Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры
Вспомнив тот визит, Иениш аж затрясся в гневе и для успокоения нервов, которые, по словам Ивана, не восстанавливаются, пригубил коньяка. Немного успокоившись, он припомнил последовавший следом разговор и расплылся в улыбке. Иванов, в отличие от офицеров минного крейсера, не стал молчать в попытке сохранить офицерскую честь, а прямо заявил высокопоставленному китайскому офицеру, что как новый владелец канонерской лодки "Акаги" с удовольствием продаст ее Империи Цин за жалкие пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Теперь уже китайская делегация потеряла дар речи от наглости русских. Не менее часа они распинались в увещевательных словесах, склоняя Иванова к осознанию неверности его пожеланий и действий, но тот оставался непреклонным и через пол часа беседы, наоборот, повысил цену еще на пять тысяч фунтов. Ведь требовалось как следует отблагодарить экипаж китайского миноносца, который оказался достойным и надежным напарником в прошедшем бое. Документы же на дарение трофейной канонерской лодки частному лицу Иванову Ивану Ивановичу были составлены и подписаны Иенишем с Лушковым еще во время пути к Вэйхайвэю.
В тот, первый, визит договориться не удалось. Каждая сторона стояла на своем, не желая слушать и понимать убеждения противной стороны. На пару дней переговоры были прерваны, а на самой канонерке продолжались ремонтные работы. Уже был полностью осушен затопленный ранее отсек и на подводную пробоину наложили заплатку. Также поменяли листы поврежденной обшивки и с помощью портового крана сняли два обгоревших 120 мм орудия и одну 47 мм пушку, оставив на борту только не пострадавшее от обстрела и огня вооружение. На всякий случай был выгружен на берег весь боезапас, дабы избежать непроизвольного подрыва при проведении ремонтных работ. В качестве же небольших приятных неожиданностей на борт "Полярного лиса" перенесли содержимое судового сейфа и уцелевшие личные вещи экипажа, из тех, что не стыдно было тащить на борт.
В то время как матросы из призовых команд занимались ремонтом канонерки, Иениш, оставив за старшего Лушкова, повел свой корабль в Люйшунькоу, чтобы обсудить вопрос выкупа канонерки с человеком, способным принимать решения, каким, несомненно, являлся адмирал Дин.
Чтобы не нарваться на японские корабли, Вэйхайвэй покинули под вечер и к восходу солнца "Полярный лис" лег в дрейф в миле от входа в военно-морскую базу. Иениш не имел понятия, выставили ли китайцы минное заграждение и дабы не рисковать, сперва отправил вперед катер, чтобы договориться о проходе. На его счастье горизонт был пуст, а потому время на переговоры имелось.
Лишь через три часа катер вернулся обратно к минному крейсеру с лоцманом на борту. Заводка небольшого минного крейсера на внутренний рейд, а следом и в Восточный Бассейн из-за небольшой осадки не вызвала каких-либо проблем, но вот приткнуться забежавшему на огонек "Полярному лису" оказалось некуда. Проходя на черепашьей скорости вдоль пирсов, Иениш, как и прочие собравшиеся на палубе, смог во всех подробностях рассмотреть чего удалось добиться японским артиллеристам в прошедшем недавно сражении.
Получивший более двухсот попаданий снарядами среднего калибра, в том числе несколько ниже ватерлинии, "Чжэньюань" оккупировал сухой док и вовсю красовался многочисленными пробоинами в листах обшивки, хотя кое-где уже виднелись последствия первых попыток китайских рабочих начать ремонт. Тут и там на протяжении всего его корпуса кучками по три-четыре человека толпились работники местной ремонтной базы, размахивая кувалдами. Одни сбивали заклепки с листов, что подлежали замене, другие, наоборот, расклепывали раскаленные докрасна заклепки, закрепляя на корпусе очередной новый стальной лист. Параллельно с ними с помощью смонтированного под боком крана, снимали поврежденный барбет носовой шестидюймовки, что была уничтожена прямым попаданием. Однако далеко не все можно было отремонтировать даже силами лучшей ремонтной базы китайского флота. Так невозможно было найти замену разбитому прямым попаданием двенадцатидюймовому орудию. Не подлежала восстановлению гидравлическая система вращения той самой носовой шестидюймовки. А про котлы, замены которых требовали все без исключения корабли Цинского флота, нечего было и говорить. "Динъюань" хоть и обошелся без подводных пробоин, внешне представлял из себя кучу искореженного металлолома. Все, что не было прикрыто броней, оказалось изуродовано до неузнаваемости.
Но если даже с такими повреждениями броненосцы смело могли именоваться боевыми единицами, то вот старый знакомый – крейсер "Лайюань" полностью выгоревший после очередного возгорания, в мирные времена, скорее всего, был бы списан в утиль. Жар от бушевавшего на его борту пожара оказался столь велик, что понемногу терявшие жесткость листы обшивки продавливались изнутри бимсами, делая крейсер похожим на мумию иссушенного солнцем неизвестного зверька. Тем не менее, китайцы вовсю трудились в его потрохах и на вновь возводимой палубе, стараясь вернуть флоту сильнейший из оставшихся крейсеров.
Адмирал Дин выявил желание встретиться с командиром "Полярного лиса" сразу как узнал о прибытии к Люньшунькоу корабля русских добровольцев и заставлять его ждать Иениш не собирался. Пусть, на фоне заранее оговоренных общих экономических интересов, куда лучшие отношения у него складывались с представителями политической и экономической сословий империи Цин, нежели с представителями ее военно-морского флота, кастовая солидарность ставила выше прочих именно военных моряков. Да и сам адмирал вызывал у Иениша симпатию. Все же в отличие от многих высокопоставленных цинских высших офицеров он не был трусоватым ворюгой, и по праву занимал свою должность командующего сильнейшего китайского флота. К тому же вокруг себя он смог собрать подобных себе офицеров, и лишь слабое материально-техническое обеспечение не позволило ему показать японцам все, на что был способен его флот.
– Здравия желаю, господин адмирал. – отдел честь Иениш, стоило ему зайти в кабинет китайского командующего. Дождавшись, когда ставший почти его тенью господин Цун переведет, он продолжил, – Представляюсь по факту прибытия в Люйшунькоу минного крейсера "Полярный лис".
– Здравия желаю, господин Иениш. – на европейский манер поприветствовал гостя адмирал. – Прошу присаживаться. – он указал рукой на шикарное кресло. – Спешу лично поздравить вас с воинскими успехами, достигнутыми во время недавнего сражения. Это же надо было такому случиться, что наиболее сильный урон японцам нанесут два самых малых корабля флота. Знал бы заранее о ваших несомненных талантах, отдал бы под ваше командование все имевшиеся в наличии миноносцы. Но теперь-то уж поздно что-либо говорить. Сделанного не воротишь.
– Благодарю за столь лестную оценку наших действий, господин адмирал. Мы старались выполнить взятые на себя обязанности с максимальной эффективностью.
– И вам это удалось, господин Иениш. На лейтенанта Вана я уже подготовил приказ для получения следующего чина, вас же, как иностранного инструктора, я могу лишь лично поблагодарить и выразить свое искреннее восхищение.
– Если вы позволите, господин адмирал, то в качестве награды вы могли бы поспособствовать мне в разрешении одной проблемы. Как вам может быть известно, моей команде удалось спасти от затопления и взять в качестве трофея японскую канонерскую лодку "Акаги". Будь на ее месте что-нибудь более быстрое и мореходное, я бы с удовольствием оставил подобный корабль себе. Но в силу задач, к которым я и моя команда планируем приступить в скором времени, тихоходная канонерская лодка нам не очень подходит и мы хотели бы предложить Империи Цин выкупить этот корабль за весьма скромную сумму.
– Хм. Раз вы прибыли с данным вопросом ко мне, те, к кому вы обращались ранее, отказали вам. Я прав?
– Абсолютно верно, господин адмирал. Военный комендант Вэйхайвэя наотрез отказался выкупать наш трофей и в настоящее время канонерская лодка ремонтируется нашими силами и за наш счет, что с каждым днем лишь повышает ее окончательную цену для того, кто пожелал бы приобрести данный корабль. Хоть мы и называемся инструкторами, вам прекрасно известно, что мы наемники. А наемник – это человек, который воюет за деньги. И коли за нашу службу ваше правительство не согласилось выплачивать нам ни одной копейки, хотя бы не отказывайтесь от договоренности о трофеях. Мы ведь не просим ничего сверх оговоренного.
– Что же, все так, господин Иениш. Хоть у нас в стране и не принято говорить так прямо, я приму предложенный вами характер ведения беседы. Мне известно, сколько вы запросили за канонерскую лодку и скажу честно, это слишком большие деньги. Моя страна из-за начавшейся войны находится не в самом лучшем финансовом положении и все излишние траты будут ложиться на нее неподъемным грузом. – адмирал Дин скромно умолчал, что десятки миллионов лян были отложены на празднование юбилея императрицы и покушаться на них даже ради восстановления флота было сравни самоубийству.
