Росток - Михаил Алексеевич Ланцов
— Почему ты так говоришь?
— Отца убили. Из-за тебя. Мать увезли. И, мыслю, тоже убьют. Из-за тебя. А теперь еще и ты собираешься умирать… — сквозь всхлипы, произнесла она.
— Ты так думаешь… — несколько напрягся Беромир, которого царапнули ее слова.
— Родичам я не нужна. Они же налетели и хотели растащить все богатства отца. А нас с матерью под лед или голыми на мороз. Ты умрешь — если спасусь, то чудом. Но, мыслю, они сами меня убьют, чтобы угодить Сараку.
— Тише-тише, — прошептал ведун, прижимая Злату к себе. — Все будет хорошо.
— Давай убежим, а? — сквозь слезы спросила она.
— Куда?
— К ромеям. Сядем в твою лодку и полетим по реке до Оливии. Купец тебя признает. Через него в ромейские земли и уйдем.
— Кем? Рабами?
— Почему?
— Я слишком много знаю и умею. И я не римлянин. У нас нет гражданства. Мы для них варвары — неполноценные люди. Просто свяжут и обратят в рабство. Потому что могут. Хорошо, если тебя со мной оставят, а могут и разделить. Ты молода, красива, за тебя можно много золота получить.
— Тогда пошли на Припять.
— Нас оттуда сдадут. Чужие мы им.
— Родичи же есть.
— И они ради нас будут с роксоланами воевать?
— Боже! Боже! Что же делать?
— Как что? Воевать.
— Ты даже не представляешь, с чем связываешься!
— А то ты знаешь!
— Знаю! Знаю! Мне отец рассказывал. Во времена его деда рода, что вниз по большой реке восстали. Поднял их кто-то. Уже и не припомню. Роксоланы не стали даже разговаривать. Пригнали своих всадников, да пошли войной. Посекли многих. Детей и молодых женщин в рабство угнали, мужчин всех извели, чтобы иным не повадно было.
— А дед твоего отца отчего это помнил?
— Так, а медведи откуда? С тех мест. Мы в здешних землях не так давно живем. Вот. И дед мой завещал быть к роксоланам ласковыми. Ибо иначе — смерть. Или новый дом искать, спасаясь.
— Мама эту историю знает?
— А то, как же? Конечно, знает.
— И она мне ничего не сказала?
— В ней кровь гётов играет. Ты-то не знаешь, но она отца часто упрекала в том, что он слаб и позорно прислуживает роксоланам. Они из-за этого ругались.
— Не кровь это гётов, — покачал головой Беромир.
— Как? А что?
— В тебе ведь она тоже есть. Но ты хочешь сидеть тиши воды, ниже травы. Во мне ее нет, а я рвусь в бой. Не в крови дело. В нраве.
— Боже! Да какая разница в чем⁈ Я хочу, чтобы ты живой остался и был со мной! — выпалила Злата.
— Неужто влюбилась?
Она промолчала.
— А поначалу казалось, что ты морозишься.
— Мне хорошо с тобой. Дурой надо быть, чтобы нос воротить. Даже с отцом, на что он был богат, я так хорошо не жила.
— Ты гляди-ка? Все по расчету?
— Что?
— «По расчету», это когда мужчина и женщина сходятся не потому, что любы друг другу, а из-за какой-то выгоды.
— А как иначе? — непонимающе уставилась на него Злата. — Мне тебе детей рожать. Тебе меня и их кормить. Чем лучше кормить станешь, тем больше детишек выживет. И тем крепче пойдут они по жизни. Что может быть отраднее для бабы?
— Ну…
— Оттого любая и смотрит, чтобы муж ей достался толковый. Но по юности и глупости порой всякое случается. Потому обычно родители и приглядывают.
— А тут случай свел…
— Счастливый случай! — порывисто произнесла она. — Оттого я за отца на тебя и не злюсь. Убивал его не ты и не по твоему слову. С Борятой он повздорил. И сам, по глупости, сгубил себя. Мама ему сказывала — помалкивать. Но нет. Он думал, что побояться с Араком связываться…
— Не побоялись…
— А зря! Я чую! От него кровью и смертью пахнет!
— А от меня?
— Что?
— А от меня этим не пахнет? Ни смертью, ни кровью?
— Что ты? Нет! Я видела взгляд Арака. Он хотел тебя убить!
— А я — его. И мы просто стояли — болтали. Как видишь — в жизни случаются огорчения.
— Он тебя убьет! Он не простит!
— Ты думаешь, мы зря делаем щиты, копья и дротики?
— Их много! Их войско — что тьма несокрушимая!
— Поэтому их бьют гёты, да?
— Языгов!
— А чем они, окромя названия отличаются? Сарматы и сарматы. Традиционно сильные верхом и слабые пешком. Кроме того, Сарак не сможет поднять всех роксоланов. Никак. Это же смешно. Как вообще об этом можно подумать?
— Почему это? — нахмурилась жена.
— Потому что им придется предстать перед своим правителем и покаяться. Рассказав о провале порученного им дело. А он им за это может и голову снять. Понимаешь? Что Арак, что Сарак скованы по рукам и ногам. Кого-то со стороны подтянуть могут. Но осторожно. Чтобы их правитель не прознал. Малым отрядом выступить в состоянии. Вроде как набежников погонять. Но и все.
— Боже… боже…
— Не переживай милая, мы справимся.
— Как бы я хотела закрыть глаза, и открыв — не увидеть более этой беды. Хорошо ведь жили.
— Как же хорошо мы плохо жили, — усмехнулся Беромир, припомнив строчку одной из песен группы «Ленинград». И, видя непонимание на лице жены, перевел.
— Почему же плохо?
— Нас грабили. Нас убивали. Нас угоняли в рабство. Из-за чего мы сидели как зайцы под кустом и голодали. Гордость нужно иметь. И драться за себя и свое будущее.
— Но ведь убьют же!
— Знаешь почему твоя мать меня не отговаривала?
— Знаю. — нахмурилась Злата.
— Право есть только у того, кто может его отстоять. А слышат лишь тех, кто в состоянии не только зубы повыбивать, но и глаз на жопу натянуть. К сожалению — этот мир принадлежит сильным.
— А богатые?
— Что стоят богатые, если у них нет силы? — усмехнулся Беромир. — Порой они в состоянии заморочить людям голову. Через страх или пустые посулы. Но рано или поздно появится тот, кто силой оружия решит этот вопрос. Понимаешь? Если у богатого в
