Маркус Сэйки - Земля Обетованная
– У меня есть дюжина водительских прав. Зан меня знает как Т. С. Элиота, а в этой гостинице я известен как Аллен Гинзберг. Но мы говорим о ДАР. Мне нужна новая жизнь, а не бумаги. Необходимо, чтобы хакер внес изменения в сотни правительственных баз данных.
– А почему бы тебе просто не податься в Вайоминг?
– И что это даст?
– Обетованная, конечно, не суверенное государство, но рейдов туда ДАР явно не планирует.
– Переезд в Обетованную для меня равнозначен смертному приговору. Во всяком случае, под моей реальной личиной.
Он позволил ей обдумать его мысль. Не торопил.
– Новая Земля Обетованная – абсолютно другой мир. И у каждого – собственный багаж прошлого. Ты мог бы начать там новую жизнь.
– Да, начал бы, но вскорости кто-то, чьего брата я убил, спалит мой дом. Нет, если мне постоянно придется опасаться за собственную спину, лучше уж провести остаток жизни где-нибудь подальше от Вайоминга.
Купер взглянул на часы и закрыл глаза. Прошла минута. Затем другая.
«Давай же. Давай!»
– Можно идти и другим путем, – сказала Шеннон.
«Наконец-то!»
Купер распахнул глаза:
– Изменить лицо с помощью пластического хирурга?
– Знаешь, ты все же сможешь жить в Обетованной. – Девушка подняла руку, отметая возможные возражения. – Не в твоей нынешней личине, конечно, но если за тебя замолвят словечко, то ты там окажешься в полной безопасности.
– Я не террорист, – твердо сказал Купер. – На Джона Смита работать не буду.
– Я говорю не о нем.
– Тогда о ком же?
– Об Эрике Эпштейне.
Купер фыркнул:
– О миллиардере? О короле Новой Обетованной?
– Только чужаки называют его так.
– С чего это, интересно, ему мне помогать?
– С того, что я, быть может, замолвлю за тебя словечко.
Купер сел на кровати.
«Похоже, сработало».
– А тебе-то что с того? – спросил он вслух.
– Пока я лицом к лицу не встречусь со своими людьми, я не смогу воспользоваться ни одним из своих ресурсов. Ни кредитными карточками, ни удостоверениями личности. И это при том, что на меня еще будут охотиться бывшие друзья.
Купер сделал вид, что задумался.
– Хочешь сказать, что, если я доставлю тебя в Вайоминг, ты представишь меня Эрику Эпштейну?
– Именно.
– А откуда мне знать, что, как только мы туда доберемся, ты меня не подставишь?
На этот раз плечами пожала Шеннон:
– А почем мне знать, что по дороге туда ты не сдашь меня агентам ДАР?
– Следовательно, мы должны друг другу верить?
– Господи, конечно же нет. Я лишь говорю, что мы можем быть полезны друг другу некоторое время.
– Ладно, будь по-твоему. – Купер протянул руку. – Пожмем руки в качестве заключенной сделки между нами.
Поколебавшись, Шеннон протянула ладонь:
– Ладно. Начнем.
– Начнем с чего?
– Нам нужны наркотики.
Глава 20
– Нейротисин, – сказал Купер, сообразив, о чем она толкует. – Полусинтетическое вещество опиумной группы.
– Впервые о таком слышу.
– На улицах его называют «тень» или «надо». Изобретено в академии – предполагалось, что оно заменит фентанил. Вместо того чтобы убаюкивать пациента, оно отключает его воспоминания о боли.
– Каким образом?
– А мне почем знать? Спроси об этом умника, который его изобрел.
– И где мы его раздобудем?
* * *В пять часов вечера они шли по улице, смешавшись с толпой. Прежде чем покинуть отель, Купер сменил сорочку, а в ближайшей туристической лавке купил для Шеннон широкополую шляпу и огромные солнцезащитные очки. Однако настоящей маскировкой оставалась толпа. Вскоре они достигли Мичиган-авеню: автобусы и такси – с одной стороны, небоскребы – с другой, а посередине – бурлящая толпа народа.
– Эта женщина. Она тебе друг?
Шеннон кивнула:
– К тому же давний друг Джона. Они дружат со времен академии.
Странно было слышать, как вместо «Джона Смита» главаря террористов называют просто Джоном, и к тому же еще давним другом.
– Если она тебе друг, зачем тебе нужен этот наркотик?
– В гости ты ходишь, обычно прихватив бутылочку вина. Это просто знак вежливости.
– «Надо» совсем не бутылочка вина.
– Поэтому я тебя и прошу об одолжении. Не могу же я просто позвонить Джону.
– А почему не можешь?
Шеннон бросила на него короткий взгляд:
– Пытаешься выудить из меня оперативную информацию, агент Купер?
– Нет, я только… – Он пожал плечами. – Просто никак в толк не возьму, как он управляет людьми, если они не могут своевременно с ним связаться.
– Наша организация не армия. Здесь никто команд не отдает.
– Получается, он просто вежливо просит вас об одолжении?
– Именно. Он классный парень. И заруби себе на носу: Саманта не знает, где он сейчас, но сумеет подать ему весточку.
– Надеюсь, ты права. Но нам придется идти на значительный риск, – недовольно пробурчал Купер.
А про себя подумал: «Леди, я готов украсть всю наркоту в мире, лишь бы только добраться до твоего босса».
Чем ближе они подходили к Великолепной миле, тем больше становилось туристов и покупателей. Толпа всегда действовала на Купера угнетающе, а присутствие Шеннон это чувство только усиливало. Девушка скользила и кралась, легко находя просветы между людьми; иногда замирала на месте по совершенно непонятным Куперу причинам. Ее плавные и грациозные движения походили на течение воды, но шагать с ней рядом было совершенно невозможно, и Купер чрезвычайно обрадовался, когда они наконец достигли огромного, из серого бетона и стекла здания Северо-Западного мемориального госпиталя.
Расположенный на втором этаже кафетерий был увешан пластиковыми растениями и отделан фальшивой древесиной, пахло здесь мылом и дезинфекцией. Купер купил кофе, и они с Шеннон заняли столик в углу у двери.
– Ты видел камеры по дороге сюда?
– Видел.
– Камеры всегда для меня проблема. Я не могу перетекать, если не вижу смотрящих на меня людей.
– Не можешь чего?
– Перетекать. – На секунду на лице у Шеннон появилось выражение детской застенчивости. – Я это так называю. То, что делаю лучше всего.
– Перетекать. Мне нравится слово. – Кофе в кафетерии оказался много лучше, чем предполагал Купер, – черным и крепким. – Камеры для нас не проблема. Они лишь ведут запись, но вряд ли за камерами кто-либо непрерывно наблюдает. Мы же, в конце концов, не на военном складе. Большинство средств безопасности здесь для отвода глаз, ну и чтобы персонал госпиталя не расслаблялся.
Откинувшись на спинку стула, Шеннон провела растопыренной пятерней по волосам.
– За угловым столиком два врача, – прошептала она.
Купер коротко взглянул на отражение в стекле постера на стене:
– Нет, они не врачи.
– Откуда тебе знать?
– На них слишком чистые белые халаты, а в карманах – дорогие авторучки. Это администраторы. Возможно, у них есть допуск к аптечному складу, а возможно, нет.
Купер вновь незаметно оглядел зал кафетерия. Здесь находилось около пятидесяти человек. Достаточно много пациентов. Несколько групп медсестер, но они, как и администраторы, не годились. Нужен врач, и только врач.
– Есть, – сообщил наконец Купер.
Продолжая играть волосами, Шеннон проследила за его взглядом. Мужчина среднего возраста в светло-голубом халате и брюках из хлопчатобумажной ткани заворачивал остаток чизбургера в салфетку.
– Откуда знаешь?
– Волосы у него от локтя и ниже заметно реже, да и кожа там розовая. Значит, часто и весьма тщательно моет руки. Кроме того, очень коротко острижены ногти. Все это вместе нам говорит о том, что он хирург. Хирурги обычно имеют доступ к помещениям, которые нам и нужны. И взгляни еще на круги у него под глазами. Он чертовски вымотан. Похоже, заканчивается его двадцатичетырехчасовая смена. Что делает его для нас идеальной добычей.
– И ты разглядел все это, лишь мельком бросив взгляд через всю комнату?
– Да, разглядел, поскольку знаю, куда и как следует смотреть.
– Тебе бы стоило проводить больше времени среди подобных себе, Купер, – насмешливо проговорила Шеннон. – Тогда бы не чувствовал себя таким исключительным.
Прежде чем он нашелся с ответом, она единым движением поднялась и зашагала через кафетерий. Движения девушки не выглядели ни быстрыми, ни заранее просчитанными. Она перемещалась словно кошка, инстинктивно точно знающая необходимые силу и угол толчка, чтобы приземлиться точнехонько в нужное место.
Хирург поднялся и с подносом в руках зашагал к столу для грязной посуды. Шеннон обошла столик, за которым сидели медсестры, проскочила между двумя женщинами с печальными лицами и, будто бы из ниоткуда, возникла на пути хирурга. Они столкнулись. Хирург, с трудом удержав поднос, отступил и, залившись краской, извинился. Шеннон с улыбкой покачала головой и, заверив, что вина целиком лежит на ней, потрепала его по плечу. Затем вернулась на прежнее место с беджиком хирурга.
