Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро….
— Разумеется, Орла. Вы же помните, мы решили…
— Да-да. Позвольте осведомиться, как идут ваши… эксперименты с новым обмундированием?
Пошить форму получилось не сразу. Пока Марыся освоилась с супертехнологичным агрегатом (то есть привыкла работать и ногой и руками одновременно), пока долго и безуспешно искали ткань подходящей расцветки… Не нашли, плюнули и взяли средне зелёного цвета, с последующим ручным добавлением светло и темно-коричневых пятен. Солдаты, обнаружив, что их мнением не просто интересуются, а ещё и учитывают все дельные пожелания, превратились в этакого коллективного модельера, на полном серьёзе, днями и ночами, обсуждая расположение или форму кармана, или там — где какие хлястики. Пару раз едва до *неуставняка* не дошло… Первый и третий взводы просто исходили слюной пополам с завистью, глядя на эти парламентские дебаты — до того им хотелось принять участие в… во всём, что делали их товарищи. Первый готовый комплект примерил поручик: походил, лег, присел и… форма отправилась на доработку. Потом пришёл черёд унтера со товарищи — бегали, прыгали, боролись, ползали по непросохшей ещё земле… В результате таких *краш-тестов* на свет появилось два типа полевой летней униформы. Пятнистая ткань, накладные карманы, лёгкая рубашка на пуговицах, усиление на локтях и коленях — это было общее. Затем шли различия: у солдатской *штурмовой*, прямо в куртку были вставлены-вшиты бронепластины, от горла до паха прикрывающие корпус. И разгрузка была на восемь пачечных обойм для Манлихера. В егерском варианте защита отсутствовала вообще, и кармашков под обоймы в наличии было всего четыре, зато — был хороший маскбалахон, вшитый прямо в штаны узкий кожаный карман-ножны под недлинный клинок и очень удобный ранец (практически полная копия туристического рюкзака). Как только оба типа утвердили, Савва потерял покой: редкий солдат на примерке не хвалил новоявленную швею, за ловкие руки или красивый голос… поглядывая при этом на фигуристую вдовушку с понятным сожалением. Эх, хороша Маша, да не наша… Успокоился (а заодно и немало позлорадствовал) денщик только тогда, когда началось освоение новой тактики. Маскировка, работа двойками и тройками, сигналы и приказы с помощью жестов, устройство правильных засад, стрельба из револьверов… Получалось, правда далеко не с первого раза, почти всё. Неосвоенным пока оставалось несколько дисциплин: штурм хуторов и полевой допрос, например, из-за отсутствия *учебных пособий*. Ветераны пыхтели, кряхтели и скрипели зубами, но жаловаться и не думали, только иногда гадали — откуда и берутся у командира такие идеи? Глядя на них, тянулись и допущенные к новой науке *молодые*, потихоньку стали пристраиваться к тренировкам и ветераны из других взводов… Одним словом, жизнь на заставе становилась всё интереснее и интереснее…
В трактир среднего пошиба, расположенный в не самом спокойном квартале, вошёл непонятный человек азиатской внешности. Непонятен он был тем, что здесь ему было явно не место: по добротной одежке, по манере поведения, по общей для всех господ холёности, что ли — любому видно было, что господин этот не бедствовал. А раз так, то и выбрать он должен был солидную ресторацию, а не трактир, где основная публика из извозчиков да мелких приказчиков. Но раз уж пришёл…
— Чего изволите? Выпить, закусить?
Быстро но цепко оглядев подскочившего… то ли буфетчика, то ли старшего полового, посетитель спокойно поинтересовался: где можно найти писаря городской управы по фамилии Ставински? Вместо ответа его молча отвели в укромную нишу, где в полном одиночестве обедал…
— Вы ли Войцехом Ставински будете?
— То так, пан…?
— Абай. Просто — Абай.
— Приятно свести знакомство. Чем обязан?
К этому визиту Александр готовился заметно тщательнее, чем обычно, потому как стрельба на месте в его планы не входила. Почитывая предусмотрительно откопированную *нетленку* покойного Стефана Ягоцкого, он долго выбирал сразу из трёх подходящих кандидатур, и в конце концов остановился на простом писаре по имени Войцех. Тот брал дороже всех — зато и качество исполнения выдавал отменное, так как по долгу службы имел дело именно с паспортами и метриками. Как говориться, что имеем, тем и торгуем…
— Мне необходимо правильно заполнить несколько официальных бумаг… И мои… знакомые порекомендовали именно вас, как настоящего мастера подобных дел. Вы меня понимаете?
— Гха…
Видя, что старый писарь находиться в сомнениях и искренне желая помочь в принятии ПРАВИЛЬНОГО решения, проситель жестом фокусника выложил перед собой на чистую скатерку свёрнутый в четыре раза кредитный билет, приятного для глаз радужного цвета. Сотня рублей перевесила опасения писаря, и кашель прозвучал явно одобрительно
— Гха! Отчего же не помочь хорошему человеку. Ещё две красненьких и по рукам…
— Это за одну запись. А ежели две?
— Ну… Десяток целковых скину, по такому делу…
— А вот мне любопытственно… Вы только на русском заполняете или и на других языках можете?
— Гха… Было бы желание…
Собеседник Александра многозначительно посмотрел на незаметно перекочевавшую к нему под левую руку радужную бумажку.
— Есть желание. Немного, но есть… Так как, почтенный Войцех… к сожалению не знаю имени вашего батюшки. Берётесь мне помочь?
— Пожалуй что и да. Что именно вас интересует?
— По одной бумаге на русском, немецком и венгерском языках.
— Однако… Но можно, да-с. Ещё четыре таких же…
Писарь легонько пошевелил пальцами, поглаживая сторублёвку, благожелательно улыбнулся и продолжил:
— И дело ваше устроиться наилучшим образом. Как надумаете, милости просим, я тут почти каждый вечер…
" Значит, цену заломил. Поторговаться? Не, лениво…"
— Уже надумал. Где и когда?
— Молодые, всё поспешаете… Впрочем, воля ваша. Через неделю, тут же. Вы мне оставшуюся сумму — я вам ваши… бумаги. И записи устроим, как полагается.
— Договорились, пан Ставински…
Неделю спустя Александр заявился в трактир, только на час раньше уговоренного срока — посмотреть, послушать… Убедившись, что всё спокойно, подошёл к уже знакомой нише.
— Рад вас видеть, пан Абай.
— Взаимно… у вас всё готово?
— Разумеется. Прошу за мной…
Пока они неспеша шли, через половину трактира к стойке буфетчика, а потом в *тайную комнату* через узкий проход за этой самой стойкой — Александр незаметно снял с предохранителя уже взведённый Рокот. Бережёного и бог бережёт… а не бережённого — конвой стережёт. Маленькая каморка если и была от кого тайной, так это от уборщицы-поломойки. Паутина на потолке, толстый слой грязи на полу и десяток свечных огарков на рассохшемся столе только подтверждали это.
"Проходной двор… но тайный, а как же! Как дети, блин.."
Старик расположился на немилосердно заскрипевшем (скорее жалобно застонавшем) стуле и обстоятельно разложил перед собой три бланка паспортов и набор бутылочек с чернилами.
"Российская Империя, Австро-Венгерская и Второй Рейх — неплохой набор получиться"
Только Войцех открыл рот, собираясь что то уточнить, как позади Александра едва слышно скрипнула дверь. Половой с подносом в руках успел сделать всего два шага — потом у него случился полный паралич конечностей, от вида незнакомого, но явно настоящего револьвера странной формы. А главное, с ТАКИМ дулом…
— Пан Абай, это я попросил принести…
— Гм. Прошу прощения…
Оружие исчезло так же, как и появилось: незаметно и моментально. Половой дрожащими руками освободил свой поднос от небольшой стопки и пузатого графинчика и шаркая ногами, удалился.
— Вы уверены, что вам необходимо… употребить?
Ничуть не испугавшийся увиденного, писарь надзидательно и даже с уверенностью ответил
— В каждом деле, пан Абай, есть свои традиции, тонкости да хитрости разные. И в моём тоже имеются. Перед тем, как приступить, просто таки надо принять стопочку… а лучше две. Полагается так, для создания нужного настрою и твёрдости руки… Бульк! Ху!!!
Медленно освоив порцию в пятьдесят грамм мутной водки, собеседник поручика зажмурился, резко выдохнул и продолжил, как ни в чём небывало:
— Ну что, приступим, пан?
— Приступим…
Когда странный посетитель вышел из трактира, двое *деловых людей*по имени Фомушка и Влодан коротко переглянулись и и заспешили на улицу. Старый Войцех, в этот момент возвращавшийся на привычное место в полутёмной нише, только насмешливо покачал головой
— Ну-ну!
Спустя минуту он почувствовал себя если и не пророком, то уж точно мудрым человеком: невдалеке бухнул сдвоенный выстрел и почти сразу донёсся растерянно-панический крик.
— Убивааююють!!!
А часом позже, когда неудачливым грабителям наспех перевязали простреленные бёдра и отпоили водкой… Беспрестанно жалуясь на судьбу свою горькую но всё же не забывая опрокидывать стопку за стопкой и жалостливо постанывать, они поведали на весь трактир — что же с ними приключилось. Леденящая кровь история о том, как они мирно и никого не трогая шли по своим делам, и как на них напали и почти застрелили, моментально завоевала сердца всех слушателей
