Николай Грошев - Толеран (СИ)
— Что ты делаешь? — Сказал кто-то и Мумба поднял глаза. Перед ним стоял белый командир!
— Мои. — Ответил ошарашенный Мумба подвигая банку поближе к себе.
— Хм… — Белый командир нахмурился и, повернувшись на каблуках, пошёл прочь. И шёл так, будто в его плече не было раны! Могучий воин…
А может, он был шаманом? Мумба вздрогнул и потряс головой. Нет, белый командир шаманом быть не мог. Но в бою он почти никого не убил — вот в чём дело! Мумба улыбнулся. Великий воин и вождь завидовал его успеху. Это было большой честью для Мумбы!
Чуть не проглотив жвачку, Эрни щучкой прыгнул в яму. На сдавленный стон друга, чья спина обеспечила ему мягкую посадку, бравый командир орудийной батареи, внимания не обратил — некогда было. Огненная волна прокатилась над ними, подпалив волосы и одежду. Гром взрывов прочно оглушил как одного, так и другого. Почерневшие от копоти лица друзей поднялись, едва всё затихло. Они смотрели в небо и над ними величаво плыли самолёты Люфтваффе. Огромные неповоротливые — это они устроили огненный ад внизу. Но прежде это сделали немецкие корабли. Японцы, начавшие эту атаку, это безумное нападение на хорошо укреплённый берег, так и не смогли добиться особых успехов. Они угодили не просто в мясорубку — они попали в смертельный капкан, и выход у них был только один. Они не могли отступить, потому что американский флот ударил им в спину, едва они оказались связаны боем. Тяжёлые японские корабли не смогли начать обстрел берега, и десант пришлось высаживать, почти не имея прикрытия. А именно этого они и добивались. Япония была в шаге от сокрушительного и, в общем-то, позорного поражения. Но пришли немцы…, откуда? Как? Почему их прозевали и разведка и сторожевые корабли да самолёты? Кто ж их знает…, как-то прозевали. Теперь немцы разносят в клочья береговую оборону…, то есть уже разнесли.
Эрни очнулся далеко не сразу, после того как схлынул огонь, и стало тихо. Гром разрывов оглушил его. Но жвачку Эрни так и не потерял. Продолжая лениво жевать её он подполз к краю ямы и выглянул наружу.
— Чччёрт… — Прошипел он, повстречавшись взглядом с бездонным дулом винтовки. Поднимаясь на ноги, он медленно задрал обе руки вверх. — Я сдаюсь. Победил ты фриц…
Рядом поднимался Барри…, они бросали взгляды по сторонам и не верили своим глазам — немецкие солдаты, вперемешку с японскими уже бродили по всему видимому пространству, практически не встречая сопротивления…, впрочем, какое сопротивление? После удара корабельной артиллерии мало кому удаётся выжить.
А к берегу уже подходили тяжёлые транспорты. И они везли не только пехоту. Но вот что странно — это были японские транспорты! Выходит, фрицы просто помогли японцам огнём и небольшим количеством войск? Что же это получается — вторжение в США проводится Японией? Эрни не понимал происходящего, но старательно запоминал всё что видел. В плену будет шанс сбежать, а возвращаться к своим с пустыми руками он не желал. Он вернётся вместе с Барри и с такой информацией! С такой, что генералы ахнут!
— Шугерд, — сказал немец стоявшему рядом солдату той же национальности, — они сразу сдались.
— Я заметил. — Шугерд скривив губы, небрежно держал автомат направленным на пленных.
— Может…, - он задумчиво нахмурился, — может, скажем, что они отчаянно отбивались?
— Ха, вокруг посмотри. — Шугерд передёрнул плечами. — Всё равно ведь вскроется.
— Да… — Немецкий солдат удручённо покачал головой. — Неохота мне с ними возиться…
Автоматная очередь срезала двух друзей в одну секунды. Захлёбываясь кровью оба упали обратно в яму. Шугерд хмыкнув, проследил, как слегка подёргивающиеся тела американских солдат упали, и настороженно воззрился на окружающую местность.
— Зачем убил? — Спросил его товарищ, уже в пути, когда яма с двумя мертвецами осталась метрах в ста позади них.
— Мне тоже с ними возиться неохота…, вот если бы попался такой пленник, какого в приказе описывают…, а так…, к чёрту их.
— Да уж… — Немецкий солдат тяжко вздохнул — он тоже хотел дополнительные дни отпуска и денежную премию. С финансами у него было туго в последнее время. Виной тому, наверное, были постоянно растущие цены. Естественно, ведь не его же невинное увлечение карточными играми на деньги? Нет, конечно…, это всё виновата экономика военного времени.
Ямамото Тагава сидел на земле, скрестив ноги и выпрямив спину. Он размышлял. Прямая спина, дыхание ровное, лёгкое — будто и не бегал он только что через полосу препятствий…, очень особенную полосу препятствий. Один из тех с кем он бежал, до конца полосы не дошёл, его тело осталось где-то там, в грязи и дыму.
Ямамото размышлял. О чувствах, о том, как свистит ветер. Здесь он свистел по-особенному. Свист его обращался голосом, который мало кто мог слышать. Вот Йомура Тагава мог. И он мог, ибо Ямамото ничем не уступал своим достойным предкам. Здесь ветер звучал голосами воинов, он звал и тревожил. Он плакал и смеялся. Ветер чувствовал землю, над которой свистел и те, кто жил на ней, приветствовали его, тоже чувствуя скрытые ноты свиста…
Победа над американцами далась не легко. Сильный враг, но он был повержен мощью Японского оружия! С огромным трудом, с неимоверной тяжестью, но всё же повержен. Американский зверь пал в Вашингтоне, в их главном городе. Те, кого немецкие войска добивали в Канаде, были просто трусами, бежавшими от последней своей битвы. Настоящая победа была одержана в Вашингтоне, бесстрашными японскими солдатами.
Ямамото лично принимал из рук Эйзенхауэра документы, подтверждавшие безоговорочную капитуляцию США. Эйзенхауэр…, президент этой страны был гораздо смелее своих генералов — он умер в Вашингтоне, сражаясь наравне со своими подданными. Настоящий Император! Ямамото очень уважал его, но не жалел. Президент принял славную достойную мужчины смерть. И потому он так гордился этой победой Японии. Император США был не менее достойным правителем, чем Император Японии.
Как радовались они этой Великой победе! О! Вся Япония праздновала тогда, ещё не зная, чем обернётся эта тяжело давшаяся победа. Тогда никто, даже он, не подозревал, да и не думал о том, что произойдёт совсем скоро. Китай вновь поднимал голову, и Квантунской армии приходилось очень не легко, а союзники прочно завязли в боях по всему миру…, в какой-то момент даже казалось, что Квантунская армия перестанет существовать, а Китай сбросит славные войска Императора в море.
Положение спасли те немногие силы, что смог высвободить Тагава и отправить в Китай. Они помогли продержаться до того мига, когда союзники, наконец, помогли. Они применили новое, страшное и доселе невиданное оружие — летающие диски, с которыми не мог сравниться ни один самолёт. Тогда впервые военные лидеры Японии и Тагава в том числе, задумались о том, что союзник необыкновенно силён. Но начать войну против него они уже не могли. Борьба с Америкой слишком сильно ослабила армию Императора. Оставалось надеяться на честь союзников…, только вот надежды не оправдались.
Удар был стремительным, жёстким и нанесён одновременно по всем точкам мира, где располагалась Императорская армия. Тысячи погибли. Тысячи были взяты в плен. А Япония…, Япония стала клеткой, в которой позволили жить тем, кто не погиб в боях…
Ямамото оказался в плену в дни самых первых хитрых ударов союзника. Он сражался и был уверен, что погибнет в бою, но судьба сыграла с ним злую шутку. Он остался жив, оглушённый взрывом, он попал живым в руки врага. Великий позор, он должен был покончить с собой — должен был! Но сначала ничего не получалось — от него ждали именно таких действий и не позволяли ему спасти своё лицо. А потом он не смог сам.
Он долго пробыл в госпитале и каждый день с ним разговаривали. А потом его увезли сюда и предоставили относительную свободу действий. Появилась возможность спасти лицо, но он не смог. Нет, не страх остановил его. Вовсе нет. Его остановило любопытство. Происходящее было столь таинственно, что Ямамото не сумел победить своего любопытства.
Ему всё объяснили, но он не многое понял. Одно прочно засело в голове и никак не желало открывать своих тайн — он здесь для того, что бы попытаться получить Ограниченное Гражданство. Что это Ямамото не понимал. Товарищи по несчастью ничего объяснить ему не смогли — по-японски тут никто не говорил. Вообще он был единственным японцем во всём лагере. По крайней мере, других он не видел. Вот и ещё одна загадка — в одном бараке жили русские, американцы, китайцы, индийцы и даже один негр…, Мумба, если Ямамото правильно запомнил его имя. Очень пёстрая компания, но каждый из них был солдатом.
Каждый день начинался одинаково — они строились на плацу. Под дулами двух тяжёлых пулемётов установленных на вышках внутреннего периметра…
Самым странным тут был как раз сам этот лагерь. Ямамото немало был наслышан о Лагерях Смерти, во множестве выстроенных союзниками на завоёванных территориях в первые два года войны, но этот лагерь на них совсем не походил. Это скорее была военная база. Только таких баз он ещё не видел. Обычно на них учили воевать тех, кто этого не умел, либо тренировали тех, кто уже умел воевать. Здесь учили тоже, но не слишком усердно. По крайней мере, сейчас. Их будто проверяли на выносливость. Каждый день изнурительные упражнения, марш-броски, учения, полосы препятствий…, на полосах почти всегда кто-то умирал. В них стреляли, отстающих расстреливали без тени жалости. Вместо взрывпакетов на полосе препятствий стояли настоящие мины. Тут был ад, но Ямамото прочувствовал этот ад, он научился любить его…
