Александр Афанасьев - Подлецы и герои
Четник Митрич хладнокровно выждал в выжженной пламенем ранцевого огнемета комнате первого этажа, рядом со сгоревшим трупом своего друга, пока пройдет первый эшелон – усташи под командованием австро-венгров. В промежутке между первым и вторым эшелоном наступления приготовил пулемет с полным диском. И когда перед окном застучал мотор и зашуршали по разбитой мостовой гусеницы, он встал в полный рост и кинул гранату. Промахнуться с пяти метров по еле ползущему танку он не мог.
Громыхнуло, словно молния ударила в танк, – и, не дожидаясь, пока австро-венгры – специальный пехотный отряд, сопровождающий танки, – придут в себя, он выдал, особо не целясь, длинную очередь из пулемета, свалившую сразу троих. Один из солдат решил прикурить у товарища, вместе они и легли. Со стороны улицы открыли огонь четники, воздух наполнился металлом и смертью, кто-то что-то кричал. Митрич перескочил через низкий подоконник давно выбитого окна, высадил непонятно в кого остатки диска в пулемете и бросил его, прижался на мгновение всем телом к теплому боку остановленного и подбитого им танка. Танк разгорался, боекомплект не взорвался, но попало хорошо – он стоял и мирно дымил, и броня его становилась все горячее и горячее. Бензиновый…
Командир второго танка принял решение отходить – он не мог понять, что случилось с первым танком, и, наверное, решил, что они напоролись на противотанковую пушку или динамо-реактивное ружье. В этом случае самым разумным было отойти и прикрыться вторым подбитым танком, а когда станет понятно, что вообще происходит и откуда ведется огонь, тогда уж и действовать.
Взвыв двигателем на высоких оборотах, танк двинулся назад, попирая гусеницами истерзанную сербскую землю. Митрич хладнокровно дождался, пока танк приблизится, и со всей силы метнул гранату туда, где билось сердце танка – бензиновый, легко вспыхивающий двигатель.
Рвануло – граната, топливный бак и еще одна граната, которую австро-венгерский солдат закинул за танк, не осмеливаясь идти и проверить, что там. Горящий бензин изнутри пожирал танки и нашедшие в них последний покой тела…
Картинки из прошлого
16 мая 1937 г.
Австро-Венгрия, Вена, Яурергассе, 12,
посольство Великобритании
Посольство Великобритании в Вене, столице Австро-Венгерской империи, располагалось в старинной постройке, трехэтажном особняке на Яурергассе, 12. Особняк этот был размеров небольших – зато с хорошей планировкой, в виде четырехугольника с внутренним двором и выездом на улицу через арку. В условиях возможных акций анархистов и масонов такой «дом-крепость» был весьма и весьма кстати.
Послом Британской империи в империи Австро-Венгерской вот уже много лет был граф Хантли, бывший генерал армии Его Величества, чудом оставшийся в живых после Багдадского побоища. Когда русская кавалерия прорвала фронт, он поднес пистолет к виску, чтобы застрелиться. Но тот лишь издевательски щелкнул – в горячке боя генерал выпустил в проклятых русских все патроны, и больше у него патронов не было.
Заполонили его казаки. Не срубили сгоряча, перевели в Истамбул, только-только ставший Константинополем, а через четыре месяца отправили в тот же Багдад – через этот город производился обмен пленными. Наверное, кто-то из казаков получил за него орден, даже наверняка получил – как же, заполонил живьем настоящего британского генерала.
После Берлинского мирного договора, который прозвали «смирным договором», многие аристократы ушли из армии, не выдержав унижения. Генерал не ушел, он считал, что ничего не потеряно и надо готовиться к новым сражениям с ордами русских. Но генерала скосила не пуля и не шашка – его скосил куда более зловещий враг. Выслуга лет и медицинская комиссия, щедро раздающая заключения «не годен». В знак особых заслуг перед престолом генерал и получил посольство в Австро-Венгрии, одной из самых спокойных стран мира.
Генералу здесь не нравилось. Генерал буквально умирал здесь.
Он просто ненавидел этот город. Город греха и порока, город, где студенты учатся до тридцати лет, будучи на содержании у богатеньких дам, город, где процветают самые богомерзкие извращения, какие только есть на нашей грешной земле: мужеложество, лесбиянство, содержанство, педофилия. Город опер и парков, город венского шницеля и сахарных тортов. Город чардаша – поганого венгерского танца. Город, где цены таковы, что генерал, весьма состоятельный на родине, чувствовал себя просто нищим. Город, где мужчины-аристократы красят губы красной губной помадой, и это считается нормальным[67]. Когда генерал увидел это в первый раз, его чуть не вывернуло наизнанку.
Но генерал служил. Он служил престолу, как всегда, верно и с усердием, он относился ко всему, что его окружает, с известной долей британского скептицизма и самоуверенности. Он просто считал, что это тяготы и лишения воинской службы, и он обязан их претерпевать, будучи слугой Его Величества.
И вот сейчас, уже на старости лет, когда генерал по утрам чувствовал неизбежность подступающей смерти, судьба решила подарить ему подарок, на который он не смел уже и надеяться. Судьба подарила ему возможность расквитаться с ненавистными русскими.
Сейчас граф Хантли, сидя в одном из неприметных кабинетов на втором этаже посольства, окно которого было защищено решеткой, причем не внешней, а внутренней, внимательно выслушивал серого, неприметного человека, служащего в Вене резидентом SIS[68].
– Судя по данным, поступающим в последнее время, русские и в самом деле готовятся всерьез. В Виленском, Варшавском, Киевском, Одесском военных округах отменены все отпуска и увольнительные, офицерам предписано возвратиться к местам службы как можно скорее. По сообщениям агентуры, русские сейчас проводят внеплановое техническое обслуживание всей своей техники. На аэродромах Виленского и Варшавского военных округов отмечено скопление сил тяжелобомбардировочной авиации, за последние дни туда перебазировалось не менее тридцати тяжелых бомбардировщиков Сикорского. В Ивано-Вознесенске десантная дивизия вышла к аэродромам взлета, это известно достоверно.
Посол вздохнул.
– Я получил не менее четырех шифрограмм только за утро. Мы готовы, но все зависит от проклятого Эрнста. Что вы можете сказать про него, сэр? Я не так хорошо знаю его, а ваша служба, как известно, специализируется на людских слабостях.
Резидент тонко улыбнулся, польщенный похвалой.
– Я уже докладывал. Он умен, но слаб духом, это известно многим. Его жестокость – от слабости. Он может обстреливать Белград из крепостных пушек, но решиться пойти против Российской империи…
Генерал встал.
– Я поеду во дворец. Немедленно.
Генерал быстро прошел в свой кабинет, надел привычное ему пальто, так называемый trench-coat, в мае было еще не так жарко, чтобы выходить без пальто, да и дождь мог полить. Спешно перебрал бумаги, отбирая нужные в планшет, – планшет он тоже предпочитал старого образца, офицерский. Задумался: что не взял еще? Вспомнил – достал из стола большую, граммов на триста, серебряную, обтянутую кожей флягу, щедро плеснул туда шотландского односолодового виски, немного подумал – и долил спирта из мензурки. Не для себя – для императора.
Все…
Быстро вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь. Спустился вниз по лестнице, толкнул дверь людской.
– Сид!
Старый вояка, уже седой как лунь, но все еще крепкий уроженец Шотландии, бывший его ординарец и телохранитель, не расстававшийся с «маузером», лихо вскочил с походной койки.
– Генерал, сэр! – щелкнул каблуками он.
– Мы выезжаем.
– Есть, сэр!
Когда генерал вышел во внутренний двор, массивный черный «Даймлер» уже ждал его с открытой дверью…
– Во дворец, Сид. В новый.
– Да, сэр!
Захлопнулась солидная дверь – все-таки кузовщики Британии лучшие в мире. Этот «Даймлер» был оснащен сделанным вручную на фирме «Маллинер» кузовом, у которого двери пассажирского салона открывались против движения. Очень удобный и комфортабельный автомобиль.
Мотор работал почти неслышно, Сид крякнул клаксоном, требуя поднять шлагбаум. Машина прокатилась под темной, неосвещенной аркой, выкатываясь на свет, и генерал и его адъютант посмотрели влево: машина выезжала вправо, и надо было посмотреть, свободна ли дорога.
А увидели они там неизвестного молодого человека, среднего роста и хорошо одетого, с искаженным ненавистью лицом. В руке у него было то, что генерал мгновенно опознал как связку гранат.
– Живео Сербия! – двойные стекла, устанавливаемые «Маллинером» в кузова, почти не пропускали в салон уличный шум, но каким-то непостижимым образом и генерал, и его адъютант этот крик услышали.
И все исчезло в ослепительной вспышке взрыва…
Картинки из прошлого
16 мая 1937 г.
Австро-Венгрия, Вена,
Нойебург, Бург-Ринг
Только сейчас император Эрнст ощутил, что такое одиночество…
