Старуха 5 - Квинтус Номен
– Так это, значит, вы тот самый итальянский конструктор Бартини. Много о вас слышала и очень рада, что вышло и лично познакомиться.
Все это она произнесла на чистом тосканском диалекте, и Роберт Людвигович машинально и ответил по-итальянски:
– Я – русский авиаконструктор! И русский человек, просто итальянского происхождения!
А сообразив, что он сделал, немного смутился, но женщина лишь улыбнулась и продолжила, уже на русском:
– Ну и отлично. Присаживайтесь, сейчас приступим к раздаче розовых слонов. Владимир Михайлович, для вас работенка будет и простой, и одновременно сложной. Вам нужно будет разработать фронтовой бомбардировщик, внешне с двухсот метров практически неотличимый от СБ. Но способный летать со скоростью в районе семисот километров и нести на тысячу – тысячу двести километров пару тонн бомб. Я надеюсь, что уложиться в такие требования будет относительно несложно, хотя над внешним видом придется все же поработать: машину нужно будет делать под мотор весом в девять центнеров с мощностью в пару тысяч сил.
– Даже такие моторы требуемую скорость не обеспечат, да и чтобы такую мощность снять, потребуются винты диаметром…
– Легко обеспечат: мощность достаточная, а что до винтов, так вам нужно будет использовать винтомоторные установки с эффектом Бартини. Что повысит тягу сразу процентов на сорок, так, Роберт Людвигович?
– Эффект Бартини?
– Ну это вы же придумали ставить два винта противоположного вращения друг за другом, так что терпите теперь.
– Я не уверен… – продолжил Владимир Михайлович, – но постараюсь сделать все, что смогу.
– А я и не сомневалась. С Павлом Осиповичем мы потом поговорим, когда он снова в Москву вернется, а вас, Роберт Людвигович, я попрошу заняться сразу двумя машинами. В каком порядке вы их делать будете, мне безразлично, машины мне потребуются разве что в сорок первом…
После того совещания в коридоре к Роберту Людвиговичу подошел товарищ Мясищев и негромко сообщил:
– Вообще-то Вера Анлреевна по специальности химик, в авиастроении практически ничего не понимает, поэтому ее задания рассматривайте как… как благие пожелания. Впрочем, ее пожелания чаще всего вполне реализуемы, а если что-то и не получается, то уж репрессий от неё точно ждать не нужно, она наоборот старается нас успокоить и на неудаче не сосредотачиваться. У нее поговорка даже есть: лучше сделать с опозданием, но хорошо, чем досрочно, но отвратительно. И, на будущее: если у вас действительно возникнут какие-то проблемы, у нее совета не спрашивайте. Сначала сами подумайте, как можно проблему решить, а потом подготовьте документ с перечнем всего необходимого – и НТК все нужное предоставит…
Однако Роберт Людвигович поначалу совету не внял и, увидев в сборе предложенный ему мотор с пропеллерами «с эффектом Бартини», ей позвонил:
– Вера Андреевна, мне прислали мотор, и я хотел кое-что уточнить о пропеллерах…
– Роберт Людвигович, я вообще-то химик, в пропеллерах понимаю лишь то, что они самолет за собой как-то тащат. Если вам что-то техническое узнать нужно, то свяжитесь с профессором Ветчинкиным, он у нас по пропеллерам главный.
Владимира Петровича, работавшего в МВТУ, найти оказалось нетрудно – но когда он сам увидел привезенные на завод пропеллеры, то долго ходил вокруг, измерял странной формы лопасти (по восемь штук на каждый из двух соосных пропеллеров), издавал невнятные звуки… Затем мотор с пропеллерами перевезли в ЦАГИ и долго исследовали на стенде, после чего Бартини получил официальное заключение о том, что «представленные образцы практически идеально подходят для решения поставленной задачи», но вот какая именно задача была «поставлена» и кем – об этом в заключении ничего не говорилось. Впрочем, довольно много там расписывалось относительно выбора «более эффективной формы лопастей» – и летом тридцать девятого Роберт Людвигович на базе «неудовлетворительного» пассажирского самолета на двенадцать мест сдал в серию бомбардировщик, летающий с крейсерской скоростью слегка за пятьсот километров и перевозящий на две с лишним тысячи километров по пять тонн бомб…
А сейчас, в присутствии товарища Баранова, начались «официальные» испытания новой машины: грузового самолета, способного на три тысячи километров перевезти до двенадцати тонн грузов и даже способного поднять в огромном трюме целиком танк «БТ»…
Владимир Михайлович Мясищев в это время на серийном заводе занимался «доводкой производства» своего обновленного фронтового бомбардировщика. И его – как, впрочем, всех конструкторов авиауправления НТК – довольно сильно раздражало то, что управление по каким-то неведомым причинам практически под каждый новый самолет строило и новый авиазавод. Причем строились эти заводы в какой-то глуши, а для бомбардировщика с индексом М-20 завод выстроили вообще в Барнауле. Причем не в довольно большим городе, а в глухой деревне с таким же названием, куда теперь вела от полустанка Юрахлы сорокакилометровая железная дорога.
Хотя и в «настоящем» Барнауле авиазавод был построен, и там делались маленькие пассажирские самолеты конструктора Яковлева, который тот – по поручения товарища Баранова – разработал в тридцать девятом буквально за два месяца. А потом вдвое дольше его «доводил»: первый, «деревянно-тряпочный» почему-то Веру Андреевну не устроил и в машину пришлось вносить множество изменений. Мелких в основном, но Владимир Михайлович с усмешкой вспоминал, как Вера Андреевна ругалась по этому поводу на комиссии НТК с Александром Сергеевичем. Зато теперь самолет стал по-настоящему приличной машиной, крыло стало не тряпочным, а стеклопластиковым – как и обшивка фюзеляжа, поэтому под дождем и снегом самолет не особо портился. И вместо предложенного Яковлевым «заслуженного» мотора М-11 на самолет поставили мотор уже «автомобильный», но в полтора раза более мощный и с «неубиваемым» ресурсом. Что самое смешное, в результате всех этих доработок в производстве самолет стал даже дешевле начального варианта, да
