Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости (СИ) - Линник Сергей

— Симонов.

— Тьфу ты, а я голову ломаю, где я его мог видеть. Точно, он же корреспондент «Красной звезды». Что ты про Плющиху говорил? Там что? А то туда идти отсюда не ближний свет.

— Ты уже как пенсионер брюзжишь. Пойдем, хоть брюхо растрясешь, а то на домашних плюшках скоро разжиреем. А на Плющихе один наш старый знакомый живет. Подполковник Коновалов, Алексей Адрианович.

— Погоди, это тот самый крендель, который нас кинул тогда, в метро? Интересно, а почему он тогда убежал? А сейчас он вдруг согласился на встречу? Что изменилось?

— Скажем так — я смог быть убедительным. Он и сам жалел о том, что тогда так получилось, признал, что переосторожничал, что ли. И я всё же профессионал, мне не до сантиментов и глупых обид. Что было, то было. Надо двигаться дальше.

— И как ты его нашел?

— В телефонном справочнике. Удивительные по беспечности времена, подполковник из генштаба в справочнике Московской городской телефонной сети [2]. Раздолье для шпионов.

— И что мы, придем сейчас и ждать его у подъезда будем, пока он со службы придет домой? Мне еще Елену встречать, я там зависнуть надолго не смогу.

— Зачем ждать? Он нас ждет, позвоним, он выйдет.

— То есть ты с ним договорился, а мне не сказал? И много я еще чего не знаю? Какие сюрпризы ты мне готовишь?

— Андрюша, давай ты не будешь вести себя как обиженная восьмиклассница. Вот, уже сказал. Чего не сказал еще, но надо будет — позже скажу. Что изменилось бы, если бы ты узнал об этом утром? Или вчера? Я просто прикинул, что он может стать нашим билетом отсюда. Нашел, позвонил, договорился о встрече. Чтобы не по персидской пустыне шагать триста километров с одним верблюдом и тремя литрами воды на четверых, а цивильно и с относительным комфортом, а главное, по проторенной и более безопасной дорожке. Сам понимаешь, времени мало, так что надо делать всё быстро. Заметь, я тебя не перед фактом ставлю, а зову на эту встречу как партнера. Сейчас, пока дойдем, надо обсудить, что нам надо и что мы им можем пока дать для затравки.

— Что ты предлагаешь, Миша, как профессионал? Я в этих ваших шпионских играх разбираюсь примерно как в полетах в космос. А, может, и меньше. Давай, колись, что придумал. А я постараюсь посмотреть на это со стороны, чем это может обернуться.

— Ладно, план такой. Сначала мы переправляем Лену с Настей. Допустим, в Швецию. Или в Канаду. Не знаю как у них сейчас каналы налажены. Главное, отсюда. После подтверждения их прибытия мы выдаем им еще одну порцию информации, плюсом к той, что дадим сейчас. И после того, как воссоединимся, даем третью порцию. А потом четвертую. И остальные, мне не жалко. И всё это совершенно бесплатно. И информация эта... да что говорить, это будет многократно превышать хлопоты, связанные с перемещением четырех человек из одной точки мира в другую. И я сделаю всё, чтобы убедить их, что там и на воле мы будем намного полезнее, чем здесь в какой-нибудь тюрьме. Ну, ты как? Ведь с Леной вы уже говорили на эту тему?

— Говорил. Она согласна. В любое время в любое место.

— Отлично. Сейчас, погоди, позвоню ему, пусть выходит навстречу, — сказал Михаил. — Вон, из телефонной будки на углу.

— Послушай, я всё еще не понимаю, на кой ляд я там тебе нужен? Для мебели, что ли? Я этим ребятам не верю ни на йоту. Где гарантия, что они сейчас не схватят нас для того, чтобы не заморачиваться с хлопотами переброски нас через границу? Или не попытаются надавить через Лену с Настей? Я более чем уверен, что мы при желании сами сможем найти дорогу за границу где-нибудь в Туркмении, или, чем черт не шутит, на Дальнем Востоке.

— Глупости не говори. На лодке с веслами еще предложи с Камчатки в Америку грести, или на дельтаплане лететь. Контрабандисты сначала тебя ограбят, а потом убьют, а труп в море, или в песок. Или сначала убьют, а потом ограбят. Зачем им с тобой связываться? — с легким раздражением в голосе сказал Михаил. — Я ведь не только за себя договариваюсь, но и за вас. Согласись, что мне одному всё намного проще сделать было бы. Не хочешь идти — не иди, я сам.

— Ладно, не кипятись. Пойми, что я тоже переживаю, в первую очередь за Лену с Настей. Сам не пойдешь. Лучше я тебя подстрахую. Если навалятся кучей, то я не помощник, но хоть цветы на могилку потом принесу, да и тебе помирать легче будет, если я их парочку уберу.

Михаил засмеялся:

— Гвоздики только не носи, не люблю. Ладно, смотри, вон наш Алеша стоит. Иди на ту сторону, пройди вперед немного, если нормально всё, маякни мне, кепку, что ли, поправь. Я его на набережную поведу, ты сзади немного иди, смотри.

Коновалов ждал на тротуаре возле своего дома — новенькой семиэтажной громады, выкрашенной в стандартный суровый серый цвет. Всё было настолько новым, что высаженные перед домом деревья не успели дорасти даже до второго этажа [3]. Андрей снова удивился, насколько мало подполковник похож на военного в этом черном пальто и темно-синей фетровой шляпе. Пройдя мимо Коновалова и никого не заметив, Андрей остановился. Людей на улице почти не было, только одиноко стоящий подполковник нервно оглядывался по сторонам, да вдалеке гуляли две женщины с детскими колясками. Понимая, что это совсем ничего не значит и при желании куча народу может спрятаться и ждать сигнала в подъезде, он всё же повернулся в сторону, где ждал его товарищ и сдвинул кепку на затылок.

Михаил не спеша подошел к подполковнику и протянул тому руку для приветствия. Коновалов на приветствие ответил, что-то сказал и кивнул, соглашаясь, после чего они вдвоем рука об руку пошли в сторону Смоленской. По улице время от времени проезжали редкие машины, на перекрестке явно скучал регулировщик.

Михаил с Коноваловым остановились вскоре после поворота на набережную и долго разговаривали друг другом, время от времени оживленно жестикулируя.

Андрей уже было пожалел, что обул такие легкие ботинки: у него начали мерзнуть ноги. Наконец, собеседники, очевидно, о чем-то договорились — подполковник, соглашаясь с чем-то, кивнул и Михаил одобряюще хлопнул его по плечу, после чего, достав из кармана небольшой предмет, отдал его Коновалову. Тот с недоумением (по крайней мере, так показалось Андрею с его поста наблюдателя) покрутил его в руках, осмотрел со всех сторон, приложил к уху и что-то спросил. Михаил несколько раз ткнув пальцем в то, что держал в руке Коновалов, засмеялся, пожал подполковнику руку и пошел в сторону Андрея, который, увидев, что он идет к нему, зашел за угол и еще раз огляделся по сторонам.

— Ну, о чем вы договорились? — спросил Андрей, когда Михаил догнал его. — Я уж думал, до мордобоя дело дойдет, так руками размахивали.

— Никак не сдавался, упрямый, гад. Но я его дожал. Думаю, его шеф в курсе всего и ему захочется в новом кресле проявить себя [4], так что на уступки начальник разведуправления Генштаба пойти должен. Поторгуемся еще и с ним.

— А подарил ты Коновалову что? Какое-то особое зеркальце? Или чрезвычайно красочные бусы? Я думал, он в обморок упадет.

— А, это... Да фигня, не жалко. Диктофон цифровой. Он никак не мог поверить, что в эту хреновину полторы тысячи часов разговора загнать можно.

— Из резерва достал?

— А что его жалеть? Там еще парочка есть. А для билета на свободу такого добра не жалко, пускай балуются. Зарядку я им потом отдам, порадую.

— А результат? Когда известно что-то будет?

— Завтра позвоню, может с Панфиловым встречусь, он решать будет.

— Ты сейчас куда? Домой? — спросил Андрей.

— Да, зайду, куплю что-нибудь вкусное, чтобы отпраздновать — и домой. Всё, пошел я, до встречи, — и Михаил пошел к переходу через Смоленскую, не оглядываясь. Андрей постоял недолго, глядя, как удаляется чуть сутулящийся под порывами ветра его спутник, еще раз проверил, не идет ли за ним кто-нибудь и двинулся в сторону Большой Пироговской. Остановился и немного поностальгировав возле здания Первого мединститута, где когда-то проучился (или только будет учиться, с этим он определиться не смог) почти четыре года, он побрел к Андреевскому мосту.