Александр Богатырёв - Самолет для валькирии
Обоснование было простым: "Дама просто бы испугалась и разбилась! Да к тому же посмотрите: платье не задирается ветром ей на голову. Значит это бутафория". К счастью это говоривших ни Ольга, и никто из находящихся на поле, не слышали.
А на поле, забыв о толстяке, суфражетки прыгали от восторга, подкрепляя сие действо оглушительным визгом.
Главполицай поморщился. На одно ухо сегодня он явно стал чуть хуже слышать. Но так как опять задача исключала немедленные репрессивные меры по отношению к дамочкам-суфражеткам, приходилось терпеть. Посмотрев по сторонам полицейский отодвинулся подальше, в надежде хоть так поберечь свои уши.
В небесах же, как ни странно, по началу всё развивалось более чем благополучно. Выйдя вровень с верхушкой Эйфелевой башни, Ольга посмотрела сначала на указатель топлива – топлива было достаточно. Впрочем, благодаря обучению Василия, она могла посадить аппарат даже с выключенным двигателем. Так что это её не особо волновало. Волновало лишь – хватит или не хватит топлива подняться до нужной высоты.
Однако хватало.
Но тут возникли сомнения несколько иного характера.
Дело в том, что за альтиметр у них был обычный барометр, где шкала давления была просто заменена на градуировку в метрах. "Точность" у этого прибора была ну никакущая. Так, примерно узнать.
Поэтому, только взглянув на его "показания", Ольга фыркнула и посмотрела в другую сторону – на Эйфелеву башню. Она уже знала, что её высота – 300 метров.
"А значит, – думала она, – если я поднимусь на высоту, примерно вдвое выше, чем кончик шпиля, то – будет как раз то, что надо".
Чисто чтобы обозначить для тех, кто внизу высоту, на которой находится дельтаплан, Ольга пролетела, как и недавно Василий, над башней. И дальше принялась карабкаться в небеса.
Через некоторое время, дельтаплан уже мало чем отличался по виду от мелких птичек, парящих в вышине. Когда же, по мнению Ольги высота стала равна двум высотам Башни, она выровняла аппарат и сделала два круга. Чтобы тоже обозначить высоту. И после аккуратно повела аппарат вниз. Но не по спирали, а по огромной дуге – очень интересно было видеть гигантский город сверху. И людей как муравьёв, снующих где-то внизу.
Под конец, двигатель таки сделал гадость. Чихнул и заглох. Настроение, поднятое полётом немедленно испортилось.
– Сволочь! – в сердцах кинула Ольга. А после, для острастки прибавила ещё несколько эпитетов в адрес "подлой железяки". Если бы её сейчас услышал кто-то из давних подруг они не только ушам бы не поверили, но и их позатыкали.
С кем поведёшься, от того и наберёшься!
Дамы, без посторонних ушей иногда выдавали такое – портовые грузчики обзавидуются. И только Ольга ни при всех, ни приватно, ни разу не была замечена в сквернословии. Но тут… Тут просто рядом никого не было. И надо было отвести душу.
Выговорившись и покраснев для порядку – ведь деяние сие предосудительное – она развернула аппарат в направлении полей у Эйфелевой башни. Скорости было достаточно и так, "неспешно", планируя, последовала на посадку.
Василий, заметил первым, что у Ольги неприятности.
Несколько секунд для него были самые отвратительные: "Справится или нет?!". Страх сжал всё внутри.
Но когда дельтаплан сделав безукоризненный разворот, и как по ниточке стал снижаться на посадку, – отлегло.
Григорий заметил чуть позже, так как снимал толпу.
Оценил грамотные действия Ольги и решил даже вот эту небольшую аварию, обратить в рекламу.
– Мадемуазель Ольга Смирнова, решила продемонстрировать нам своё безупречное мастерство пилотирования. Она выключила двигатель, и теперь заходит на посадку чисто в планирующем полёте! Обратите внимание! Это может сделать только мастер!
Суфражетки перестали прыгать и со страхом уставились на приближающийся мотодельтаплан и так его провожали взглядом то тех пор пока он не коснулся колёсами земли. Впрочем, посадку Ольга совершила тоже безукоризненно. Как к себе домой, через порог переступила.
Публика уже орала так, как будто хотела докричаться до небес. Но на поле не вылезала. Полиция, хоть и с трудом, но всё-таки сдерживала толпу. Кстати говоря, всё прибывающую. Если первая посадка собрала людей со всей выставки, то второй полёт собирал зевак, похоже уже с половины Парижа.
Обеспокоенные братья, Натин и Паола, буквально кинулись вдогонку дельтаплану, уже по инерции катящемуся по траве.
– Ты зачем двигатель отключила? – добежав первым спросил у Ольги Григорий.
– Он сам отключился! – обиженно буркнула та отстёгиваясь.
Выходило так, что Ольга совсем не испугалась. И "виной" было то, как и Григорий, и Василий преподавали ей основы управления. Эту самую ситуацию, когда может заглохнуть двигатель, они преподнесли как рутинную и самую обычную. В контексте: "можно летать с работающим двигателем, а можно и с выключенным… но лучше, если бы он работал".
Василий, услышав от Ольги ответ тихонечко перевёл дух и убрал с лица обеспокоенность. Сделав очередной раз победную мину, он отдал Ольге её шляпочку и кинулся объяснять толпе что она видела. Но так как она уже и так была перевозбуждена, пришлось во многом перекрикивать.
Григорий, помог Ольге снять с себя Васину косуху и думал, что на этом их приключения закончились. Ан нет! Ольга, только вывернувшись из куртки, быстро сняла перекрученные стальные спицы, скалывающие её платье и тут же принялась яростно растирать сквозь платье свои ноги.
– Замёрзли! Ноги замёрзли! – тем же обиженным тоном, что и про мотор, заявила она.
Натин, в это время рассматривала живописно искорёженные спицы – как некую интересную шутку. Потом, в несколько быстрых движений, придав им более-менее ровный вид снова заколола свою гриву. И вот эта самая задержка не дала ей возможности остановить Ольгу.
Та, через несколько секунд яростного растирания ног, вдруг кинулась к группе суфражисток. Те всё также продолжали скакать на поле и визжать от восторга. То, что к ним почти бегом направляется виновница торжества, только прибавило им энтузиазма.
А про месье совсем недавно послужившего причиной бешеной перепалки они и забыли…
Но Ольга-то не забыла!
– И что, месье-не-знаю-как-вас-там? И теперь скажете, что женщина-пилот "не может быть", "нонсенс"?!! – яростно кинула она в лицо толстяку.
– Абсурд!!! – всё ещё находясь в шоке от увиденного брякнул тот.
Лучше бы он этого не говорил. И вообще бы помолчал.
Крайне разъярённая и так до этого, Ольга, вдруг резко шагнула навстречу "морализатору" и со всей дури засадила коленкой тому в пах.
И тут от месье полетели клочки.
Услышав, что их Героиню вот так, снова и походя оскорбили, суфражетки совсем с катушек соскочили. Каждая из пикета вдруг возжаждала получить с этого пьяного дурака хотя бы кусочек, и хотя бы раз, но пнуть. Благо месье, выпучив глаза, схватившись за причинное место, лежал на боку и мнил самой главной проблемой – сделать хотя бы один вдох.
Подоспевшая хоть и поздновато Натин, решительно выдернула из общей свалки Ольгу. И несмотря на то, что та, шипя как разъярённая кошка всё ещё пыталась добраться до обидчика, потащила её подальше.
И вовремя. Полиция таки пересмотрела слегка приоритеты и кинулась разнимать драку. Попутно пытаясь арестовать участников. Благо на поле поспешало пополнение, высланное вышестоящим начальством.
Теперь клочки полетели и от полиции. Боевого задора суфражисток хватило и на вновь прибывших. Благо у них и с полицией были давние счёты.
Толпа же во всю веселилась.
Демонстрация полётов "пепелаца" завершилась для них просто великолепно – бесплатным цирком. Над полем стояли визг, ругать и громовой хохот.
Фотографы тоже не отставали спеша запечатлеть для истории это не менее сенсационное, умопомрачительно смешное завершение демонстрации полётов "небывалого" аппарата.
Когда Ольга обнаружила, кто её извлёк из толпы суфражисток, она густо покраснела. Видно дошло, что она натворила. Она закрыла щёки руками и уже шепотом повинилась.
– Ой, стыдно-то ка-ак! Что же это теперь будет?!…
– Ничего не будет. – посмеиваясь ответила Натин.
– Извините, ваше высочество! – вдруг начала кланяться Ольга. – Виновата! Но видит бог – он меня люто оскорбил!
– Тихо! – вдруг резко оборвала принцесса скулёж Ольги.
– Для начала тебе бы стоило уяснить, что мы тут гости и если хозяева оскорбляют гостей – это вина хозяев… И именно они перед нами должны извиниться. Если не извинятся – мы добьёмся чтобы извинились. Перед нами. И тобой лично извинились.
Ольга застыла, не веря своим ушам.
– Не смотря на все прочие обстоятельства извинились! – добавила Натин. И тут она резко переменилась в лице. Лукавое выражение сменилось печалью.
– И ещё… Не надо меня называть "высочеством". Для того, чтобы так меня называть, я должна вернуться в Атталу… Договорились?
