Старуха 5 - Квинтус Номен
Но с новыми заводами всегда возникала одна проблема: из-за острой нехватки квалифицированных рабочих запуск самолетов в серию превращался в подлинное мучение, инженерам и конструкторам приходилось на месте натаскивать рабочих завода даже для выполнения простейших операций. То есть не самых, конечно, простейших – на авиазаводы НТК направлял как минимум лучших выпускников профильных ФЗУ, а почти половина рабочих и техникумы позаканчивать успели – но все равно опыта у молодежи сильно не хватало, и любые доработки даже серийных машин в производстве осваивались с трудом. А уж такие, как замена алюминиевого крыла на крыло из «черного текстолита»…
Но сейчас ребята вроде уже опыта успели поднабраться, целых три обновленных машины они сдали военной приемке полностью самостоятельно, так что можно было и домой собираться. Ставшим привычным уже путем: рейсовым самолетом на Курган (на М-12, самом массовом самолета «Аэрофлота», как каждый раз вспоминал с затаенной гордостью Владимир Михайлович, проходя на посадку), затем уже в Москву… тоже на «собственной» машине. Вот только вопрос, почему для перелета запрещено использовать куда как более скоростной бомбардировщик (которые все равно ежедневно перегонялись в Монино прямиком из Барнаула), так и оставался без ответа…
Но Владимир Михайлович был все же рад, что удалось так быстро – всего-то за пару недель – внедрить на заводе очередное новшество, и лишь уже в Кургане, садясь на рейс до Москвы, он с легким содроганием подумал, что скоро, уже весной, на этом же заводе нужно будет запускать в серию и совершенно новую машину. У Веры Андреевны была «плохая привычка» запускать серийное производство понравившихся ей машин не то что по завершении испытаний, но чаще даже до их начала…
Иосиф Виссарионович в вопросы, касающиеся обороноспособности страны, старался вникать максимально глубоко, и суть проводимых КГБ и Генштабом изменений в армии сильно одобрял. Почти все одобрял, а некоторые детали, которые вызывали у него раздражение, старался оставлять на изучение профессионалам, искренне считая, что «они сами разберутся». Но иногда и в такие «детали» приходилось глубоко вникать, особенно когда тот же товарищ Ворошилов начинал ожесточенные споры с товарищем Шапошниковым.
Вот и последняя склока между военачальниками, случившаяся в начале декабря, заставила изучать проблемы, которые они и сами вполне могли бы решить. Причем склока в общем-то дурацкая: Климент Евремович считал, что армию нужно срочно перевооружать пистолетами-пулеметами товарища Шпагина, а Борис Михайлович настаивал на внедрении более дорогого автомата Горюнова. Причем у каждого вроде бы имелись весьма веские аргументы: для ППШ годились очень недорогие патроны пистолетного калибра, а автомат Горюнова изначально разрабатывался под странный «командирский» патрон, принятый в войсках КГБ – и это было основным аргументом Ворошилова. А аргументы Шапошникова заключались в том, что «командирский патрон» одинаково подходил и к автоматическому карабину, и к пулемету (того же Горюнова), так что было куда как проще наладить обеспечение частей боеприпасами, а вдобавок оружие с такими патронами оказывалось гораздо более эффективным «в боях на средней дистанции». Ну а то, что в магазин ППШ помещалось семьдесят патронов, а в горюновский – всего тридцать, он считал недостатком несущественным, особого внимания не заслуживающим…
Товарищ Сталин не стал разбираться в «выявленных достоинствах и недостатках», а за разъяснениями обратился к тому человеку, который, собственно, этот патрон и внедрил – то есть к товарищу Синицкой.
– Ничто меня ни на какую мысль не толкало, – ответила Вера, выслушав вопрос Иосифа Виссарионовича, мысль эта сама пришла, никого не спрашивая. А вот как – тут все просто: Владимир Григорьевич для своего автомата был вынужден использовать патроны от Арисаки, причем даже их в ослабленном варианте, потому что более мощные патроны для автоматики не подходят. Я у него и поинтересовалась, какая мощность патрона ему нужна… я же на порохах теперь специализируюсь, мне же нужно знать для чего какой порох делать.
– Они сильно разные?
– Конечно. Если порох, которым мы снаряжаем патроны для нашего «Бофорса», стреляющего на девять километров, запихнуть в патрон для трехдюймовки старой, то снаряд хорошо если на километр улетит, так как порох сгореть не успеет пока снаряд в стволе находится. Ну и вот, я прикинула, какой порох для автомата Федорова нужен, под трехлинейную пулю прикинула, потому что сейчас не время калибр стрелковки менять… Потом – я же знаю насыпные нормы – подсчитала потребный размер гильзы – и, собственно, всё. Никаких мыслей, тупая работа руками…
– А в вопросе принятия на вооружение армии ППШ или АГ вы, понятно, на сторону автомата встанете…
– Встану, но не потому что я патрон этот придумала. А потому, что отделение солдат с автоматами по огневой мощи превзойдет немецкую роту с пулеметами: у них по два пулемета на взвод, а у нас, получается, по три на группу. А что до стоимости патронов, то я думаю, что патроны к ка… автомату Горюнова окажутся даже дешевле пистолетных.
– А это почему?
– Патроны для ППШ с латунной гильзой, а для АГ – со стальной, слегка помазанной лаком. Стали у нас хоть поп… сколько угодно, лак вообще из песка и отходов химпрома делается. Пуля – да, побольше и подороже, но если пересчитывать на наносимый противнику ущерб, то небольшое удорожание пули тут же компенсируется. Просто потому, что пуль меньше потребуется. И еще: в пистолетную пулю лично я бронебойный стальной сердечник воткнуть не возьмусь, а в командирских патронах только такие бронебойные пули и используются. Вроде пустяк, ну, свинца чуток поменьше тратится – то есть пистолетная с трехсот метров врагу в каску влетит, то враг поморщится, а от автоматной – просто сдохнет.
– Ну хорошо, но вот товарищ Ворошилов недоволен нем, что в автомате магазин всего на тридцать патронов рассчитан, а в ППШ…
