Генеральный попаданец - Ал Коруд
Николай Ковалев:
— Отношение вьетнамцев к нашей помощи и морякам было очень потребительским. С усилением американских налетов темпы разгрузки судов резко снизились. В первую очередь вьетнамцы разгружали муку, нефтепродукты, вооружения. А суда со станками простаивали на рейде многие сутки. И при этом вьетнамские товарищи без конца требовали увеличить количество привозящих грузы судов. В 1968 году, например, они просили Косыгина доставить все запланированные на год грузы за полгода.
Мы помогали им как могли. Когда разбомбили электростанции, питавшие угольные шахты вблизи порта Камфа, я дал капитанам приказ подавать туда энергию с корабельных генераторов. А наши вьетнамские товарищи, зная, что американцы не бомбят советские суда, ставили под их борта баржи с зенитными пулеметами. А после того, как американцы разбомбили нефтесклады, вьетнамцы решили использовать в этом качестве один из наших танкеров. Разгружали его по мере надобности, опять же понимая, что его не разбомбят. Экипажу пришлось несладко: несколько недель на рейде в тропическую жару без кондиционеров, в рое мошкары.
Александр Нехорошев, бывший советник посольства СССР в ДРВ по межпартийным связям:
— Вьетнамцы упирали на то, что они находятся на передовой линии борьбы с империализмом, проливают кровь, и главная страна социализма могла бы оказывать гораздо большую военную и экономическую помощь. Никакие доводы на них не действовали. Игнорировались и все наши просьбы. Мы, например, множество раз просили вьетнамских товарищей передать нам их лекарства от тропических болезней, но так ничего и не получили. Когда мы попросили дать нам для охраны посольства одну из сорока немецких овчарок, присланных во Вьетнам пограничниками ГДР, вьетнамцы согласились скрепя сердце. Ведь собачатина во Вьетнаме — деликатес. Всех остальных присланных для пограничных войск овчарок вьетнамские товарищи съели.
Юрий Федоров:
— К нам в Ханое как-то подошел вьетнамец. Обычно им запрещалось общение с иностранцами, даже с «ленсо» — советскими. Почему-то он заговорил с нами о помощи. О том, что она недостаточна. Мы попытались объяснить ему, что у нашей страны есть и свои проблемы. Он хитро посмотрел на нас и сказал, что учился в Ленинграде, видел в Эрмитаже много дорогих картин. «Вы могли бы их продать империалистам, — говорит, — а на эти деньги лучше помогать нам».
К китайцам и относились гораздо лучше. Они везли рис, а мы — непривычную для вьетнамцев муку. Одежда была в основном китайской. А нас с нашими ракетами вьетнамцы недолюбливали. Не секрет, что ступени ракет, запущенных над городом, падая, иногда убивали не спрятавшихся в бомбоубежища людей.
Владимир Лебедев, специалист из научно-технической группы при военном атташе СССР в ДРВ:
— Наша группа была создана специально для изучения американской трофейной техники. Помню, несколько месяцев мы просили у наших партнеров разрешение ознакомиться с новым американским ручным гранатометом. Глухо. Вдруг наш коллега из вьетнамского инженерного управления говорит, что гранатомет они подарили болгарскому врачу из делегации, только что улетевшей из Вьетнама. Хорошо, самолет был наш, аэрофлотовский. Так что наши товарищи в Лаосе, где была промежуточная посадка, просто не давали ему взлета, пока болгарин не согласился продать нам этот «сувенир». Как правило, такие «широкие жесты» вьетнамцы делали перед важными визитами, когда решался вопрос о новых поставках.
Анатолий Павлов:
— Вьетнамцы смотрели на трофеи и на данные, полученные от пленных, как на стратегический, особо ценный товар. Попросят дополнительной помощи, получат, поделятся информацией. А нет, значит, нет.
Николай Колесник, председатель Совета ветеранов вьетнамской войны:
— Претензии вьетнамцев можно было понять. Советский Союз поставлял во Вьетнам зенитно-ракетный комплекс С-75. А в это время у нас на вооружении уже был гораздо более совершенный комплекс С-125. Его, насколько я знаю, тогда поставляли на Ближний Восток. Конечно, вьетнамцы обижались. Будь у них С-125, вьетнамская война была бы на два-три года короче.
Глава 10
Думки-задумки. 20 февраля 1965 года. Подмосковье
На даче меня ждали с нетерпением. Витя, чтобы накормить, верный страж встретил с кислым выражением на лице. По его виду я сразу понял — «Нашли!» Вроде бы настроение должно пойти вверх. Кто бы мог подумать, что осмеянный на форуме рассказ окажется чистой правдой. Но откуда⁈ Нацелившийся передохнуть, вздыхаю и проходя мимо, буркаю Рябенко:
— После обеда.
В стороне от домика для охраны стоял фургон. Видимо, на нем приехали военные специалисты. Чекистов мы решили не трогать. Дал команду накормить и их. Но Рябенко уже распорядился. Вот что мне категорически никогда не нравится в людях: барство и чванство. В капиталистическом будущем России оно расцвело бурным цветом. Гадко было наблюдать, как обычное чмо, дорвавшееся до власти и капитала, гнобит людей, да хамит направо и налево. Права народная поговорка: из князи в грязи! Уважение к людям — это показатель собственного достоинства! И социального уровня развития общества. У нас с последним имелись проблемы, а позже мы и вовсе скатились на дно.
Для Брежнева было характерно подчёркнутое уважение к нижестоящим работникам, причём чем младше, тем уважительнее он с ними держался. Переводчик Виктор Суходрев вспоминал:
«Если Брежнев, даже будучи уже дряхлым и больным, после окончания официальной беседы с иностранцем, попрощавшись с ним, считал для себя обязательным пожать руку переводчику и поблагодарить его за работу, то Горбачёву это и в голову не приходило. Для него мы были как бы частью обстановки, как столы, стулья, карандаши».
Возможно, это отношение очень помогло Брежневу в достижении высшего поста в государстве. Никита Хрущёв говорил о нём:
«Вот смотрите на Леонида, мало, что он красавец, гроза баб, а как его люди любят. Они же за ним в огонь пойдут и в воду… Леониду не надо бороться за власть, люди сами его толкают. Удивительно обаятельный и милый человек».
Даже многоопытный политик оказался обманут внешним обаянием дедушки Ильича.
За все 18 лет своего пребывания на высоком посту Леонид Ильич не поменял практически никого из сотрудников своей охраны. Он заступался даже за тех, кто совершил, казалось бы, непростительные проступки. Но был и такой характерный случай. В группе ГОНа, обеспечивавшей потребности отделения охраны генерального секретаря ЦК КПСС, работал один молодой водитель, любивший на досуге побаловаться спиртным. Однажды он «добаловался» до того, что начал ловить на улице какого-то несуществующего шпион. Тогда большой шум поднял, всех переполошил. Нетрезвого водителя забрали в милицию, а оттуда, как было заведено в советские времена, сообщили об инциденте по месту работы. Начальство ГОНа церемониться не стало: офицера уволили, а Брежневу назначили другого
