Андрей Архипов - Поветлужье
- О, Аллах! Великий и милосердный! За что ты обрушил на меня такое испытание? Вперед? Нет, не пройти через рогатины, и даже если прорубиться, то лодью сдвинуть не дадут, да и на весла некого будет сажать. Ааа! Вот вам и досталось!
Это слитный залп справа, с вершины холма, где засели пять его стрелков, прежде обстреливающих весь, заставил дрогнуть ряды чужих копейщиков.
- Да, с двумя самострелами, что у них есть, они смогут пробить доспех даже на таком расстоянии. Но слишком много чужаков, слишком, а взводить самострелы не быстро... Отступаем... отступаем, шаг за шагом, в сторону заводи, где были найдены руськие насады. Так, теперь прикроемся небольшим перегибом речного обрыва, спускающегося почти к самой воде и отдохнем от продолжающегося ливня стрел... Что вы там ждете, на холме! Отступаем! И по пути опустошайте свои колчаны! Не дайте им высунуться! - яростный рев сотника заставляет лучников с холма сдвинуться с места. И со стороны опушки тоже бегут стоявшие там дозоры.
- Слава Аллаху, их там немного и этой ночью все силы были подтянуты в лагерь. Иначе бы не сдержали первый предательский натиск... О, какой коварный оказался враг! Презрел все воинские обычаи и вероломно напал исподтишка, прикинувшись своими. Нет, мы прорвемся! Один из найденных насадов уже должен быть на воде, если вчера точно исполнили его приказ и подготовили тот к спуску... О, великий Аллах! Туда можно было загрузить столько всего! Но... но не ко времени ты вспомнил об этом, сотник! Прорваться, грызть зубами вылезающего на склон врага...
Яростный клич вырвался из его горла, и стремительный бросок змеи совершила пятерка его ратников, ринувшихся вслед за ним на появившихся из-за обрыва воинов.
- Скинули их и назад, назад, отступаем, все почти собрались... еще немного и рывком уйдем в подлесок... Ааа! - боль пронзила ногу, подобно раскаленной игле, вонзившейся в обнаженное мясо... Нога подломилась и сотник рухнул на колено. Его сразу подхватили под руки и потащили в сторону заводи... И только одна мысль сверлила через вспышки боли. Почему сзади? Почему стрела попала со стороны спины? И когда он это понял, тоскливый вой обреченного волка поднялся над старой пажитью, затихнув в синеве неба.
***
Отяцкий воевода бессильно посмотрел за борт, сунул окровавленную кисть в кольчужную перчатку и прорычал невразумительно, вытаскивая саблю из ножен:
- Испугали ежа голой задницей! - спрыгивая на песок.
Удовлетворившись увиденным, Антип повернулся обратно лицом к берегу, вытаскивая из тула очередную стрелу. Воевода прыгнул на соседнюю ладью одним из первых, лихо размахивая деревянным концом своего "грома Инмара", отчего пара буртасцев уже лежала с разбитыми головами на дне лодьи. Последовавший после этого первый вражеский залп выбил из строя копейщиков трех человек, которых сразу втащили за линию щитов, надеясь на лучшее. Однако второй, не вызвав такого опустошения, выбил святое из рук воеводы, так и не дав ему произвести ни одного раската грома. Признаться, Антип подумал, что это может вызвать горькое разочарование отяков, но услышал от них только вопль ярости, да и воевода сразу выскочил вперед, прикрываясь скинутым с левого плеча щитом. И вовремя, потому как сразу две толстые стрелы пробили его древесину недалеко от руки и уткнулись в кольчугу, откинув воеводу на стоящих сзади воинов.
- Слава те Господи, с Иваном худого не допустил, - подумалось Антипу. Краем глаза он глянул на буртасских стрельцов, засевших на вершине холма, оценивая, добросит ли стрелу до них. Но разочарованно отвернулся, и вновь сосредоточил свое внимание на основной группе буртасов. Тем более, рядом выпали из строя двое ратников, показывая, что чужие вои еще ой как опасны. Так опасен подстреленный хищник, который в последнем порыве отказывается от спасительных кустов и бросается прямо на охотника, стараясь добраться до его горла клыками, раздирая при этом в клочья его одежду. Однако, без малого четыре десятка лучников, засевших за бортами лодей и за спинами ратников с рогатинами, все-таки делали свое дело и выбивали воев из неспешно отступающей под прикрытием щитов и иногда огрызающейся толпы буртасов. Первую попытку взобраться на обрыв те отбили, опрокинув ринувшихся туда копейщиков, но потом сразу слаженно отступили, пытаясь уйти через старую пажить в лес. Однако, спустя несколько секунд ряд отяков с копьями уже прочно закрепился на обрыве, встав на одно колено, а вылезшие за ними стрельцы начали слитно, повинуясь командам воеводы, давать один залп за другим в сторону противника. Вот тех уже менее полутора десятков, вот еще один выпал из строя, держась за древко пробившей маску стрелы, вот сотник буртасов неожиданно споткнулся и его подхватили на руки, прикрыв щитами. Отяки с рогатинами попытались было приблизиться, чтобы взять на копье оставшихся и уже начали подниматься с колен, но тут же были остановлены криком воеводы, приказавшего не дергаться. Что им не надо было делать, копейщики не поняли, но послушно вернулись обратно к воеводе, оставшемуся на месте. И тут же вопль радости прозвучал из их рядов, ратники увидели, что за спиной буртасов уже выстраивается ряд переяславских щитов и поток стрел со спины выкашивает остатки вражеских воев, не успевших отойти до заветного подлеска... Еще немного, еще чуть, и сомнут, выбьют, задавят, заставят сложить мечи и луки... Нет, не заставят... Даже когда число буртасов сильно поредело, то вои не стали бросать оружие, и ждать, что их помилуют, взяв в полон и отдав потом за выкуп. Они отстреливались до конца, закрыв телами своего уже мертвого сотника. Пятеро... Двое... Один... Все. Стрельба со стороны переяславцев прекращается. Но не со стороны отяков, продолжающих лупить калеными стрелами по груде вздрагивающих тел. И только после надрывного второго окрика своего воеводы нехотя начинают опускать луки, садиться на землю... Кто-то сразу склоняется над ранеными, бежит обратно к лодьям. Воевода убирает в ножны так и не пригодившуюся саблю и устало подходит к Пычею:
- Пошли посмотреть раненых тех, кто разумеет, ну и... доспехи там собрать, охрану у лодей выставить... Сына не видел еще?
- Сын то вон, у костров повязанный лежит. Младшенький ужо к нему побежал... А остальное все сполним, не сумлевайся, уже привычно становится... Сей миг порядок наведу... - бросил староста, уже начиная обходить воев и приглядываясь, кого можно занять делом.
- Да, вои изрядные, - пробормотал Михалыч, поглядывая на Антипа, - что скажешь?
- Истинно воями воспитывались, ужо потом в тати подались, - ответил Антип, переводя дух и разминая пальцы, затекшие после напряженной стрельбы. - А уж мастерство воинское - не нам чета, числом лишь их задавили.
- Ну что, пойдем с нашим десятником потолкуем, - потянул отяцкий воевода охотника за собой, - а то мнутся, словно барышни, сами не идут.
- Погодь, Иван, глянь на тын, - палец Антипа был вытянут по направлению к веси, - что-то не чисто там, черненая холстина на жерди болтается, да и вои наши в весь возвертаются, яко нет нас тут.
- Да, дела... Догнать что-ли... Нет, постой-ка тут, а я к тыну сбегаю, со Славой поговорю, если уж другие не хотят общаться. А вы пока тут разбирайтесь вместе с отяками, за лодьями посмотрите... неровен час, очухается там кто, да и сами они могут повести себя... эээ... как чужие, одним словом. В общем, сохраняй братские отношения... И вот еще что, - Михалыч наклонился к самому уху охотника и что-то тихо ему прошептал. - Понятно?
- Не ведаю, пошто те это надобно, но раздор от этого великий может начаться... - засомневался Антип.
- На меня все вали, если что, - ответил отяцкий воевода. Потом, содрав шлем, поворошил вспотевшие волосы и отправился вслед за уходящей гуськом в весь ратью.
***
Михалыч все-таки дождался Вячеслава, проведя минут сорок под воротами. Всё стало ясно с самой первой секунды, когда с вышки ему крикнули, что в веси мор и ближе подходить не надо. Теперь они сидели на краю яруги и коротко рассказывали друг другу о произошедших событиях. Вячеслав держал на руках кутенка, опрокинувшегося на спину и разомлевшего от поглаживаний:
- Вот прибился, когда к тебе шел, поиграть то не с кем... Народу в веси почти нет, мужики еле успевают за скотиной ухаживать после смены на изгороди... Ну так вот, с уксусом то я прибежал, а он уже отходит. Первая и единственная смерть... тьфу три раза через левое плечо, - действительно поплевал в сторону Вячеслав, и продолжил, - у остальных, кто показался тоже сильно горячим, вроде сбили температуру, да еще отваром липы дополнительно напоили. Без градусника как тут определишь, сколько у него... Только с опытом разве придет... Слава Богу, это вроде не чума и не холера. Иначе можно было бы просто лечь и молча помирать. И те, что у меня, это самые тяжелые, правда, еще пятерых принесли... да... Я прошелся сейчас, поспрашивал... Остальные либо на ногах переносят, либо иммунитет высокий, не берет их. Но кашляют многие.
