Валерий Большаков - Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин
«По-седьмые» набросились на «худых» сзади и открыли огонь.
Григорий довольно улыбался, чувствуя, как вздрагивает самолет от пушечных очередей.
Трассеры сошлись на «Мессершмитте», как в точке перспективы, и того буквально разодрало на части – полетели в стороны листы дюраля, какие-то обломки, ошметки…
– Есть!
Пара «мессеров» угрожающе нависла над группой Быкова, еще две пары в крутом вираже сцепились с «баклановцами», пытаясь расколоть их и перебить поодиночке.
Но на вертикалях немцы безнадежно отстали и сразу сменили тактику, вот только Баклан со товарищи не стали дожидаться исполнения новых задумок, а ударили по фашистам изо всех стволов, да еще и парочку РС-82 выпустили.
Трассеры прошли мимо, а вот оба снаряда, всем на удивление, угодили в цель – одному «худому» оторвало хвост, а у другого такая дырища возникла в плоскости, что та и отвалилась.
Два – ноль.
Внизу показалась железнодорожная станция, забитая составами.
В поле рядом со станционными сооружениями скопились немецкие танки.
Вправо и влево уходили окопы, противотанковые рвы.
На шоссе образовалась самая настоящая «пробка» – танки, самоходки, автомашины с пушками на прицепе, мотоциклы – все это «движимое имущество» вермахта тулилось в три-четыре ряда.
Стрелять можно было с закрытыми глазами – все равно не промахнешься.
«Илы» отбомбились по «панцервагенам» ПТАБами, прострочили хваленую немецкую броню 37-миллиметровыми снарядами и пошли косить вагоны с паровозами – огненные стрелы РСов и пунктирные пушечные трассы легко находили цели.
Вскоре над путями повисло сплошное облако дыма и пламени, но и зенитная артиллерия тоже проснулась – «эрликоны» и 88-миллиметровые «ахт-ахт» сеяли в небе облачка и хлопья ярко-оранжевых разрывов.
Одному из «илов» не повезло – зенитки ободрали ему полкрыла и бок.
Верхняя часть стабилизатора и половина руля высоты были отбиты, а хвостовое оперение напоминало клок небрежно оторванной материи, обрывки которой полоскались в воздухе.
Штурмовик просел, теряя подъемную силу, но живучести ему хватило – «Ил-2» потянул до своих.
Его товарищи встали в «круг».
Четверка Баклана спустилась, а «мессеры», наоборот, поднялись, образуя свое кружение.
Находясь на встречных «кругах» со штурмовиками, пилоты 4-й эскадрильи следили, чтобы «худые» не обижали «горбатых» – немцы вполне могли прорваться к ним и атаковать с хвоста.
Бросив взгляд на пути, Григорий усмехнулся – все залито огнем, рванули цистерны с бензином.
Нечем будет поить «Тигров» с «Пантерами»!
– Внимание! Следить за «мессерами»!
Штурмовики разорвали «круг» и вытянулись в цепочку по одному, беря курс на восток, вдогон за «илом»-подранком.
Для «худых» этот момент был самым подходящим, и немцы бросились в атаку, шпаря по «илам» из пушек и пулеметов.
– Я – «Колорад». Кончаем с «худыми»!
«По-7» атаковали «Ме-109» в лоб. Те попытались уклониться, но уйти не смогли – русские истребители легко нагоняли их.
Быков расправился с «Мессершмиттом» на вертикали, полоснув по немцу и распоров тому все серо-голубое брюхо.
Выпотрошенный «мессер» завис в верхней точке, куда его взогнал мотор, и свалился вниз с ускорением, подчиняясь закону Ньютона.
Ведомый подбитого немца не стал искушать судьбу – повернул на запад, да вот только Григорий не согласился его отпустить.
Догнав «мессер» на форсаже, он влепил ему хорошую порцию снарядов, размочалив хвостовую часть.
Готов.
Володя Орехов сбил «худого», Котов, Микоян и Зайцев – тоже взяли по одному, а Баклан спустил на землю парочку.
– «Колорад»! Я – «Филин»! Отходите, моя смена!
Покачав крыльями в знак приветствия группе Савельева, Быков повернул на восток.
– Я – «Колорад». Отходим. Пусть дяди тоже поиграются…
Легко догнав штурмовики, истребители полетели выше, охраняя «илы» от неприятных встреч.
Подбитый штурмовик медленно терял высоту.
Отчаявшись дотянуть до аэродрома, летчик пошел на вынужденную, но немного не дотянул до земли – «Ил-2» рухнул на железнодорожное полотно, переломившись пополам.
Навстречу шел бронепоезд «Московский Метрополитен», узнаваемый по башням от танка «Т-34».
Бойцы выскакивали из люков бронеплощадок и бежали к разбившемуся самолету.
Штурмовики стали в «круг», восьмерка Быкова «закольцевалась» выше.
– Живой, интересно? – толкнулось в наушниках.
– Вон он! Вон! Показался!
Быков увидал, как пилот вылез из кабины «ила» и помахал рукой.
Мол, жив еще, чего и вам желаю.
– Я – «Колорад». Следуем на аэродром.
Следующим утром было на удивление прохладно.
Ночная темнота еще стояла, но крапленую звездами черноту все сильнее разводила предутренняя синева.
В тишину прорвалось сонливое почихивание сначала одного запускаемого мотора, потом второго, третьего…
Аэродром просыпался, поднимая металлический гул и вой, бросая во мглу синие, красные, фиолетовые мазки огня.
Чистое небо и обильная роса предвещали жаркий день.
Быков вздохнул. Не любил он лета, осень была мила ему, когда тепло, но не душно, а воздух свеж даже в полдень.
Дождик покраплет? Подумаешь! А зонтик на что?
– На построение! – разнеслась команда.
Пилоты живо собрались и стали строем.
– Сми-ирно-о! – гаркнул начштаба. – Равнение на середину!
Неожиданно резво он подбежал к командиру полка.
Бабков его выслушал и вышел к летчикам.
Улыбка поднимала холмики его щек к глазам.
– Поздравляю, товарищи! – громко сказал он. – Сегодня, третьего августа, город Орел освобожден от немецко-фашистских захватчиков![21]
– Ур-ра-а! – ответили товарищи в едином порыве и от всей души.
– Настала пора измотать фашистскую гадину и окончательно ее уничтожить! – продолжил комполка. – Мы никогда не были так сильны и опытны, как сейчас. Командование уверено, что мы с честью выполним свой долг перед Родиной!
«А куда мы денемся!» – улыбнулся Быков.
И начались будни.
Начальник оперативного отделения штаба полка капитан Середа сообщил наземную обстановку. Григорий с пилотами достали свои планшеты и нанесли на полетные карты линию фронта.
– Готовьтесь немедленно к вылету на прикрытие войск, – предупредил капитан. – Учтите Курскую магнитную аномалию, действует на компас.
– А как же быть с облетом района? – подрастерялся Яценюк. – Хоть бы разок слетать и посмотреть на фронт с воздуха, а то после боя можно и заблудиться. Да и драться несподручно, когда не знаешь под собой местности.
Середа посмотрел на младшего лейтенанта с сочувствием:
– Все это так, но приказ есть приказ… Получше на карте изучите местность!
И побежал в 3-ю эскадрилью.
– Все-таки гитлеровцам удалось вбить клинья в нашу оборону… – проворчал Мкртумов, убирая карту.
Володя Орехов осуждающе покачал головой.
– А что, разве не так? – насупился Ибрагим.
Орехов улыбнулся со снисхождением.
– Эх, «Хан»! Не видал ты еще немецких клиньев. Вот в сорок первом были клинья как клинья! А это пустяки. Вмятины!
Быков кивнул согласно и закрыл планшет.
– Насчет компасов, – сказал он. – Аномалия влияет только на малых высотах.
– Точно! – покивал Баклан.
– По самолетам!
Долго высиживать в кабинах не пришлось.
Едва прогрелись моторы, как в предрассветных сумерках вспыхнула зеленая ракета. На взлет!
«По-7» вырулил и разогнался, поднимая хвост.
Отрыв. Подъем. Полет.
Степь да степь кругом…
Ползут коробочки советских танков, всполохами огня сверкают разрывы, черным дымом бугрится земля.
Недавно здесь бились танки – земля вся изрыта воронками, перепахана снарядами и гусеницами.
Куда ни глянь – обгоревшие коробки «Т-34» и «Т-IV», черные от нагара, торчат перекошенные пушки, топорщатся обломки сбитых самолетов, похожие на окурки, вдавленные в цветочный горшок.
И ни кустика нигде, ни деревца – война все выжгла.
В пепел.
– Командир! Вижу шестерку «мессеров»!
– Я тоже. Глянь пониже.
Впереди и ниже кружит немецкий корректировщик-разведчик «Хеншель-126».
Вражеская артиллерия лупит по нашим окопам, а чертов корректировщик подсказывает, куда бить.
– Я «Колорад». «Кот», сбить «Хеншеля»!
– Есть!
«По-седьмой» с нарисованным на фюзеляже котярой открыл огонь по корректировщику, и «Мессершмитты» из охранения будто с цепи сорвались – бросились всем скопом в лобовую атаку.
Обычно немцы избегают атаковать на встречных курсах, но тут у них вариантов не оказалось.
– Группа, внимание. Отворачиваем все вдруг.
В том, чтобы долго и нудно объяснять маневр, нужды не было, люди в эскадрилье понятливые. И опыт есть.
Быков усмехнулся.
Показом ложного малодушия обманем врага. Ведь считается, кто на лобовой атаке первым отвернет, у того слабее нервы.
А немцы наверняка попытаются воспользоваться «трусостью» русских и атаковать в момент отворота…
