Неожиданный наследник-2 - Александр Яманов
— Вы все мертвецы! Не думайте, что сегодняшнее нападение и предательство вам спустят с рук! Но если вы освободите меня и сдадитесь, то можете рассчитывать на милость Его Сиятельства графа Орлова! — заглушая стоны раненых, вдруг заорал Кречетников.
— Окстись, Пётр Никитич, — возразил Столыпин, переведя взгляд с фон Левенроде, которому сейчас расторопный Пафнутий перевязывал задетое плечо, — Думай, с кем говоришь. Вообще-то, Иоанн Антонович наследник престола! А в сложивших обстоятельствах — это наш новый император.
— Какой император? Да тьфу на него! Неуч и пустое место! Животное в человеческом обличье, привыкшее жрать из корыта! Кто будет служить подобному существу? Ещё он подлый убийца! Правы братья Орловы, решившие, что такому правителю в России не бывать!
Это хорошо, что капитан начал верещать, извергая оскорбления. Иначе я бы тяжелее приходил в себя. Ведь сегодня случился не только мой первый бой. Я убил человека! Ранил уж точно! Поэтому пока на месте сражения шла толкотня с перевязкой раненных, мне становилось всё хуже. А ещё эти стоны, перемежаемые ржанием умирающих лошадей. И тут вдруг несправедливые и обидные слова. Они буквально вернули меня на землю, ещё и наполнили злобой. Снова вернулось то самое нехорошее состояние, появившееся, когда я узнал о смерти Анны.
Отодвигаю в сторону одного из кавалергардов, перешедших на мою сторону, и подхожу к капитану. Надо позже обстоятельно познакомиться с людьми Столыпина. Вернее, теперь своими. Тут же появился испанец, до этого вязавший пленных и успевший добить двух несчастных животных. Отмечаю всё это краем сознания, но все мои мысли сейчас о прислонившемся к дереву капитане.
Пленный офицер, в заляпанном грязью мундире смотрелся жалко, но пытался придать себе бодрый вид. Его помятое лицо, явно хранившее следы порока, злобные глазки и жёлтые зубы, сводили на нет все усилия. Уж больно отталкивающий персонаж передо мной, обряди его хоть в шелка или напяль ещё десяток париков. И это гвардеец, который должен сопровождать императрицу и являть собой образец воина? К кавалергардскому полку, вернее, двум эскадронам, как правильнее их называть, вернусь немного позже. Пока нужно показать кое-кому, что зря Ваню считают пустым местом.
— Даже если бы я зарезал Екатерину на глазах всей столичной публики, то меня может осудить только Сенат. А скорее, никто не имеет права судить законного наследника, — говорю усмехающемуся капитану в полной тишине.
Казалось, даже раненые перестали стонать и обратились вслух.
— И уж не безродной семейке, пролезших в графья через койку императрицы, решать, кто достоин русского трона. А вошь, коей ты являешься, жива, пока мне нужно знать, что творится в столице.
— Ничего я тебе не скажу, выблядок немецкий! — воскликнул Кречетников, обдав меня смрадом изо рта.
Но что-то такое мелькнуло в его глазах. Если не испуг, то опасение. Слишком много позволил себе гвардеец, это не считая участие в мятеже. И почему я сразу немец? Аж обидно стало. Хотя, куда больше.
— Господа, предлагаю всем заняться насущными делами, — поворачиваюсь к соратникам, — В первую очередь надо обеспечить уход за раненными. Далее мы должны похоронить всех убитых по христианскому обычаю. Далее необходимо действовать. Оставим хозяйство, в том числе пленных, на подпоручика фон Левенроде. Через час все здоровые должны быть готовы выдвинуться в столицу. Мёртвых пусть заберут крестьяне и передадут местному попу. Остальных — в усадьбу. Моя семья пока путь остаётся на прежнем месте. Я же пока займусь одним излишне дерзким и несдержанным офицером. Пафнутий, вы там готовы?
Растерянные офицеры с удивлением посмотрели на камердинера, лицо которого озарила нехорошая усмешка. Затем они начали, что-то понимать, когда Севастьян с Пафнутием потащили Кречетникова в сторонку. А вот гвардеец сразу догадался, что шутки закончились, и попытался кричать, но сразу получил удар в печень.
Среди многочисленных наставлений Майора была такая вещь, как полевой допрос. Сам не понимаю, но нужные знания вдруг появились в голове. Теперь всё стало понятно. Об умениях бывших людей Шешковского я расспросил заранее. Оказалось, что мнимый камердинер, конюх и обозник обладают многими знаниями о душегубстве. Пытать людей им тоже приходилось.
А вот присутствующие дворяне явно не ожидали подобного поворота и не спешили выполнять мои приказы. Смотрю на них, якобы не понимая.
— Ваше…Высочество, — произнёс Столыпин, споткнувшись о мой титул, ведь я пока просто наследник, — Подобное отношение к представителям дворянского сословия и русского офицерства просто непозволительно! Капитан — подлец, заслуживший каторгу. Но всё должен решить суд, пусть участь Кречетникова решена!
Испанец, несмотря на весьма щепетильное отношение к дворянской чести и прочим условностям, сохранял спокойствие, никак не выдавая своих мыслей. А вот часть кавалергардов, за исключением фон Левенроде и ещё двух человек, была согласна с поручиком. Только мне сейчас не до споров о правах служилого сословия.
— Пытки дворян по закону не запрещены, в отличие от смертной казни. Но эту глупость Екатерины я обещаю устранить. Касаемо Никитки Кречетникова, то считайте допрос началом следствия о мятеже и покушении на лицо императорской фамилии. Я прикажу записать его показания, дабы соблюсти закон. Просто сейчас на это нет времени, — отвечаю удивлённым офицерам, ещё и нарочито коверкаю имя пленника, — Если кто-то из вас не согласен с подобными методами, то он может покинуть отряд. В любом случае я награжу всех людей, когда мы победим. А пока прошу всех остающихся со мной, начать выполнять порученные распоряжения. Времени у нас нет, и надо срочно выдвигаться в столицу.
Поворачиваюсь спиной к офицерам и направляюсь к небольшой прогалине, куда бывшие опричники оттащили испуганного офицера. Дабы не разводить церемоний, сажусь на корточки перед связанным гвардейцем и тихо произношу.
— Ты всё равно заговоришь! Вопрос заключается во времени, которого у нас нет. Поэтому ломать тебя будут быстро и жестоко. Пока есть возможность покаяться и рассказать правду, предлагаю вам ею воспользоваться. Тогда
