Ай Рин - Диггер

— Зря не веришь, — спокойно заметил Волк. — Без веры тебе до подземного города не добраться. Да и Моисей на тебя осерчал, видишь, духа прислал?!

Он кивнул на пса.

— Какой дух?! Обычная собака, удрала от кого-нибудь из посетителей… — пробормотал журналист и медленно начал отступать от ротвейлера. Теперь он уже четко осознавал, что оказался среди сумасшедших. Не спуская глаз с пса, он пятился до тех пор, пока не вышел на аллею, ведущую к выходу. Затем повернулся и быстрым шагом двинулся прочь от площадки. Примерно на полпути он заметил, как в стороне среди берез мечется тот странный мужчина, которого Волк назвал пророком, а за ним гоняются двое дюжих санитаров со смирительной рубахой в руках. Чуть поодаль за этим действом наблюдал человек в черных очках и шляпе. Внезапно «пророк» увидел Глеба и на секунду остановился. Санитары тут же подхватили его под руки и потащили к медицинскому корпусу. Человек в очках двинулся за ними.

«А может, и прав был Волк, сказав, что Моисей кого-то отвлекал от площадки…» — мелькнула мысль в голове журналиста. Он не стал задерживаться и вышел через арку на улицу.

По дороге домой ему все время мерещилось, что его преследуют люди в черных шляпах и черных очках. Из-за этого Глеб даже не сразу рискнул идти в свой двор. Выйдя из метро, он зашел в большой продовольственный магазин и долго блуждал там среди полок с консервами. Затем, немного успокоившись, он отправился к себе.

Жорик поджидал его прямо за входной дверью. Когда парень вошел, кот почему-то ощетинился, зашипел и принялся подозрительно обнюхивать все вокруг. Журналист бросил беглый взгляд в зеркало и заметил, что от него интенсивно исходит оранжевое свечение.

— Не дрейфь, Георгий Матвеевич! — спокойно произнес он. — Это я переволновался чуток, вот и сияю.

Но кот продолжал шипеть и урчать.

— Да понял я, понял, — мрачно продолжил парень. — Знаю… сгореть могу. Сегодня же двинемся искать эту чертову диадему, только вещи соберу.

Он прошел в зал и устало опустился на диван.

— Не поверишь, — сказал он появившемуся вскоре коту, — я сегодня с пророком Моисеем разговаривал.

Журналист откинул голову на спинку дивана и громко расхохотался. Затем вдруг резко успокоился и добавил:

— Однако время дорого. Будем собираться!

Он встал, отыскал свой рюкзак и принялся его загружать. Прежде всего на самое дно под подкладку он уложил те деньги, которые остались после раздачи долгов друзьям. Сверху он заставил их коробками с кошачьим кормом, затем упаковал одну пару сменных джинсов, пуловер и полотенце. Для себя еды он взял ровно на шесть дней, решив, что в дальнейшем она ему просто не понадобится.

— Либо найду диадему и доберусь до деда Матвея, либо сгорю, — рассуждал Глеб, — а тогда мне еда точно не нужна будет.

Воды он тоже не стал набирать много, ограничившись двумя литрами.

— В подземельях под Кремлем всегда полно воды, — бормотал парень, — так зачем же лишнюю тяжесть таскать?!

Последней вещью, которую он нехотя прикрепил к рюкзаку, стал спальный мешок. Сначала журналист не хотел его брать, думая, что несколько дней может перекантоваться и на земле, но потом вспомнил, что лето закончилось, в подземельях холодно и сыро, и скрепя сердце прихватил габаритный спальник.

— Вроде бы все… — сам себе сказал он. — Осталась мелочь вроде ножа, аптечки, фонаря и веревки.

Еще через четверть часа парень был полностью собран. Он присел к столу, взял чистый лист бумаги и ручку и написал:

Дорогие родители!

Уезжаю в долгосрочную командировку в составе экспедиции на Северный полюс.

Буду готовить репортаж о жизни белых медведей.

Как только смогу, сразу же с вами свяжусь!

После этого он положил лист в центре стола и произнес:

— Спасибо, Снегирев, надоумил по поводу полюса. По крайней мере, сразу не хватятся!

Затем он еще раз прошелся по квартире, перекрыл газ, воду и вывернул пробки из электрического счетчика.

— Бог его знает, сколько меня не будет, — бормотал Глеб. — А вдруг коротыш?! Или утечка?!

Кроме того, он плотно закрыл все окна и задернул шторы.

— Все, Георгий Матвеевич, — сказал наконец парень. — Пожалуйте на выход! Сюда мы больше не вернемся, во всяком случае, вдвоем.

Он надел на плечи рюкзак, подхватил кота и вышел в подъезд. Заперев квартиру, журналист позвонил в соседнюю дверь. Через минуту открыла пожилая женщина с хитрыми глазами.

— Здравствуйте, Дарья Даниловна! — с улыбкой произнес Глеб. — Я тут в командировку собрался, а до родителей дозвониться не смог. Вы, если что, передайте им ключ от квартиры и скажите, что я записку на столе оставил.

— Конечно, Глебушка, передам, — с придыханием сказала женщина. — А ты надолго?

— Как получится, но думаю, на несколько месяцев.

С этими словами парень протянул соседке ключ.

— Что ж, доброго пути! — проворковала Дарья Даниловна.

Она подхватила ключ и исчезла за массивной дверью.

Журналист вышел на улицу и двинулся к станции метро. Он смутно представлял маршрут своего пути, но прекрасно помнил тот люк, через который они со Снегиревым спускались в подземелья Кремля. Жорика он спрятал под куртку, чтобы в метро не возникло никаких проблем. Глеб очень боялся, что его внешний вид привлечет внимание полицейских и они начнут обыскивать рюкзак. К своему ужасу, он заметил у входа в метро сразу два наряда полиции.

— К черту метро! — буркнул себе под нос парень. — Поеду на такси.

Не доходя до станции, он остановил проезжавшую мимо машину с шашечками.

— Куда?! — не поворачивая головы, поинтересовался водитель.

— В центр!

— Двойной тариф.

— Да хоть тройной, только поехали быстрее, я опаздываю, — произнес журналист, запихиваясь в салон вместе с рюкзаком.

Водитель равнодушно нажал на газ и рванул с места. К великой радости Глеба, полицейские даже не посмотрели в их сторону. Вскоре он уже выходил неподалеку от ГУМа.

Вечерело. У знакомого люка сновало множество людей. «Как же я внутрь заберусь?! Вокруг такая толпа!» — мелькнула мысль в голове парня. И вдруг на улице резко потемнело. Журналист поднял голову и увидел, что на солнце наползает огромная серо-черная туча. Внезапно ему на лицо упала первая крупная капля дождя. Она зашипела на коже парня, как на сковородке, и тут же испарилась. «Мамочки, — подумал он, — сейчас же я весь парить буду!» Не теряя больше ни минуты, Глеб кинулся к люку, в то время как остальной народ бросился в сторону ГУМа, чтобы укрыться от дождя. С трудом сдвинув крышку, журналист нащупал ногой скобы, вмонтированные в стенки колодца, и начал по ним спускаться. В этот момент начался сильный ливень, и на парня больше никто не обращал внимания. Он спустился еще ниже, затем ухватился за крышку люка и, подтащив ее, закрыл колодец. Оказавшись наедине с самим собой, хотя и в полной темноте, Глеб в конце концов вздохнул с облегчением. Он засунул руку в карман рюкзака, достал фонарь и включил его. Стало светло. Журналист спустился по скобам вниз и оказался в небольшой каморке, утыканной вентилями и трубами. Было сухо, поэтому он извлек из-под куртки Жорика и опустил его на землю. Кот несколько раз потянулся, разминая лапы, затем вдруг решительно пошел в темный коридор, отходящий от каморки. Глеб последовал за ним. Маршрута он все равно не знал, поэтому решил полностью довериться Жорику, полагаясь на его шестое чувство. Так они шли около часа. Коридор расширился и превратился в тоннель. Вдоль его стен протянулись различные трубы. Многие из них прогнили, и из них сочилась вода. Пахло сыростью. Внезапно от основного тоннеля стали отходить более узкие ходы. Их было так много, что журналист растерялся, не зная, куда же следует податься. Однако кот брел вперед, не обращая внимания на развилки. Иногда он останавливался и подолгу к чему-то принюхивался, затем двигался дальше. Наконец журналист устал.

— Георгий Матвеевич, — сказал он, — время уже позднее. Давай хотя бы поужинаем, а то ты идешь, сам не зная куда.

С этими словами он сбросил рюкзак на землю у стены тоннеля и присел рядом на корточках. Кот подошел к нему и мяукнул.

— Вот и правильно! — произнес парень. — Сил нужно набраться!

Он достал из рюкзака кошачий корм и насыпал его в пластиковую баночку из-под сметаны, которую прихватил с собой. Поставив угощение перед Жориком, Глеб с удовольствием принялся наблюдать, как тот его с аппетитом уплетает. Самому парню есть не хотелось. Он лишь сделал пару глотков воды, но она показалась ему безвкусной и тягучей, как желе.

— Ну вот, вкусовые ощущения стали меняться, — пробормотал себе под нос журналист. — Это нехорошо. Еще не хватало, чтобы мой организм совсем перестал принимать воду!

Он постучал себя по животу и громко произнес: