Завод: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Я присел на корточки, погладил рыжего пушистика.
— Я тоже когда-то читал стихи — и даже писал.
Было это давно и неправда, но мне хотелось несколько разрядить обстановку. Получилось — как мне показалось боковым зрением, Аня немного расслабилась.
— Правда? — с придыханием спросила она. — А почему же перестал этим заниматься?
— Да в армию пошёл, там уже не до Есенина было, — я перестал гладить Люську, и кошка с разбегу запрыгнула на подоконник.
— Надо же, а я бы никогда не подумала, что тебе нравится поэзия… — искренне удивилась контролёр, я увидел в её глазах блеск. — Егор, а ты не хочешь снова заняться тем, что тебе нравилось? На заводе ведь есть литкружок!
Я хотел было сказать, что сейчас мне не до кружка, но глаза Ани так горели, что отказать значило — ну, не знаю… не мечты, конечно, разрушить, но разочаровать. Она же приняла моё молчание за знак согласия и ещё энергичней продолжила:
— Егор, решено, приглашаю тебя посетить наш замечательный кружок!
— Ну-у-у, когда меня куда-то приглашает молодая симпатичная девушка, я не в силах отказаться, — я развёл руками, принимая приглашение. — Кстати, Ань, подскажи, где тут можно продукты купить? Ещё не разобрался.
— Я могу не подсказать, а показать! — заявила она. — Заодно расскажу тебе чуть больше о кружке.
от автора
Тренер по боксу погибает и оказывается мальчишкой в СССР в 1976 г. Как осуществить мечту и выступить на Олимпиаде-80? В прошлой жизни не получилось, но теперь все по-другому. Вышел пятый том, а на первый скидка: https://author.today/work/351980
Глава 13
— У нас очень хорошее расположено общежитие, — говорила Аня, пока мы шли к ближайшему гастроному. — Неподалеку есть парк с прудом, кафе, а ещё кинотеатр. И там такое хорошее кино показывают.
Девчонка на самом деле оказалась разговорчивей, чем на заводе, пока нервничала с этой деталью, и всю дорогу охотно болтала, так что поход в магазин обернулся мини-экскурсией по городу. Выяснилось, что Аня живёт здесь много лет, поэтому город знает, как свои пять пальцев. Я говорил мало, больше слушал, не потому, что меня раздражал разговор, наоборот, слушать её было одно удовольствие.
Аня то и дело возвращалась к теме, поднятой в комнате общаги. Она всерьёз увлекалась поэзией, больше того, на литкружке читала стихи собственного сочинения.
— Ты знаешь, для меня ближе всего поэзии Сергея Есенина, — взахлёб рассказывала она. — Такой он искренний, такой тонкий…
Я пару раз поймал себя на мысли, что погорячился с принятием предложения посетить литературный кружок. Всё-таки мой уровень знания поэзии оставлял желать лучшего. Ну, были по молодости два-три стиха, когда мне нравилась одна девчонка, но разницы между ямбом и хореем я не понимал ни тогда, ни сейчас. Но остаться при своём решении и всё-таки пойти меня заставили слова контролёрши о том, что на завтрашнем кружке Аня будет читать свой новый стих.
— Представляешь, Егор, я писала его несколько месяцев! — поделилась она с такой гордостью, что мне стало неудобно, потому что все мои стихи времён прежней молодости писались за несколько минут.
— Хочешь, я тебе его сейчас прочитаю? — предложила она.
— Не просто хочу, а прошу это сделать, — заверил я.
Анюта кашлянула в кулачок, прочищая горло, распрямила плечи и гордо вскинула голову.
— Я помню все! И вы, конечно помните, как… — она запнулась и тотчас сбилась с мысли. — Э-эм… я каждый раз спотыкаюсь на этом моменте.
— Ничего, ошибиться не страшно, когда ошибку можно исправить, — поддержал её я.
Она начала заново.
— Я помню все! И вы, конечно, помните, Как вечер тот мы провели вдвоем, Как блеск луны шептал…
Аня снова сбилась, и на этот раз обижено стиснула кулаки и топнула ножкой.
— Вот же зараза! — вслух возмутилась она. — Сто раз повторяла, и опять!
— Не расстраивайся, у тебя впереди весь вечер, чтобы его выучить как следует, — я попытался ее успокоить.
Любопытно, конечно, я всегда думал, что автор, хоть разбуди его посреди ночи, вспомнит то, о чем писал. Но судя по Ане, срабатывало это далеко не у всех. Хотя тут дело было в обыкновенном волнении, наша контролёр очень переживала по поводу своего выступления. Что бы там ни было, а подучить не вредно..
— Ты прав, — выдохнула она. — А если вечера не хватит, то у меня вся ночь впереди! Я когда училась на контролёра, иногда за ночь готовилась к экзамену, так что стих тем более выучу!
Вот что мне особенно нравилось в этой девчонке, что она долго не расстраивалась.
— Ну а сама рифма тебе нравится? — с надеждой спросила она.
— Есенин отдыхает, — заверил я. — Правда, Анют, очень красиво, давно мне не приходилось слышать такие чувственные стихи.
— Так приятно… — она снова раскраснелась, как в тот момент, когда я впервые застал её за чтением Есенина. — Приходи завтра, и ты услышишь стих полностью.
Была у Ани и другая черта — девчонка была самым настоящим перфекционистом. Так что, работа контролёром, можно сказать, её призвание.
Я повторил, что обязательно посещу кружок. Наверное, наш разговор про поэзию обязательно бы продолжился, но тут мы подошли к вывеске гастронома.
— А вот мы и на месте, — сказала Аня. — Пойдём, посмотрим, что у них к вечеру хорошего осталось.
— Дефицит? — уточнил я, вспомнив не самое приятное слово из советской эпохи.
— Какой там дефицит, просто к вечеру все разбирают, а привозят только утром. Поэтому если хочешь закупаться, приходи до обеда.
Внутри гастронома было немало людей. Шум стоял, почти как на рынке, и народа было действительно много. Я обратил внимание, что, несмотря на опасения Ани, полки тут не пустовали.
