Иуда - Елена Валериевна Горелик
Взгляд со стороны.
— Ваше величество, послание от крымского хана.
Письмо написано, само собою, не ханом — тот не ведал шведского языка — а посланником, Отто Клинковстрёмом. Но вести крайне паршивые. Во-первых, сам хан, вопреки обещанию, не возглавил войско, а сидит в своём Бахчисарае. Во-вторых, ханская казна несколько оскудела и нуждается в пополнении, а потому орде дано указание сначала наловить рабов для рынков Кырыма. И в-третьих, большому конному войску сейчас нечем будет прокормить лошадей, если только великий султан севера не предоставит провиантский обоз для этих целей…
Карл в ледяной ярости разорвал письмо пополам и бросил на стол.
Скорее всего, татарам кто-то сообщил, что у королевской армии с провиантом дела плохи, и они решили поберечь своих лошадей. Впрочем, тем лучше. Королю шведов сейчас нужны были опытные солдаты, умеющие штурмовать крепости. Татар в подобных умениях заподозрить было сложно, а потому пусть лучше они разоряют земли гетмана, чем объедают шведскую армию.
В кармане у его величества лежала короткая записка от иезуита. В ней он сообщал, что русская армия находится всего в полутора дневных переходах от Полтавы, притом с учётом всех факторов. Это означало, что самое большее послезавтра русские подойдут к переправам. Там давно уже находятся драгуны, однако их задача не вступать в бой с русским авангардом, а своевременно сообщить о его появлении.
Но до этого момента город должен быть взят. Того требовали правила военного искусства. Карл прекрасно помнил, что случилось с армией царя Петера под Нарвой в аналогичной ситуации. А ведь возьми он тогда город до подхода королевского корпуса, и не случилось бы никакого разгрома.
Потому — город должен быть взят. И на это у короля менее двух суток.
Он почувствовал время, словно петлю, которая медленно сжималась вокруг его горла. Не самое приятное ощущение.
Четыре яростных штурма отбиты. Шведы заметно приуныли после таких афронтов, а отдохнуть и набраться сил попросту невозможно. Волны мороза сменялись волнами оттепели.
Что же остаётся? Уходить в Польшу, не добившись никаких результатов? Да и не хватит еды на обратный путь, учитывая неизбежные, как говорят, январские морозы. Это будет самый настоящий марш смерти, и собирать новую армию придётся ещё года два.
В Европе шведского короля поднимут на смех. Это гораздо хуже смерти. Значит — завтра решающий штурм.
Весь орудийный порох, сколько есть, он уже приказал отдать бомбардирам. Справятся — хорошо, войска пойдут в пролом. Не справятся — придётся лезть на стены. Но завтра, самое позднее послезавтра город должен пасть к ногам Карла Шведского. В противном случае оному Карлу придётся разделить армию и идти в бой по колено в снегу.
А чтобы шведы яростнее дрались, им сообщили, что король сам возглавит атаку.
Глава 20
1
Надо подсказать Карлу, чтобы девиз на гербе сменил. «Слабоумие и отвага» будет в самый раз.
Швед не подкачал. Если меня не обманывали старческие глаза Мазепы и это не оптический обман из-за плохо отшлифованных линз подзорной трубы, то король возглавил одну из штурмовых колонн. Значит, драка будет серьёзная: умели скандинавы драться, когда конунг идёт впереди. Всей разницы, что не топориком машет, а шпагой, и щита нет. Карл даже шляпы не надел, так и пошёл в атаку растрёпанным.
Впрочем, я тоже хорош. Увидел, как молодой неадекват машет шпагой и решил стать старым неадекватом с саблей. Но здесь психологический момент: наши видят, что король возглавляет атаку шведов, и будут волей-неволей искать в своих рядах меня — я тут самый старший в иерархической табличке. Нездоровьем не отговоришься, не поймут. Да и не желал я отговариваться, честно признаюсь. Сложившаяся обстановка давила так, что я был бы рад уже и пулю поймать, чтобы это закончилось.
Верхом эпичности может стать поединок двух неадекватов — старого и молодого — на стене Полтавы. Если, конечно, Карлуше и в этот раз тушка дохлого кота не прилетит, из-за чего он обидится и дальше не пойдёт. А на дворе январь, тушка, должно быть, замёрзшая и очень твёрдая… Ладно, шутки в сторону, дело — серьёзнее не бывает. Если нам удастся завершить жизненный путь короля-хулигана на десять лет раньше положенного или взять его в плен — что сделают его генералы? Будут драться до последнего шведа или отступят в Польшу?
Кстати — татар до сих пор нет. И сдаётся мне, что хан, оценив обстановку, короля просто кинул. Что ж, бывает. Когда полагаешься на иуд, сам рискуешь быть преданным.
Иуда, кстати — это ваш покорный слуга, гетман обеих сторон Днепра Иван Степанович Мазепа. Это благодаря ему шведский король вместе со своей армией оказался в самом незавидном из всех положений, какие только возможны. Сейчас у него куда меньше шансов спасти ситуацию, чем в той истории в июле 1709 года. Вернее, всего один шанс.
Предательство.
Поскольку я из обоймы выпал, Орлик и Чечель тоже в немилости — если вообще живы — то остаётся только тот, кто до сих пор был вне подозрений. И если этот штурм тоже провалится — а я был почти уверен в таком его исходе — то именно в последующие сутки-двое вероятность пробуждения «спящего» возрастает до ста процентов.
Надо доставать из пыльного ящика свою любимую паранойю и применять по назначению. Должен же быть от неё какой-то толк. Ведь лучшего времени подать предателю сигнал, чем штурм города, у шведов не будет.
А значит, этот человек тоже будет на стене, однако в гущу боя не полезет. Если я прав, то минут через десять увижу его там.
2
Собственно, здесь, на Киевском бастионе, собралась вся верхушка полтавской обороны. Я — то есть гетман — полковник полтавский Семён Палий, полковник Алексей Келин, генеральный писарь Иван Ильич Скоропадский и офицеры Тверского и Устюжского полков. Все — в полной боевой готовности, Иван Ильич даже кирасу нацепил. Хороший панцирь польской работы, у многих полковников такие в личном арсенале имелись.
— Добре, — сказал я, окинув собравшихся оценивающим взглядом: от меня как от старшего по чину ждали первого слова. — Швед на нас всею силою нынче пойдёт, однако ежели мы с вами в
