Василий Сахаров - Степные Волки (СИ)

— Отлично. А теперь, что у нас непосредственно с войсками?

Встал третий полковник, по сути своей, главнокомандующий всей армии герцогства Штангордского, полковник Микит, старый и верный соратник прежнего герцога, мозг войска и, как многие не безосновательно считали, великий полководец современности. У этого полковника тоже имелся планшет, в который он сначала полез за бумагами, но потом махнул рукой и, полагаясь только на свою память, начал:

— На данный момент наши войска разделены на три категории. В первой регулярные подразделения и гвардия. Во второй городские стражники из разных городов, дружины дворян и подготовленные гильдейские отряды добровольцев. И третья категория — оторванные от сохи крестьяне. Сейчас в первой категории мы имеем следующее: гвардейский полк в тысячу тяжеловооруженных рыцарей, элита нашей армии, три полка легкой кавалерии, еще три тысячи солдат, и десять пехотных полков, каждый численностью в тысячу двести бойцов. Итого: шестнадцать тысяч солдат регулярной армии, которых можно использовать в любых условиях. Вторая категория: пять тысяч конных дворянских дружинников, пять тысяч городских стражников и десять тысяч ремесленного ополчения. Из них использовать можно только дружинников, да и то, с опаской и оглядкой, а стражников и ремесленников придется раскидать по городам и крепостям. Третья категория — крестьяне, семьдесят тысяч мужичков, мечтающих только о том, чтобы сбежать домой на посевную.

— Сколько сил соберет противник? — нахмурился молодой герцог.

— Как докладывает разведка и Тайная стража, — полковник кивнул в сторону графа Тарана, — у рахов около ста двадцати тысяч бойцов. Из них сорок тысяч пехотинцев из племени гарля, пять тысяч гвардейцев из племени бордзу, а все остальные — сброд, в основном легкая степная кавалерия из покоренных народов и кочевников. Против них, как вы сами можете видеть из моего доклада, мы выставим только двадцать–двадцать пять тысяч подготовленных бойцов и всех крестьян.

— Что союзники?

— Эльмайнор в войну вступит. Даже, несмотря на свои огромные внутренние проблемы. Однако обещанных герцогом Эльмайнорским десять тысяч конных арбалетчиков можем ждать только к середине лета. Следовательно, рассчитывать на них мы пока не можем.

— Наемники?

— То же самое, к началу боев если получим пять–шесть тысяч воинов с побережья Балтского моря, то и хорошо. Там сейчас своих проблем хватает, ибо коалиция из Блонта, Скиртра и Апенна вторглась в Фергонскую империю, до сих пор не оправившуюся от войны с бордзу. Они всех наемников по корню скупили, и наша ставка там никого не устраивает. Подорожали мечи в этом десятилетии.

— Как мы будем отражать нашествие врага, полковник?

Микит тяжко вздохнул и сказал:

— Ваше сиятельство, самый разумный выход в данной ситуации закрепиться в крепостях вдоль пограничных рек Сана и Быстриша, тамошняя местность позволяет создать достаточно серьезную линию обороны, — полковник подошел к стене, на которой висела карта герцогства и, водя указательным пальцем с грязным обгрызенным ногтем, продолжил: — Здесь мы имеем пять крепостей, семь замков и болотистый лесной массив. Сами реки тоже не подарок, берега топкие, переправ хороших нет, а глубины достигают пяти метров. Наша задача удержать правый берег, а любой прорыв блокировать резервами.

— Одобряю ваш план, полковник и, если вы удержите эту линию обороны, быть вам генералом.

— Буду стараться, ваше сиятельство, — не очень браво и весело ответил Микит, после чего вернулся на место.

— Что же, — герцог повернулся к верховному жрецу, — с делами военными порядок, а вот что можете нам поведать вы, достопочтенный Хайнтли Дортрас? Как у нас обстоят дела на духовном фронте? Удержим напор вражеских жрецов?

— Удержим, — голос жреца был спокоен. — Милость Белгора с нами и в армейские части мы стянули всех кого только смогли. Это сто четыре жреца наделенных силой нашего бога–прародителя и они удержат проклятых рахов. Насколько бы ни были они сильны, но применить свою магию колдуны и жрецы Ятгве не смогут. Впрочем, мы тоже. Единственное, что может нас сломить, применение артефакта Блеклая Луна. Но они никогда не рискнут вывезти его за пределы своей столицы. По крайней мере, сейчас. Так что в этом отношении мы можем быть спокойны.

— Ну, хоть это хорошо, — герцог пристально вгляделся в тех кто участвовал в сегодняшнем Совете Пяти и произнес: — Все свободны. Прошу вас быть предельно внимательными и осторожными. Берегите людей. Рахи могут еще десять армий купить, а у нас она одна.

Все присутствующие покинули Совет, а два полковника, которым сверх всех дел поручили организацию рейдерского движения, засели в кабинете Штенгеля.

— Что предпримем в первую очередь, полковник, мысли какие–нибудь дельные есть? — спросил Штенгель графа.

— Все есть, полковник, — ответил тот и оба офицера рассмеялись.

— Ладно, — Штенгель смахнул с глаз выступившие слезы. — К бесам полковников, давай по именам. Меня Гельмут зовут.

— Флор, — представился Интар.

— Так что там есть, насчет рейдерских операций?

— То, что я отдал герцогу, документы на подпись, — ответил армеец. — Сегодня он эти указы подмахнет и вперед, только успевай отряды комплектовать и по тылам рахов распускать.

— И что в тех указах?

— Полное освобождение от любого уголовного преследования и амнистия каждому, кто захочет искупить свою вину перед людьми и государством кровью. Неважно, каторжник, разбойник или еще кто–то. Каждому свобода, при условии, что он согласен вступить в рейдерский отряд. Кроме того, защита от врагов и неприкосновенность добычи, захваченной на вражеской территории.

— Ненадежный материал уголовники и разбойники, уж я этот народ знаю и смею думать, что неплохо понимаю все, что в их головах творится.

— А куда им деваться? — спросил Интар и сам же ответил: — Рахи придут, всех на алтари погонят, и даже уголовнички это понимают. Допустим, дали вчерашнему разбойнику и каторжнику лошадь, пусть плохонькую, но все же. Оружие старенькое, что не жалко. Припасов немного. А потом отправили в степь. Бежать ему некуда, кругом война, и сдаться противнику нельзя. Это если с одной стороны посмотреть. Но ведь есть и другая, когда он был разбойником всю свою жизнь и скрывался от правосудия, а теперь грабить и убивать других людей становится его обязанностью перед герцогом и народом. Он становится нужным для государства человеком, героем, в конце концов. И мы смотрим на это как на проходной момент, но скажу тебе прямо, Гельмут. Нас шестеро было, кто этот план разрабатывал, и такие идеи в головах наших крутились, что дух захватывало.

— Что, не только каторжников и разбойников в это движение впрягать? — Штенгель недоверчиво хмыкнул.

— Именно, — граф Интар, потомственный военный из славного рода Интаров, аристократ в семнадцатом поколении, увлекся. — Главный тезис здесь, девиз можно сказать — война должна сама себя кормить. Пусть, для начала мы возьмем каторжников, разбойников, воров. А ведь потом можно и купцов к делу допустить.

— Как это, причем здесь война и купцы?

— Гельмут, купчины сразу сообразят, что если на свой кошт взять отряд наемников, которые будут, грабя чужие караваны, приносить им добычу, хоть на суше, хоть на море, то ты их потом унять не сможешь. Дальше, есть захудалые дворянчики, что у нас, что дальше к западу. Вот, воюй, даем тебе возможность отличиться и разбогатеть. Только подать это надо правильно, чтобы сердца зажигались, и каждый искатель счастья был уверен — именно он выживет, а после победы вернется домой со славой и тугими кошелями. Но и это не все. Ведь можно и пиратов с Кораса под это дело взять — морякам добыча всегда нужна.

— Да, размахнулся ты, Флор, — удивленно сказал Штенгель. — Не ожидал. Только зачем меня к тебе в пару поставили? Пока не пойму.

— А это чтобы я не заигрался и в системе порядок был, — ухмыльнулся Интар. — Если с умом подойти к вопросу такого рейдерства, то рахов и все их государство можно за десять лет на куски растянуть. В этом я даже не уверен, а знаю твердо, как истину.

— А колдовство и амулеты?

— Чушь, — Интар скривился. — Когда собирается толпа народа, которая уверена, что у соседа есть в подвале мешок золота, то ему и колдовство не поможет. На части порвут, жену с дочерьми изнасилуют, самого прибьют и на прощание дом сожгут. Такое я на южной границе видел, когда с бордзу воевали. Так и с рахами надо. Главное — психологию людскую переломить, показать, что эти поклонники Ятгве полные придурки, которые где–то воюют, а у них дома рейдеры Штангорда лютуют безнаказанно. Тогда даже тот, кто за них стоит, может решить, что легче рахов грабить, чем им служить.

— Но ведь будут и потери, причем большие, — заметил тайный стражник.

— Будут, — согласился граф, — и не малые потери. Однако кому это нужно знать, кроме нас с тобой? Наше дело так подать это в местах, где мы сможем воинов найти, чтобы они сами сюда как пчелы на мед слетались. И мы с тобой, Гельмут, это сделаем. Верь мне. Пройдет всего несколько лет, и пусть мы не победим эту шваль. Но от своих границ рахов откинем.