Вадим Полищук - «Гремя огнем». Танковый взвод из будущего
— В прежних габаритах получится только двухступенчатая.
— А не маловато будет? — усомнился Сергей.
— Хватит, — неожиданно поддержал инженера Ерофеев. — Ты, лейтенант, тех времен уже не застал, а я хорошо помню. Бывало, главный фрикцион поведет и передачу на ходу даже вдвоем включить невозможно. Так перед боем вторую втыкали, ограничитель оборотов долой — и воюешь. До двадцати пяти километров иногда разгонялись, правда, дизель быстро гробился, но тогда на ресурс никто не смотрел. Редкий танк до замены двигателя доживал.
— Надо будет только передаточные отношения правильно подобрать. Максимальная скорость, конечно, снизится верст до двадцати — двадцати пяти, но ездить будет.
Предложение инженера приняли, но тут же вылезла еще одна проблема — коробка-то спроектирована и изготовлена в метрической системе. Пытались перевести размеры в дюймовые, но замучились с сотыми и тысячными дюйма. Наибольшие проблемы возникли с муфтами первичного и выходного валов.
— Будем делать в метрической, — принял решение инженер.
Филиппов связался с кем-то из своих институтских друзей, и те помогли решить проблему без бюрократической волокиты. На присланных ими измерительных и чертежных инструментах красовалась надпись на английском языке «Made in Germany».
Дело двинулось с мертвой точки. Имея перед глазами образец, Дмитрий Дмитриевич приступил к составлению чертежей, но тут произошло еще одно событие. В один прекрасный декабрьский день в мастерские, где трудилось импровизированное КБ, ворвался Мирошкин:
— Трактора прибыли!
Маневровый паровоз затолкал платформы в заводской тупик и, пыхая паром, попятился назад. На платформах громоздились три здоровенных ящика, сколоченных из толстенных досок. Кондратьев постучал кулаком по одной из стенок, та даже не дрогнула.
— На совесть упаковали, — констатировал он.
Через полчаса кран снял с платформы последний ящик и поставил его на пандус. Сергей, указывая на ящики, спросил:
— С какого начнем?
— Все равно, можно и с этого.
Повинуясь указующему персту капитана, вооруженные ломами и топорами рабочие облепили крайний слева ящик. Пара минут отчаянной матерщины — и одна из стенок, заскрипев гвоздями, с грохотом рухнула в снег.
— Вот это…
Неяркое зимнее солнце высветило черный прямоугольник с широкой, почти паровозной, трубой над ним и двухэтажную желтую надпись «HART PARR». Все это покоилось на метровых стальных колесах красного цвета. Когда убрали внутренние крепления, то смогли выкатить его из деревянного убежища. По конструкции американец напоминал паровоз. Черный параллелепипед оказался глушителем. Двигатель с горизонтальным расположением цилиндров стоял поперек трактора. Слева по ходу находился здоровенный маховик, справа — что-то вроде реверсора и сухого сцепления в одном круглом корпусе. Распределительный вал стоял открыто, прямо перед трактористом. А рулевое колесо удивило неожиданно скромным размером, не соответствующим общей громоздкой конструкции. Кабина, открытая всем ветрам, сверху была прикрыта крышей. Тракторист во время управления должен был стоять. Настоящий паровоз, только без тендера.
В следующем ящике оказался еще один трактор, в последнем — два двигателя с огромными красными маховиками и десяток бочонков с надписью «Mobiloil».
— Масло, — обрадовался Иваныч, — моторное! Наконец-то масло в дизелях сменим, а то уже все сроки прошли.
Минуту спустя радость механика стала вдвое больше:
— И трансмиссионное тоже есть!
Подогнали «Рено», двигатели и бочки с маслом краном погрузили в кузов и повезли в расположение роты. За один рейс все не влезло, пришлось делать второй. Трактора остались в заводском дворе. На ночь у них выставили часового с винтовкой.
— Может, попробуем завести? — не удержался Чеботаев.
Как ни хотелось опробовать импортную технику на ходу, а пришлось отложить до следующего дня. Все детали были покрыты толстым слоем густой смазки. К подготовке путешествия через океан американцы подошли основательно. Весь остаток дня и половину следующего посвятили расконсервации и изучению заокеанской техники.
Пуск первого тракторного двигателя назначили на два часа, собрались все, побросав работу пришли даже заводские рабочие, начальство не возражало, уж очень интересно было, чем все это закончится. Ерофеев покрутил какие-то вентили и махнул рукой стоявшему у маховика Чеботаеву:
— Давай!
Механик крутанул маховик. Безрезультатно. Еще раз, еще.
— Стой.
Иваныч чем-то щелкнул в кабине, подумал и передвинул маховичок еще на два щелчка.
— Давай!
Пол-оборота, оборот… Мотор стрельнул выхлопом, как будто из винтовки кто-то пальнул. Все вздрогнули. Следующие два оборота маховика сопровождались серией револьверных «выстрелов», но крутился он уже без посторонней помощи. Потом скорость вращения увеличилась, и маховик закрутился с неожиданно тихим чух-чух-чух-чух-чух…
— Ура-а-а-а!
От избытка чувств в воздух полетели шапки. Сергей с трудом сохранил показное спокойствие, хотя от радости хотелось подпрыгнуть. К ним подскочил возбужденный Ерофеев.
— Командир, давай на ходу попробуем!
— А сможешь?
— Обижаешь! Четыре года за рычагами.
Сергей вопросительно посмотрел на Кондратьева.
Капитан решительно рубанул рукой:
— Давай!
Механик вскочил в кабину, решительно закрутил какой-то маховик. Скрежетнули шестеренки, закрутился корпус реверсора, и трактор рывком двинулся назад. Ерофеев начал крутить маховик в обратную сторону, и трактор встал. Опять скрежет, и «Hart Parr» двинулся вперед, разгоняя собравшуюся толпу. Скорость трактора соответствовала неторопливому пешеходу. Механик бросил маховик и схватился за рулевое колесо, трактор нехотя начал кружение по двору. Иваныч попытался прибавить скорость. «Чух-чух-чух-чух» стало чуть громче и быстрее, скорость возросла до нормальной пешеходной, но на этом все и закончилось. После трех кругов Сергей поднял над головой скрещенные руки, все и так было ясно, трактор послушно замер. Собравшаяся толпа выдернула механика из кабины и вскинула над собой. К автомобилям на заводе и в городе уже привыкли, трактора пока были в диковинку.
Когда толпа отпустила механика-водителя, его опять пристроили к делу. Завели второй трактор, и короткая колонна не спеша почухала по проторенной грузовиком дороге. Проводив ее взглядом, Кондратьев спросил:
— Что скажете, Сергей Николаевич?
— Нам нужны гусеничные тракторы, у этих проходимость не та.
— Гусеничных тракторов во всем мире еще никто не выпускает.
— Как только появятся, надо будет купить, будем на них механиков-водителей готовить.
Капитан с хитрым прищуром взглянул на Сергея:
— Что-то мне подсказывает: как только у нас в роте появится хотя бы один гусеничный трактор, один известный мне подпоручик немедленно попытается прикрутить к нему пушку и навесить броню.
ГЛАВА 8
— Шесть! Шесть месяцев я слышу от вас обещания скопировать ружье-пулемет. И что? Пулемета как не было, так и нет! Кто из вас объяснит почему?
Начальственный гнев полковник Филатов решил принять на себя.
— Ваше высокопревосходительство, опытные образцы уже готовы и в данное время проходят испытания на полигоне офицерской школы. Но дело оказалось не настолько простым, как казалось вначале. Мы столкнулись с рядом непредвиденных трудностей.
— Какими именно? — нахмурился министр.
— Пулемет изготовлен в метрической системе, а весь наш станочный парк — дюймовый. Значительная часть деталей изготовлена штамповкой, а у нас нет ни штампов, ни прессов, ни стального листа нужной толщины. Приходится изготавливать детали на станках. Получается очень долго и дорого. Но самое главное…
— Что? — насторожился министр.
— Основной секрет исключительной надежности и малой массы представленного вашим высокопревосходительством образца заключается в правильном подборе сортов стали и режимов термообработки отдельных деталей. Некоторые изготовленные нами детали не выдерживают и десяти тысяч выстрелов, а задержки происходят в три-четыре раза чаще, чем у образца Вашего высокопревосходительства. Мы работаем, ситуация постепенно улучшается, но нам нужно время.
— И долго вы еще собираетесь продолжать ваши опыты?
И тут капитан Федоров проявил инициативу:
— Ваше высокопревосходительство, мы можем улучшить данный образец.
И тут генерал Редигер выдал фразу, которая могла бы стать исторической, и только ничтожно малое количество услышавших ее не позволило ей стать общеизвестной.
— Не надо улучшать, сделайте такой же!
Еще через полгода опытный образец ружья-пулемета был представлен на полигонные испытания.
