Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Само собой, никто, кроме командира полка подполковника Бабингтона и нескольких старших офицеров, понятия не имел, что выступление по тревоге и дальний поход на север имеет целью охоту на нескольких «бандитов», если даже назвать их так. Шестьсот солдат регулярной армии против десятка штатских? Чтобы снивелировать столь явное несоответствие цели и средств, приказ в своей письменной части говорил о возможности проникновения на территорию Капской колонии летучих отрядов буров, готовых начать партизанские действия до официального объявления войны. Определенная доля правды в этом была, до десяти тысяч человек под командой главкома армии Оранжевой республики Пита Кронье действительно сосредотачивались для возможно наступления в направлении Мафекинга, и разведка доносила, что не менее двадцати пяти тысяч буров Трансвааля с несколькими десятками пушек готовы к ним присоединиться по первому зову.
Но на этот случай имелось несколько дивизий пехоты и артиллерия, один лишний кавполк погоды не делал. Да и генерал-лейтенант Френч, инструктировавший подполковника, со всеми необходимыми оговорками дал понять, что поимка именно этого «разведывательного отряда» — главное. Причем хотя бы половина людей должна быть взята живьем. Слуги в виду не имелись.
— Выполнение задания прекратите только в случае получения нового приказа за моей подписью. Вам понятно?
— Так точно, сэр.
…Двигаясь форсированным маршем, разведчики полка уже к исходу первых суток обнаружили следы каравана. Остальное было уже вопросом тактики. Подполковник развернул четыре эскадрона во взводные колонны, с километровыми интервалами по фронту. Сеть получилась широкая. При визуальном обнаружении противника достаточно загнуть фланги и выслать парламентеров. Цель скорее всего будет достигнута без напрасного кровопролития. Нужно быть сумасшедшими, чтобы вступать в бессмысленный бой в таких условиях. Если только там не собрались оголтелые самоубийцы. Так при них ведь еще три молодые, по словам разведчиков — очень красивые девушки.
«Интересно будет познакомиться, — подумал Бабингтон. — Не так часто здесь встречаются настоящие дамы из Европы… Разумеется, им будет оказано все подобающее уважение, если только они не сбежали с каторги…»
Впереди линии полка, опережая ее на несколько миль, рассыпным строем двигался взвод конной милиции[61] из англичан-африканеров[62], то есть колонистов уже в третьем поколении.
Их и заметил робот-дозорный, как только всадники обнаружились на пределе видимости даже вооруженным глазом. До них было километров пятнадцать, значит — час движения прежним аллюром, размашистой рысью.
Он немедленно доложил о появлении преследователей и занял позицию в неглубокой выемке на вершине холма, или, как они здесь называются, — «купье». Склон холма с юга, откуда приближались кавалеристы, был пологий, но очень длинный, лишенный каких-нибудь естественных укрытий. Атакующим придется трудно. Галопом проскакать даже половину подъема у лошадей не хватит сил, а подниматься в гору шагом под прицельным огнем не решится даже самый отчаянный «джигит».
Для отступления Джонсон присмотрел тянущуюся вдоль обратного ската промоину, глубиной едва по колено, но с флангов она была не видна совершенно, а зайти себе в тыл робот не позволит.
Он выложил перед собой пять магазинов, заправленных патронами с утяжеленными пулями. Для завязки боя хватит. Проверил установки прицела и стал ждать.
— Ну вот, накаркали, — констатировал Шульгин. — К вечеру ложки сильно подешевеют, — вспомнил он к случаю пришедшую на память присказку кого-то из офицеров-рейнджеров. — Значит, предполагаю так. Вперед ехать нельзя. Оторваться, может, и оторвемся, а направление выдадим…
— Кому? — удивилась Лариса.
— Ты же не собираешься перебить абсолютно всех? — сделав большие глаза, спросила Анна. — Кто-то раненым на поле останется, кто-то ускакать успеет. Они и покажут…
— Можно бы и всех, — равнодушно ответила Лариса. — В Гражданскую сильно комплексовали?
— Дискуссии — отставить, Чапай вслух думает, — остановил девушек Шульгин. — Пока ехали, я по сторонам глазами водил. Рекогносцировал, то есть. Полуверстой сзади осталось чудесное местечко, на наш случай приготовленное. Ворочай лошадей, — приказал он вознице головного фургона.
Действительно, для их целей место было исключительно удобное. Здесь влево от намеченного маршрута уходила довольно широкая ложбина, похожая на высохшее русло реки. По самому ее дну журчал совсем жалкий, из последних сил пытающийся выжить ручеек. Вдоль него росла какая-то травка, которую пощипывали немногочисленные мелкие антилопы, размером едва превосходящие обычную дворняжку.
В трехстах метрах от поворота параллельно дороге пересекала лощину цепь невысоких, но с довольно крутыми склонами холмов, покрытых едва начавшей зеленеть травой и колючим кустарником вроде нашего терна. А еще в километре южнее вельд начинал отчетливо повышаться, постепенно переходя в плато, уходящее за подернутый пыльным маревом горизонт.
Позиция — лучше не придумаешь. Здесь можно было силами пехотного батальона легко остановить кавалерийскую дивизию.
Но за неимением батальона приходилось маневрировать наличными силами.
На повороте в лощину фургоны и кони, несколько раз проехав по одному месту, изобразили на земле хорошо видимый и понятный след.
Углубившись вдоль ручья на пару километров, так, что преследователям стало бы очевидно, куда направляется караван, в подходящем месте переправились на другой берег, остановились в редкой тени зонтичных акаций.
— Значит, дальше так, — продолжал распоряжаться Шульгин, — девушки — по фургонам и полным ходом гоните вот до этой отметки. — Он показал на карте. Часика за четыре добежите…
Новиков с Левашовым не возражали, чтобы он сейчас покомандовал. Из Испании Сашка вынес вполне подходящий опыт.
Там, куда он ткнул карандашом, видны были скалистые отроги, окруженные густой растительностью.
— Здесь нас подождете…
— Чего это ради? — возмутилась Лариса. — Давайте все вместе обороняться, или вместе поехали.
— Вместе здесь — значительная потеря времени и неудобный бой в окружении. Вместе поехали — нас перехватят в чистом поле, рано или поздно перестреляют с дальних дистанций. В моем варианте вы спокойно достигаете опорного пункта и ждете нас. Мы, лишенные обузы и беспокойства за сохранность имущества, обладая свободой маневра, уводим противника в ложном направлении, после чего возвращаемся с победой. Я доступно изложил? — Сашка докурил сигарету. — Вообще то, что вы сейчас услышали, называется «боевой приказ». Несколько фривольная форма подачи никак не влияет на обязательность исполнения…
Голос его едва заметно напрягся, пока не переходя в настоящий «командный», но и этого было достаточно. Ирина с Анной с самого начала не возражали, а тут и Ларисе спорить расхотелось. Новиков в это время отдавал распоряжения роботам, которых отправлял с девушками, Левашов руководил остальными, которые должны были составить главную огневую силу отряда.
— Гонишь лошадей в полную рысь, — говорил Андрей «Иван Иванычу», — по прямой. Доедете до скал — найдите подходящее укрытие, замаскируйтесь, организуйте круговую оборону. Ждите нас. Стрелять — в самом крайнем случае, при полностью определившейся угрозе. Но тогда уж — до окончательного результата.
Потом перешел к девушкам.
— Придется кому-то за кучера поработать. На один фургон не хватает. Ира, справишься?
— Уж как-нибудь, — усмехнулась та.
На самом деле других кандидатур и не было. Управлять четверкой лошадей на рысях намного труднее, чем автомобилем, хотя не все об этом догадываются. Лариса и Анна сбили бы лошадей с толку и наверняка опрокинули повозку на первых же километрах. Хорошо хоть, верхами ездят нормально.
Разъяснив им все, что считал нужным, и по тактике, и по хозяйственной части, Новиков велел трогаться. В это время издалека послышались первые винтовочные выстрелы. Ясный, прохладный воздух вельда хорошо разносил звук, и ветер тянул с юга.
— Ну, с богом!
Столько уже с ними всякого происходило, что девушки не воспринимали всерьез очередную опасность. Им словно в голову не приходило, что оставаться в голой степи втроем против неизвестного, но явно превосходящего числом врага — в обычных условиях почти верная смерть.
Эмоционально они, конечно, тревожились, но скорее как перед горнолыжным спуском или заездом в мотокроссе. И чувства открыто выражать в их кругу тоже было давно не принято.
Поэтому обошлись без объятий, слез, прощальных поцелуев. Так, по-солдатски простились.
