Желудь - Михаил Алексеевич Ланцов
— А я и не говорю, — потупился Вернидуб.
— Да неужели? Ты же сказывал — не знаешь?
— Гостята похваляться стал, как он молодец. А отец твой зло уязвил его, напомнив, через что тот все получил. Грубо. Вот и подрались. А когда отец твой его поколотил, тот в бешенстве и приговорил вас к наказанию. Угрожая, что ежели кто вякнет — родичей сестры натравит.
— Ты погляди на него! — покачал головой парень. — Какова какашка!
— Не вини его за то. То — хмель. А потом уже не отступить было.
— Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, — развел руками Неждан. — Видел я его взгляд. Конечно, во хмелю.
— Ты так спокойно это говоришь. Неужто утих жар в груди, что ранее Перуна в тебе пробуждал?
Неждан лишь улыбнулся.
Страшно так.
Многозначительно.
Лично его мало беспокоил конфликт его местного родителя с этим персонажем. Но репутация сама себя не сделает. И прощать ТАКОЕ было никак нельзя. Тем более, что Гостята никаким боком не вписывался в тот образ будущего, который себе нарисовал парень и которому шел.
Этот скрипач был не нужен.
Хуже того.
Вреден и опасен. А потому подлежал… хм… нейтрализации при первом удобном случае.
Вернидуб все понял.
Сначала хотел было что-то сказать, но не стал. Только усмехнулся, ибо увидел в этих словах и улыбке ярость Велеса, которая выглядела куда опаснее того буйства, что обычно являл Перун. Холодная такая. Словно ядовитый змей, ползущий по влажной траве в ночи…
Глава 5
166, сентябрь, 25
Неждан кинул кости на доску.
Удовлетворенно хмыкнул.
И не сильно задумываясь походил, передвинув две фишки.
Вернидуб нахмурился.
Взял кости.
Долго их трусил в ладошках, время от времени останавливаясь и что-то шепча. Подносил к уху, вроде как слушая. Снова трусил. И так по кругу. Кидая никогда не раньше, чем через пару минут. В прошлой жизни Неждан бы психанул. Но тут спешить им было некуда и, чтобы хоть немного отвлечься от достаточно изнурительного труда, играли.
В нарды[37].
Поначалу Неждан хотел сделать шахматы, но отложил как идею до лучших времен. Да, фигуры можно вполне заменить значками на плоских фишках. Не беда. Но правила… да и сама игра… она совершенно не подходила моменту.
Кроме того — кости.
Они вносили элемент случайности, делая партии разнообразнее. Именно из-за этого Вернидуб и шептал что-то им перед броском. Надеялся на содействие удачи или какого-то там еще божества.
Неждан же тащил партию за партией на голом навыке. Сначала пытался захватить плацдармы. Потом блокировал что мог у себя, ограничивая ходы своего противника. Ну и так далее…
— Интересная игра, — проиграв в который раз, произнес Вернидуб.
— А тебе не становится скучно? Ты ведь постоянно проигрываешь.
— Видишь — три костяшки, — указал он с улыбкой на свои фишки, которые называл костяшками. — Я почти успел.
— То же верно. — максимально жизнерадостно произнес Неждан. — Мне нравится, что ты не унываешь.
— Откуда ты знаешь эту игры?
— Ты не устал задавать такие вопросы? — еще сильнее расплылся в улыбке парень.
— А еще какие-нибудь ведаешь?
— Много разных.
— Покажешь?
— Зачем? Мы ведь не часто играем.
— Это сейчас. Зимой темнеет рано. А при такой вот лучине, — кивнул он на нее, — или свете из печи можно вполне время коротать. И не только нам. Так-то и с семьей, и даже в гостях у кого-то. Людям должно понравится.
— На самом деле я ее сделал, чтобы подурачиться. — серьезно произнес парень. — У нас масса дел. И у них.
— У людей и так мало радостей. Мы хотя бы едим от пуза. Да еще и рыбы, а порой и мяса. Что немало. А они? Им нужна какая-то отрада… отдушина. Почему не эта игра? А лучше игры.
— Мы живем в совершенной нищете. — покачал головой Неждан. — Все мы. Это увядание. Это смерть.
— Все так, — охотно согласился Вернидуб. — Но разве боги не ради нашего спасения послали тебя? Вложив притом в твою голову знания об этой игре?..
Парень задумался.
Его крайне неприятно кольнула формулировка, которой воспользовался визави. Да, он и сам потихоньку эту тему разгонял. Но осторожно. А тут — нате на лопате. Кого посылают боги в таких случаях? Обычно пророков.
«Ну спасибо!» — недовольно и раздраженно подумал он.
Ведуном ему быть казалось удобным. Что-то делай, как-то живи — и нормально. А любые странности и чудачества списывай на богов. Мало ли что они тебе там сказали? Если вреда окружающим это явно не несет — никому и дела не будет.
Тут же…
Такую ответственность ему брать на себя не хотелось. Тем более в ситуации, когда он не обладал возможностью оправдать надежды. И ресурсами. И людьми. Во всяком случае — пока.
Но был ли у него выбор?
Ой не факт…
Впрочем, корень бед упирался в другое. Где-то там, далеко на юге, потихоньку развивалось христианство. То есть, та конфессия, к которой, чисто гипотетически относился он сам. Но установить с ее адептами связь было не только затруднительно, но бессмысленно. Ведь это христианство было ранним со своей спецификой. Включая изрядный радикализм и фанатизм своих последователей, как всегда и бывает с молодыми религиями.
Да и все эти тезы про любовь, гуманизм, непротивление злу и
