Александр Маркьянов - Слепящая тьма. часть 2
С остальными было сложнее — они перемещались за дувалами, отстреливали несколько очередей и переходили на другую позицию. Решив проверить, на что в самом деле способна его винтовка, Змей выстрелил чуть ниже края дувала, когда один из стрелков — судя по вспышкам дульному пламени пулеметчик, укрылся за ним. Пулемет замолк и больше не стрелял…
Ошибкой моей стало то, что я недооценил силы противника. Знал бы, что их будет столько — сменил бы план операции без колебаний. Перед самой операцией по кортежу шейха был нанесен удар беспилотным летательным аппаратом. Это было предупреждение — делай, что приказано или следующий раз ракета уничтожит не твоих охранников, а лично тебя. Шейх решил не обострять отношения с могущественными людьми Залива и сделать то, что его попросили сделать. Однако, он сильно увеличил свою — и Бен Ладена охрану. Теперь, помимо боевиков, легализованных как сотрудники полицейского управления Белуджистана, шейха охранял отряд чеченских боевиков под командованием Ибрагима Мадаева, пятьдесят штыков. Чеченцы были одними из тех людей которым шейх доверял. Нет, не в силу того, что они отличались особенной верностью — среди них ни один не знал арабский язык и не был вовлечен в местные дела. После бегства с Кавказа чеченцы держались особняком даже в боевых отрядах Аль-Каиды. Но воевали хорошо — закаленные в боях с русской армией, многие успели отслужить в Советской армии, а потом еще прошли одну из горных школ подготовки террористов, в изобилии расплодившихся в кавказских горах между первой и второй чеченской кампаниями… даже американцы в своих документах и наставлениях для младшего командного состава указывали чеченцев как наиболее опасных среди всех других исламских экстремистов. Поэтому то шейх и нанял их в качестве временного усилении своего отряда телохранителей — за большие деньги. Эти то уроды сейчас и лезли из всех щелей, стягивая кольцо вокруг мечети. Но командира у них уже не было — именно он спросил у некоего Вахи, что ему показалось такого в ночной тьме у мечети, и именно он лег одним из первых в этой безумной битве…
Из осторожности, Шейх никогда не спал в том же самом месте где спал Осама Бен Ладен. Вот и сейчас он ушел спать в один из самых неприметных и маленьких домов на окраине, оставив при себе всего двух верных нукеров. Находиться с Бен Ладеном, тем более ночью было рискованно — американцы любят приходить именно ночью…
Когда началось — совсем невдалеке наперебой загрохотали автоматы, шейх проснулся моментально, он спал очень чутко. Первым делом, он перекатился ближе к стене под самое подслеповатое окошко той нищей хижины, в которой он нашел ночной покой — чтобы пули не достали через окно. Несмотря на то, что в хижине было что-то вроде кровати — он спал на полу…
— Мурад!
Телохранитель, застывший у входа в хижину с автоматом в руке напряженный и готовый к всему, обернулся
— Где Ваха?
Шейх спрашивал по-чеченски, этот язык он знал, как и еще восемь.
— Его нет… Он ушел сражаться с кяфирами…
— Сын осла! — выругался шейх — что там?
— Не знаю, эфенди… Сильно стреляют…
Сначала шейх подумал, что надо выбраться из кишлака, пока не поздно — но потом передумал. Если это американцы — значит на горном склоне снайперы. У американцев есть винтовки и есть снайперы, способные видеть и стрелять сквозь ночь. Глупо становиться для них мишенью…
— Не высовывайся. Если они не придут в дом — не стреляй, даже если они будут идти мимо. Если выживем — ты станешь богатым человеком. Таким богатым, что твои деньги не успеют потратить даже внуки!
Рамайн… Проклятый лживый кяфир… Хотя может быть — так оно и к лучшему…
— На счет "три"! Дувал в двадцати метрах.
— Понял…
— Кот! Утащишь?
— Утащу… — Кот, царапнутый пулей, но веселый, какой-то хмельной, белозубо улыбнулся — своя ноша не тянет…
— Смотри…
— Я помогу… — сказал я — вдвоем утащим…
— Дым!
Одна за другой хлопнули две шашки, я с тревогой подумал, что нам еще предстоит прорываться из кишлака, а у меня всего лишь один М4, который непонятно в чьих руках побывал и непонятно когда откажет, и всего три магазина к нему, не считая того что в нем. По любым раскладам этого очень мало…
Я потом винил себя в том, что произошло. Хотя понимал умом, что не все пули летят мимо цели и рано или поздно одна из них попадает в цель. Не потому что кто-то виноват, что кто-то неправильно скомандовал — просто по закону больших чисел. И ничего с этим не поделаешь, просто такова жизнь и с этим надо смириться. Но все равно — было хреново. Очень…
Седой и дверь уже перескочили, пробежали эти нашпигованные смертью двадцать метров, залегли и открыли огонь. Видимости не было вообще — ночь и дымовые шашки превратили ночь в какой-то пирог, разрезаемый трассами выстрелов. Откуда стреляют — было прекрасно видно, трассирующие пули оставляли в белесом мареве хорошо заметный след и давали возможность стрелять по вспышкам, подавляя активность противника. Противник уже выдыхался, оставленная на окраине группа прикрытия основательно повыбила духов, их, конечно, обнаружили, но до этого Змей успел сделать немало. И все равно — духов в кишлаке оставалось еще немало…
У входа оставались мы вдвоем — я и Кот. Моментально переглянулись — и поняли друг друга без слов, хотя служили в разных армиях и готовились у разных инструкторов. Как только от дувала застучал, высаживая свежую ленту пулемет, мы бросились бежать. Я тащил завернутого в ковер и не сопротивляющегося пленника, тащил совершено диким образом, подхватив сверток с ковром под мышку и полуволоча полутаща, прикрывая своим телом. А меня в свою очередь прикрывал Кот, он бы мог проскочить быстрее раз в пять, но он бежал рядом, прикрывая меня. И пуля отбросила его на меня…
Мы повалились оба, когда до дувала осталось метров пять. Уже упав, я сделал глупость — открыл огонь, выдав свое местонахождение, дал длинную, злую очередь, которая ничего не решала — но вызвала на нас ответный огонь, уже прицельный. И Кот снова прикрыл нас — своим телом. Я так и не знаю, была ли смертельной та, первая пуля — или его убила моя глупость, мой срыв. Да и какая разница…
Пулемет из-за дувала застучал непрерывно захлебываясь в ярости. Седой выскочил, в мгновение оказался рядом. Так, стреляя с двух стволов и таща, Седой — Кота, я нашего пленника, мы ушли за дувал. Оба — целые и невредимые…
Только там, в относительной безопасности — хотя по ссохшейся и слежавшейся до каменного состояния глине непрерывно шлепали пули, я понял окончательно, что произошло. Поняли это и все остальные. Седой как-то странно крякнул, потом перебросил мне автомат Кота. Сняли и разгрузку со всем что в ней оставалось…
Вот так я и вооружился…
— Ты что? — Зверь на мгновение оторвался от пулемета, заметив как Седой аккуратно подсовывает гранату с выдернутой чекой по тело Кота — а как же закон?
Закон… Непререкаемый закон спецназа, один из тех законов, благодаря которым спецназ и остается спецназом. Из боя возвращаются все — неважно — живые, мертвые, раненые, по кускам — но возвращаются. В свое время мы нарвались в Могадишо — семнадцать человек погибло, пытаясь вытащить из центра воюющего Могадишо пилотов со сбитой2 вертушки. И никто ни тогда не сейчас не сказал и не скажет, что эти парни погибли напрасно, что можно было обойтись этими смертями оставить сбитую вертушку и уносить ноги. Любой, кто служил поймет ради чего погибли те парни смело идущие на смерть, под шквальный огонь негритянских племенных формирований.
Но ситуации бывают разные. И вот сейчас ситуация была именно такая — когда закон вступил в противоречие с еще более непререкаемым законом, основным законом любого военного — приказ должен быть выполнен. Любой ценой…
— Прости, братишка… — несмотря на грохот пулемета, прощальные слова Седого к павшему соратнику услышали все. И каждый тоже попрощался — как мог…
— Змей, это Седой! Мы прорываемся! Правее от гнезда, идем дворами! Как у тебя?
— Прорываются с севера! Идите, прикрою.
— Добро!
Каждый из нас замер на мгновение — возможно последнее…
— Прорываемся! Пошли!
Ночь отступила, ослепленная ненавистью, убитая взрывами, разорванная огненными трассами пуль. Она уступила место не дню, как обычно — она уступила место аду…
Я никак не мог понять — такого быть вообще не должно было. Почему они стреляют? Почему они стреляют в нас даже зная, что Пророк, их духовный лидер — у нас? Почему они стреляют, рискуя его убить, убить своими руками того кто для миллионов мусульман-фанатиков является путеводной звездой. Почему так рискуя, они обрушивают на нас шквал огня. Пустышка — да быть того не может. Я лично видел этого человека — ошибиться было невозможно. Это был он. Это был Осама Бен Ладен ошибиться было попросту невозможно. Да, я знаю про возможных двойников — но это был он, ошибиться было невозможно. Можно выглядеть великим человеком, но невозможно быть великим человеком, не будучи им. А передо мной этим вечером был великий человек, без вопросов….
