Прорвемся, опера! - Никита Киров
Кто-то засмеялся, услышав это. А на третьем этаже моего дома уже горел свет. Наверняка это дед выглянул посмотреть, как выгоняют распоясавшуюся молодёжь.
— Ну, напишешь рапорт, что все трезвые были, провел профилактическую беседу, — я подошёл к милиционеру ближе. — Что информация о разбитых окнах не подтвердилась, парни адекватны, общественный порядок не нарушают, грубой нецензурной бранью не выражаются. А с дедом я поговорю, как увижу, скажу, что не шпана какая-то, а дембеля. Пусть проявит уважение. Говорят, он сам где-то воевал в свое время.
— Ла-ан… Под твою ответственность, короче, Васильев.
Пожали руки, и уазик уехал.
— Что споём? — сказал я, возвращаясь к остальным.
— А говорите, менты не кенты, — обратился к своим Орлов. — А он всё уладил.
— Обращайтесь, — произнёс я серьёзным голосом. — Если какие проблемы будут, лучше мне расскажите. Порешаем всё спокойно, вы же теперь дома, не там.
* * *
Долго я с ними после того не сидел, да и они сами вскоре разошлись. Настраивались на новую жизнь, не собирались просто сидеть и бухать, а потом влипать в неприятности. И, надеюсь, у них всё получится.
Утром, с гудящей от похмелья головой, я сварил Сан Санычу кашу на вечер, поставил её на подоконник остужаться, а его самого решил взять с собой. Дежурный Ермолин заметил меня сразу, едва я вошёл.
— Чё, с курицами-то решили? — спросил он, глядя на меня через стекло дежурки.
— Съездим на выходных, померим, где курятник ставить, — нашёлся я.
— А, понял, — немного расстроенно протянул он. — Но про петуха не забывай, мощный он, продам, если чё. За день десять кур топчет. И это…Там, короче, наставник твой подходил, машину просил, труп у нас. Ты с ним, похоже, поедешь.
— Принял.
Якут уже спускался по лестнице, свежий с утра, без следа похмелья, впрочем, он много никогда и не пил. Куртку он нёс в руках, на плечах видна ещё советская рыжая кобура скрытого ношения, с торчащей из неё рукояткой ПМ.
— Ну что, опер, — произнёс он с небольшой торжественностью, уже не называя меня студентом или стажёром. — Поехали. Кирилл на место сам приедет, со следаком, а Ручка в машине ждёт.
Ручка там вообще-то спал. Скорее всего, с бодуна. Сан Саныч залез к нему на заднее сиденье и облизал небритое лицо. Судмедэксперт этого даже не заметил, продолжая дрыхнуть. Только когда мы тронулись, он очень тяжко вздохнул, обнял собаку, улёгшуюся к нему на колени, и захрапел.
Водителем сегодня был дядя Гриша, угрюмый рыжий мужик, чем-то похожий на Устинова, но намного ниже ростом. В машине он не разговаривал, некоторые вообще думали, что он немой. Ну или шпион. Нет, иногда он вступал в беседу, вставляя веское замечание, непременно матом, и добавлял что-нибудь пошлое или грубое. Если бы кто убрал из его речи нецензурную лексику, то остались бы одни предлоги.
— Пашка, — Якут повернулся ко мне. — Я тут утром полистал свои записи, насчёт того, что ты мне говорил вчера вечером, про банду, которая отжимает квартиры. Были у меня подобные случаи.
— Ага, и что там? — я достал свой блокнот. — Серия наклевывается?
— Было пару раз такое, якобы продавали квартиру, а взамен покупали домик в деревне, а потом риэлторы испарялись. Но там все эти дела вёл следователь Рудаков…
— Мудаков, — громко заявил водитель дядя Гриша и продолжил ехать молча.
— … ну, ты его лучше знал, — Якут хмыкнул. — Он на пенсии уже, с июня месяца, но нам с ним весной попадалось несколько похожих дел. В паре случаев человека нашли, криминала не было, один раз был несчастный случай — продавец квартиры провалился в открытый люк. Но ещё было два раза именно с продажей квартиры, а потом человек исчезал. Но Рудаков отказывал в возбуждении дела, аргументируя, что человек не пропал, а просто переехал в другой регион. Прокурор отказной подписывал, верил ему. Там даже выписки были из паспортного стола, с адресом новой регистрации, я себе пометки по ним делал. Я обычно такие мутные вопросы себе записываю, мало ли, где всплывёт.
— И адреса остались? — спросил я. — Если да, можем сделать ещё запрос, живёт он там по факту или нет. А если нет, то… Может, и выписки липовые.
— Ага… И не факт, что они вообще переезжали, — мрачно заметил Филиппов. — Но у пропавших родственников не было, поэтому никто особо не искал и в колокола не бил. Но чую, с твоим дельцем связь есть. Я бы потянул за ниточки эти.
— Да, Сергеич. Займусь. Серия это, как пить дать, серия.
— Приедем в отдел, передам тебе все наработки, что у меня есть.
— Благодарю.
Машина остановилась у старого деревянного барака на краю города, одноэтажного, но длинного, где проживало несколько семей. Обычно в таких живут алкаши, но здесь, судя по тому, что двор закрытый, у забора чисто, а на окнах висят белые занавески, обитают вполне себе приличные люди.
Один из жителей, смуглый усатый мужик в тельняшке, курил на скамейке у ворот. Он приветственно замахал нам рукой, когда мы подъехали ближе
— Да вот, помои утром выплеснуть хотел в яму, — мужик показал через дорогу, на пустырь, заросший травой. — Тут дом раньше был, но он сгорел, а весной там бульдозер яму вырыл, под помойку, мы туда всё выплёскиваем. Вот иду, короче, сёдня утром, а там, ёшкин кот, из травы ноги торчат! — он перекрестился. — Вот и вам сразу звонить кинулся, хорошо, что телефон провели.
— В яме лежит? — спросил я.
— Нет. Там бросили, в кустах, прямо у тропинки.
— Я гляну, — сказал я. — Саня, буди эксперта.
Сан Саныч начал старательно лизать лицо Ручки, тот проснулся и с удивлением огляделся вокруг, будто не понимая, где находится. А я прошёл через заросли засохшей полыни по узкой вытоптанной тропинке, держась подальше от задеревенелой крапивы.
Похоже, тело до ямы не донесли, или не видели её
