Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов
– Что я должен сделать, сэр? – спросил Джордж, завершив чтение.
– Отправляйтесь в Минск и наведите справки об этом человеке. Так, как делали ранее.
– Но… – смутился Джордж.
– В чем дело? – удивился Вадим.
– Из СССР я уезжал со скандалом. Прибыв в США, дал интервью «Голосу Америки». Могут припомнить.
Вадим захохотал.
– Вы совсем не следите за происходящим на родине, – сказал, закончив смеяться. – О таких, как вы, давно забыли. Более того. Эмигрантов там числят не предателями, а борцами за свободу. Журналисты советских газет берут у них интервью. Тем более, что вы теперь не Григорий Ливензон, а Джордж Ливни, гражданин США. За вами великая страна, руководству которой руководство СССР заглядывает в рот. Забудьте про КГБ! Вас не посмеют тронуть.
– Понял, сэр! – склонил голову секретарь. – Извините.
– Ничего, – улыбнулся Вадим. – Вы меня повеселили. Теперь о задании. Узнайте о целителе как можно больше. Кто таков, когда приобрел свой дар, насколько тот велик. Жена, дети, отношение окружения. В контакт не вступайте. Вы неплохо фотографируете, так что привезите снимки, для чего возьмите камеру с длиннофокусным объективом. У вас есть такая?
– Да, сэр, – подтвердил секретарь.
– Это на расходы, – Вадим достал из стола пачку двадцатифунтовых банкнот, перетянутых бумажной лентой, и выложил ее на стол. – Если справитесь с заданием, получите столько же. Будут затруднения с визой – сообщите, но, насколько знаю, посольство СССР выдает их без проблем.
– Благодарю, сэр! – секретарь встал, взял пачку и спрятал ее в карман. – Я могу взять вырезки?
– Разумеется, – кивнул Вадим. – Если не найдете подтверждения опубликованному, выбросьте. Удачи, Джордж!
– До свидания, сэр! – поклонился секретарь и вышел.
* * *
Организатор из меня дерьмовый. Из-за этого в прошлой жизни так и не стал начальником. Может, оттого, что нравилось руководить только одним человеком – самим собой. С появлением Вики жизнь изменилась кардинально. Меня более не заботила проблема, как организовать прием, разобраться с очередью, отшить назойливых пациентов. Все это делали другие. Я приезжал в клинику, где ждали пациенты, уже обследованные и подготовленные. В палате врач сообщал диагноз. Я подходил к ребенку, клал ему руку на голову, посылал холод и шел к следующему. Самым трудным оказалось научиться дозировать воздействие. Справился. Завершив обход, я шел пить чай. Моим тщанием в ординаторской появился холодильник, в котором не переводились колбаса, сыр и масло. На столе – посуда, чай, выпечка и печенье. Такой же ассортимент имелся в комнате младшего медицинского персонала. Все бесплатно и без ограничений. Новшество привело персонал в шок. В СССР бесплатно кормили в армии, да и то солдат. Офицеров – за деньги. Даже руководство партии покупало еду. Какую и за сколько, уточнять не будем, но факт. А тут деликатесы и на шару. Ну, а как иначе? Мы с Викой, значим, жрем, а врач слюни пускает? Да у меня кусок встанет поперек горла…
Новшество имело последствия. Меня вызвал Терещенко.
– Персонал ропщет, – сообщил с недовольным лицом. – Почему в отделении биоэнергетики даже санитарки пьют чай с бутербродами, причем совершенно бесплатными, а другим нельзя?
– Так в чем дело? – удивился я. – Пусть профсоюз организует. Деньги у него имеются. Вместо дурацких культпоходов купят продукты.
– Где их взять? – вздохнул Яковлевич. – У твоих копченая колбаса каждый день. В магазине не купить.
– Договоритесь с торгом[26].
– Не дадут столько. Коллектив большой.
– Не дадут – отключим газ[27].
– Какой газ? – удивился Терещенко. – Вы о чем?
– За последнюю неделю я принял пару дам из торговли – вы же их и приводили. Исцелил. Не хотят делиться – отправляйте лесом. Или к бабке Федоре.
– Вы жестокий человек, Михаил! – покачал головой главврач.
– Справедливый. Я отнимаю время у больных детей, исцеляю каких-то теток, причем совершенно бесплатно, а они жалеют нам колбасы? Заметьте, не своей. Ее произвели на государственном мясокомбинате для советских людей. Торговля – лишь посредник, который почему-то решил, что волен распоряжаться дефицитом. Себя они не обделяют. Моя бывшая жена работает в гастрономе. У нее нет проблем с колбасой – в отличие от врача или санитарки. Возникает вопрос: кто полезней обществу? Врач или кассир-контролер? И к кому торгаш побежит, когда хворь прижмет? Звоните, Михаил Яковлевич! Сошлитесь на меня. Сообщите, что не буду исцелять их сотрудников, пока любая санитарка в клинике не получит на дежурстве чашку чая, бутерброд с копченой колбасой или сыром.
Терещенко позвонил. Не знаю, что он говорил директорам, но бесплатный чай и бутерброды появились во всех ординаторских. Младший персонал тоже не забыли. Профсоюзных денег, правда, не хватило, и я выделил донат – незаметный для меня, но значимый для клиники. Раз в месяц сотрудники получали продовольственный заказ: мороженую курицу с лапами, палку копченой колбасы или килограмм полукопченой, пачку индийского чая и килограмм шоколадных конфет. Это за свои деньги. Градус зависти в клинике пополз вниз. Кое-кто еще роптал, вспоминая про доплаты в нашем отделении, но халява не безмерна. Большинство поняло.
Но вернемся к графику. После перекуса следовал второй обход, затем – перерыв на обед, во второй половине дня – третий и четвертый. На следующий день пациентов с неосложненным ДЦП выписывали. Таких набиралось не менее пяти, случалось и восемь. Мы увеличили прием. Для этого отвели дополнительные палаты, в которые ежедневно заселяли новых пациентов. Их поток регулировала специально выделенная регистратор. Она отвечала на телефонные звонки, формировала очередь и уведомляла родителей детей, когда их ждут в клинике. А где Маша, спросите вы? С наступлением учебного года пошла в школу, где сразила одноклассников фактом своего появления и заграничным прикидом. На прощание я подарил ей компьютер, благо в клинику специально для нас привезли новую машину. К ней прилагался принтер и факс. Все выделил Минздрав из своих фондов – не зря мы устроили фуршет. Получив подарок, Маша облилась слезами – к компьютеру она успела привыкнуть. (Как я ее понимаю!) Обладание ПЭВМ вознесло ее в школе на небывалую высоту. Только у нее одной был компьютер, и только Маша умела на нем работать. Классный руководитель заикнулась было, что неплохо передать технику в общественное пользование, но получила отлуп.
– Кто будет на ней работать? – спросила Маша. – Кто этому обучен? Кто заплатит за ремонт, если компьютер
