Шаман - Василий Седой
За время ремонта облазил корабль целиком и полностью, редкое, надо сказать, убожество, но другого нет, придется на нём ходить по морям и океанам. По крайней мере до тех пор, пока не появится возможность построить что-нибудь получше.
Когда отправились в плавание, я с какой-то грустью прощался с этими берегами, даже не ожидал от себя такого. Но особо грустить было некогда, поэтому в этом непонятном состоянии я пребывал недолго.
Погода радовала, ветер был попутным, поэтому плавание проходило спокойно и ненапряжно, но всё хорошее когда-нибудь кончается. Сейчас, если судить по знаниям капитана, пираты у берегов Америки были достаточно редким явлением, но нам встретились. Причём пересёкся наш курс с равным по силе кораблем, что вообще не лезло ни в какие ворота. Всё-таки на борту нашего судна было сорок пушек, что по нынешним временам действительно много. Пираты здесь раньше попадались на кораблях куда скромнее, а тут прям как по заказу. Не повезло, что тут скажешь. Пришлось спешно готовиться к бою. Хорошо, что за две недели плавания маленько изучил команду и теперь понимаю, как кого лучше всего использовать.
Пираты оказались англичанами, да я, собственно, и не сомневался особо, кому тут ещё безобразничать, если не этим скунсам. Они очень бодро кинулись нам на перехват с расчётом поймать на пересечении курса и попробовать сбить наши мачты и лишить нас хода. Это был мой первый подобный бой, но знания капитана позволили мне играть с англичанами на равных, может, даже в чём-то их превосходя.
Только во время сражения знания и умения работают лучше всего, организм человека мобилизует все свои резервы и иногда реально творит чудеса. Так произошло и со мной. В какой-то момент чувства обострились, и я начал воспринимать свой корабль как живое существо. На одних инстинктах, можно сказать, без участия разума, я чувствовал, что надо делать в той или иной ситуации и как наилучшим образом выполнить какой-нибудь маневр. Бой парусников динамичностью не отличается, и маневриры занимают много времени, прежде чем заговорят пушки.
У меня получилось переиграть англичанина и подвести его под продольной огонь с борта нашего корабля. Мачты противнику мы не сбили, но такелаж попортили знатно, да и команду маленько проредили.
Конечно, после этого небольшого успеха можно было бы без проблем уйти, в скорости англичанин начал проигрывать, но не в этот раз. Я вдруг подумал, что меня могут и не оставить в должности капитана, мало ли что стукнет в голову отцу, поэтому очень даже не лишним было бы обзавестись своим кораблем. Исходя из этого, я и действовал дальше. Англичанин оказался опытным воякой и потрепал нервы неслабо, но проиграл. Мне удалось снова подловить этого хитреца и причесать его в этот раз уже картечью, а потом пойти на абордаж.
Надо сказать, хоть нам и удалось неслабо проредить команду противника и с вооружением бойцов у нас явно было получше, чем у англичан, а абордаж всё равно лёгким не получился. Сопротивлялись корсары отчаянно, и мы понесли немалые потери. По большей части ранеными, но все равно обидно. Даже представить не могу, сколько было бы погибших, не будь на наших бойцах нормальных кирас. Противостоящие нам пираты были бездоспешные, поэтому и проиграли. В этом случае сошлись реально равные противники, что у нас на корабле было до фига народа, что у англичан команда была с перебором. Нам повезло больше, и мы пусть и потеряли, только убитыми тридцать два человека и ещё больше сотни ранеными, но в любом случае остались в выигрыше, да ещё и трофеи знатные добыли.
Мы, похоже, были у пиратов не первыми клиентами. Их корабль был битком загружен местными товарами, главным образом, специями и зернами какао, но и золота обнаружили килограммов под двести. Вообще непонятно, зачем англичане, взявшие богатую добычу, полезли на нас, ведь куш уже нехилый сорвали. Жадность обуяла, иначе их поступок вообще не объяснить. Корабль у пиратов оказался получше нашего, новый совсем и сделан на совесть, на сильно повезло. Будь на нем капитан поискуснее, могли бы и проиграть, но удача улыбнулась нам, и мы победили.
Пришлось нам делить команду, и я решил сразу перебираться на трофей, буду обживать потихоньку, потому что по-любому оставлю этот кораблик себе. Моей доли добычи хватит с лихвой на выкуп этого судна у команды, поэтому буду его сразу осваивать как свое. Кстати сказать, каюта на трофейном корабле была на порядок лучше, чем на испанском, и дело даже не в более богатой отделке, а в размере и размещении. Значительно больше и расположена на корме таким образом, что освещается через окна с двух сторон сразу, сзади корабля и сбоку. Странно как-то это, но мне понравилось, удобно и функционально.
Когда, уже после небольшого ремонта такелажа, мы продолжили плавание, я повнимательнее осмотрел каюту и был вознагражденен незадекларированным бонусом в виде сундука, найденного в искусно сделанном тайнике. Сам бы я его в жизни не обнаружил, дух неандертальца помог, прислал образ с его месторасположением. Сундук оказался до половины заполнен крупными драгоценными камнями, изумрудами. Вторая половина была забита золотыми монетами. Приятное дополнение к уже имеющейся добыче, а главное, что этой находкой я ни с кем делиться не собираюсь. Нет у меня ничего, и точка.
Дальнейшее плавание прошло без каких-либо происшествий. и через две недели мы прибыли туда, куда корабль и направлялся изначально, в Гавану. Конечно, этот пока ещё скромный городок называется сейчас более вычурно, но мне так привычнее.
На удивление мы обнаружили довольно много кораблей, и, что самое главное, здесь был и мой отец. Да, я решил именно так к нему относиться, моё поведение и так выбивается за рамки, а если ещё и здесь носом крутить, боюсь, аукнется, и неслабо. Встречали нас совсем не как героев, с прохладцей. Первый вопрос который я услышал от теперь уже своего отца: где вас носило столько времени?
Даже растерялся слегка. Выручил боцман, который, не стесняясь высокого положения отца, высказал всё, что он думает об этой предъяве, а потом ещё и расхвалил как моё поведение, так и руководство кораблем. Особенно ярко он описал бой, в котором я, оказывается, выглядел былинным богатырем. Короче, сбил он маленько спесь с отца моего тела, а я, на удивление, почувствовал обиду. Вот уж чего не ожидал, да и дух неандертальца почувствовав моё настроение, прислал картинку с предложением прибыть дурака. С трудом сам успокоился и духа угомонил, подумав при этом, что надо бы поосторожнее быть с
