он долго изучал ее, после чего улыбнулся, но теперь уже мягче и вроде бы даже искреннее.
— А ты молодец, — проговорил мужчина и продолжил, прежде чем она обратила внимание на его фамильярность. — Если хотите убить его, то я могу назвать вам адрес, по которому с большой вероятностью он появится сегодня ночью.
Теперь Вера действительно растерялась:
— Мы не хотим никого убивать. О чем вы?!
— Другого не дано. Он расправился с Лексом. Это не обычный человек, примите как данность.
Вера снова постаралась взять себя в руки и вернуть себе деловой тон.
— Лексом? Значит, жертву звали Лекс? Странное имя… Вы знали его? Необычный человек — это определение вполне подходит и к вашему знакомому. Кто он?
— Оставьте свои вопросы, я все равно не стану на них отвечать. Скажу только, что, если все-таки надумаете послушать меня, то посылайте по адресу не парочку ребят, а штурмовой отряд… или как там у вас это называется. Много обученных и хорошо вооруженных бойцов. Дайте им шанс выжить.
Девушка помолчала.
— Что за адрес, о котором вы говорите?
— Это квартира, где я остановился.
— То есть вы полагаете, что некий убийца придет за вами?
— У него еще много работы и мало времени. Думаю, эта ночь — то, что ему нужно.
Становилось все интересней.
— Кто он и за что должен убить вас? За что убил вашего знакомого?
— Я же сказал, что не стану отвечать на ваши вопросы. К тому же некоторые ответы я не знаю и сам. Вам нужен адрес, или мне уйти?
— Нет никаких доказательств, одни слова. Почему я должна вам верить? В конце концов, подключить к делу группу захвата просто потому, что мне так захотелось, я не могу. Мне нужно как-то объяснить это начальству. Помогите мне, и я помогу вам.
Мужчина притянул к себе листок, взял из стаканчика ручку и что-то написал.
— Вот адрес. Если сунетесь туда днем, то не найдете ничего для себя интересного, в том числе меня. В двенадцать ночи. Крепкий, хорошо вооруженный отряд. Или забудьте об этом, или сделайте так, как я сказал. Всего доброго вам и вашему напарнику.
Мужчина поднялся со стула, элегантно кивнул и вышел. А вместо него в кабинете тут же появился Соловьев, до этого притаившийся в клетушке с умывальником.
— Он запалил меня что ли? — возмущенно рявкнул опер. — Что это было за «и вашему напарнику»?!
