Андрей Посняков - Зов Чернобога
— Завтра с утра вызнайте у торговых, не купит ли кто рабов. Да только в тайности все обделайте. Впрочем, не мне вас учить.
— Сделаем, как велишь, хозяин.
Один из приказчиков покашлял в кулак.
— Хочешь что-то сказать, Рулав?
— Напомнить, хозяин. — Рулав осклабился. — Тот бонд, что подходил к нам в Скирингсалле при отплытии…
— А, — ухмыльнулся Гнорр Ворон. — Знакомец мой, Скъольд Альфсен. Не забыл, не забыл я его просьбишку… Хотя хорошо, что напомнил, Рулав.
— Как ты и просил, хозяин.
Поклонившись, приказчики вышли. Слышно было, как они вполголоса переговаривались между собой, спорили, с какого конца завтра обходить торжище. Ворон допил брагу и потеребил ус. Честно сказать, о просьбе знакомца своего, Скъольда, он давно позабыл. А ведь тот и просил-то всего ничего — узнать о судьбе родственника своего, Лейва по прозвищу Копытная Лужа, направившегося с товаром в Гардар и пропавшего — ни слуху ни духу. Ежели просто сгинул — одно дело, бывает. А вдруг как и не сгинул — товар продал, выручку себе забрал да живет-поживает? На этот счет были, конечно, у Скъольда задумки, да он ими с Вороном не делился, только просил вот узнать. Ладно, заявится еще Стемид — так и спросим. Может, хоть тот чего знает? А не знает, так и ладно, все одно со Скъольда ничего не обломится — скупердяй страшный.
Стемид заявился утром, по пути с торга. Просто так зашел, поболтать, закрепить, так сказать, взаимовыгодную дружбу. Заодно успокоил — никаких действий в отношении чужого товара не собирается пока предпринимать Хельги-конунг, потому как уезжает в какое-то урочище, то ли Черный мох, то ли Черный лес, — старый слуга княгини Еффинды, с которым на эту тему трепался Стемид, не знал точно, как зовется урочище. Впрочем, Стемид и не расспрашивал — оно ему надо? Главное, князя какое-то время здесь не будет и части дружины тоже.
— Лейв Копытная Лужа? — задумался варяг. — Нет, не слыхал про такого. Впрочем… был такой воевода у Дирмунда-князя! Ну да, был! Судили его, да по решению веча продали в рабство к ромеям, где он и сгинул.
— Сгинул, значит, — покивал Ворон. — Что ж, на все воля Одина.
Проводив гостя, он походил немного возле судов, заглянул в трюм — там все было спокойно, — проследил, как готовят на костре еду и, завидев возвращающихся приказчиков, поднялся на судно. Приказчики шли не одни — с каким-то коренастым мужиком, у которого были руки словно медвежьи лапы и густая черная борода до самого пояса. Одет мужик был обычно — в порты и рубаху, с небрежно наброшенным сверху плащом из дешевого полотна, небрежно выкрашенного черникой. Не похож на богатого купца — у Ворона глаз был наметан. Впрочем, не похож-то не похож, а ведь зачем-то приказчики его притащили? А уж у них глаз не хуже, чем у хозяина. Заинтригованный, Ворон укрылся в шатре, куда через некоторое время заглянул один из приказчиков, Рулав.
— С нами новгородский гость Кодлин, — поведал Рулав. — Хотел бы купить девушку или красивого мальчика. Звать?
— Зови уж, коли привели. — Гнорр Ворон усмехнулся в усы. Поговорив со Стемидом, он пока вовсе не собирался никого продавать. Впрочем, если этот голодранец предложит хорошую цену…
Войдя в шатер, гость уселся напротив хозяина и сразу же изложил свою просьбу.
— Видишь ли, они ведь дорого стоят, эти рабы… — уклончиво протянул Ворон. — Есть у меня одна девушка, ромейка, с волнистыми волосами цвета коры дуба… Знает несколько языков и много чего умеет.
— Ее умения мне без надобности, — нахмурив брови, оборвал гость. — Покажи товар.
— А, уважаемый…
Мужик усмехнулся:
— Ты, верно, сомневаешься, смогу ли я дать настоящую цену?
Он вытащил из-за пазухи кожаный кошель, раскрыл — тускло сверкнули золотые монеты. Гнорр сглотнул слюну — уж он-то сразу узнал ромейские солиды. Пожалуй, и здесь можно будет с выгодой продать часть «живого товара»! Не тащиться до Ладоги или куда дальше — до Уппсалы или Скирингсалля.
— Показывай товар и говори цену, — подбросив на руке кошель, вскинул глаза гость. Страшненький у него оказался взгляд — черный, пронзительный, злобный.
Ворон выглянул из шатра и приказал привести невольницу. Снова похвалил, не удержавшись:
— Скромна, почтительна, работяща…
— Я же сказал, мне нет дела до ее скромности и ума, — хмуро прервал его излияния гость. — Если понравится, заплачу, сколько скажешь.
За пологом шатра послышались шаги, звякнули цепи, и слуги ввели Радославу. Встав, Ворон резким движением сорвал с девчонки одежду.
— Смотри! Красива, а?
Да гость и без того смотрел во все глаза на испуганную девушку.
— Рад видеть тебя, Радослава! Волею богов, мы опять встретились.
Радослава попятилась, в ужасе закрыв лицо руками.
— Чернобог…
— Ты говорил, тебе нужен еще и мальчик? — поинтересовался Ворон. — Он ждет снаружи. Скромный, работящий, красивый…
— Мальчик? — Чернобог отвел взгляд от девушки. — Что ж, возьму и его. И пусть Черный мох оросится кровью! — Он снова заглянул в глаза девушки и захохотал.
— Черный мох? — переспросил Гнорр. — Ты упомянул о каком-то Черном мхе, уважаемый?
— Нет! — обернулся к нему Чернобог. — Тебе послышалось. — Глаза волхва вспыхнули яростью.
— Разве? — Ворон ухмыльнулся. Не такой он был человек, чтобы отказываться от выгоды. А выгоду эту он чуял! — Я просто хотел поведать тебе кое-что об этом месте… Если ты, конечно, заплатишь.
— Заплатить?
— Всего один золотой. Поверь, весть того стоит.
Чернобог швырнул монету. Купец, поймав ее на лету, попробовал на зуб и, довольно осклабившись, прошептал:
— Хельги-конунг, киевский князь, отправился недавно с дружиной к урочищу под названием Черный мох.
— Что?! — Черные глаза волхва округлились. — Хельги? С дружиной?! Так, значит… — Он замолчал и надолго задумался, словно бы просчитывая что-то в уме. Гнорр Ворон терпеливо ждал. — Благодарю тебя за весть, купец, — наконец произнес Чернобог. — Она действительно стоит того золотого. И вот еще что… Я возьму одну девушку, мальчик мне не нужен. Заплачу как за двоих, не хмурься!
Ворон тут же назвал цену.
— Ничего себе! — удивился гость. — Я же согласился заплатить за двоих, а за такую цену можно купить пятерых!
— Так мы еще и приоденем девушку.
— Хорошо. — Волхв махнул рукой. — Пусть твои люди проводят ее до моей лодки. — Он снова повернулся к девушке и взял ее рукой за подбородок: — Будешь делать все, что я прикажу…
— Буду делать… все… — к удивлению купца, покорно повторила девушка. Голубые глаза ее были затуманены колдовским взглядом жреца… нет, не Чернобога…
Мимо комариных болот, мимо оврагов, лесными тропинками сквозь самую чащу ехали-пробирались дружинники Вещего князя. Впереди на гнедой кобыле ехал проводник — закуп Зван, средних лет мужичок с пегой бородой и хитроватым взглядом, за ним — верный Вятша, и уж потом — князь, Хельги-конунг, как его называли варяги. Места кругом тянулись дикие, лесные. Частенько перебегали дорогу зайцы. Нахохлившись, сидели на ветвях деревьев непуганые рябчики, а пару раз показывался на глаза сохатый — проследил за чужаками недоверчивым кроваво-красным глазом, да потом исчез в чаще.
— Все, — У глубокого, протянувшегося на много десятков шагов оврага Зван слез с лошади. — Больше конному нет пути, княже.
Хельги, подъехав ближе, кивнул, спешился. Отдал приказ оставить у оврага коней под присмотром гридей… Потом передумал: не дело коням пастись в этакой чаще, неровен час, медведь или волки — не помогут и гриди. Пусть лучше подальше, на лугу, пасутся, так и приказал отрокам. Оставив лошадей, дальше пошли пешком. Узкая — звериная ли, человечья? — тропинка тянулась оврагом, бежала сквозь сосняки, ныряла в темные ельники, затем снова пошел смешанный лес — ель, береза, осина, изредка попадались рябина и липа, под ногами густо росли папоротники. Несмотря на погожий солнечный день, иногда вдруг делалось так темно, что казалось, уже близилась ночь.
— Долго ли ходу до урочища этого? — в который раз уже, улучив момент, спрашивал проводника Вятша. Зван отмахивался — мол, можно и к ночи дойти, а можно и проплутать три дня, всяко бывает.
Вятша пожимал плечами и посматривал по сторонам, стараясь угадать за деревьями затаившегося врага. Пока, впрочем, все было спокойно, лишь у небольшой речки, вернее ручья, обнаружились поваленные кем-то деревья, да и тут все скоро прояснилось — бобры.
— Нет здесь народу, — ухмылялся Зван. — До самых ближних селищ дней пять пути вкруг болот.
— Дедушка Зван, а правду говорят, злое капище-то? — хлопая глазами, любопытствовал Твор, напросившийся в поход после бесплодных поисков Радославы.
— Всякое люди бают, — отмахнулся от отрока проводник. — Оно, капище-то, в стародавние времена появилось, да и пользовались им нечасто, только в самые лихие времена, неурожай там, ливни, засуха или пожар лесной. Волхвы говорят, только тогда и можно приходить к Черным мхам. Да не просто так приходить, не с пустыми руками… Принести жертву древнему богу Семарглу да и другим богам — Святовиду, Перуну, Мокоши. Не простую жертву — человечью. И чем знатней тот человек, тем угодней богам жертва, тем милостивей они будут.
