Виктор Глумов - Школа наемников. Враги по оружию
Дальше Лекс двигался осторожно, вздрагивая от каждого шороха, — он ощущал незримое присутствие врага. Кто–то постоянно смотрел в спину. Но стоило ог лянуться, и ощущение пропадало. Лекс понимал — мерещится после всего, что произошло, с недосыпа, но ничего не мог с собой поделать. Странные вещи творятся в долине, надо будет Андреаса об этом расспросить. «Полигон контролируется», — вспомнились слова офицера, отправившего его на задание. Кем? То, что происходит, невозможно в принципе. Правильнее вооружиться. Придется сделать круг, но это нестрашно.
Впереди на пригорке замаячила ограбленная деревня. Местность здесь холмистая и плохо просматривается, да и дозорных вышек нет. Пригибаясь, Лекс побежал к оврагу. Временами он останавливался и прислушивался к подозрительным звукам: Полигон спал.
Схрон находился на небольшой полянке у ручья, за насекомоядными лишайниками, место Лекс помнил отлично. Оглядевшись, он съехал по сыпучке, протаранив заросли, оставил за собой склизкую дорожку и испачкал штаны. Вот же мерзость! Лекс пнул свернувшийся куст. Пролетев несколько метров, комок чвакнулся, полежал немного, перевернулся и пополз к воде.
Еще раз оглядевшись, Лекс пробрался к тайнику, аккуратно раздвинул ветки, достал автомат, перепроверил рожок и замаскировал стратегический запас оружия. Вверх он решил не карабкаться и побрел вдоль ручья. Вскоре берег сузился, а еще дальше оборвался. Выругавшись, Лекс вернулся и взобрался на плато. Обслюнявленная кустом штанина испачкалась и неприятно холодила бедро.
Лекс побежал. Его будут ждать, он обещал вернуться к обеду.
Из оврага навстречу выскочил человек — Лекс дал очередь из автомата и метнулся в сторону, заметив, что предполагаемый противник приник к земле. Попал? Неизвестно. Курсант поднял голову и тотчас пригнулся — бахнул выстрел. Рассмотреть лицо незнакомца Лекс не успел, но чтото в его облике было неправильным. Лежа в ненадежном укрытии, Лекс пытался найти несоответствие. Кожаная куртка, бежевые брюки, на спине болтается шляпа, волосы темные, стрижка… Стрижка?! И стреляет он умело. Омеговец!
— Не стреляй, я свой! — крикнул Лекс.
— Здесь своих нет, — ответили знакомым басом.
— Эван? Кир? — Лекс попытался угадать. — Кир?!
— Лекс, ты, что ли?
— Я это, я.
— Вот так встреча!
Кир встал, отряхнулся и широким шагом направился к Лексу. Улыбка до ушей, глаза прищурены. Лекс тоже поднялся, но автомат из рук не выпустил, потому что Кир, которого он помнил — от походки до выражения лица, — был другим. Интересно, сам он так же изменился? Сейчас сокурсник смотрит на него и ищет отличия?
Чувствуя настороженность Лекса, Кир остановился в двух шагах, кивнул на автомат:
— Ух, какая цацка! Тебе в Цитадели дали? Мне — только ножик.
— Нет, разжился.
— Как у тебя, получается? У меня — нет. Два раза чуть волки не сожрали, на третий раз — местные. Пошел на свалку — обстреляли, насилу ноги унес.
Кир по–прежнему улыбался, но в глазах не было радости. Сквозь кожу омеговца просвечивал Гус, алчный и настороженный. Лекс тряхнул головой: что же теперь, во всех врагов видеть? Это же Кир, курсант, человек слова и чести. Или нет? Честь и Кир как–то не очень хорошо сочетаются.
— Ты видел кого–нибудь из наших? — спросил Лекс, просто чтобы не молчать.
— Нет. — Кир тряхнул головой, и у него задергалось веко. — Нас всего двое. Наверное, сначала отправили лучших. Интересно, какое задание получат остальные?
— Обычное. Взять высоту… найти и убить определенного человека… откуда я знаю? Вдруг такое же.
— Не думаю… Слушай, а вдруг им поручат найти и убить… нас?
Лекс дернул плечом:
— Вряд ли. Зачем убивать лучших?
— А вдруг мы чем–то начальству не угодили? Как это называется?.. Проф–не–пригодность… Не нравится мне это. Давай вместе держаться, а?
— Опомнись. Хочешь навсегда остаться здесь? — Лекс обвел Полигон широким жестом.
— А ты хочешь сдохнуть? — Голос Кира дрогнул.
— У меня есть задание, я должен пройти до конца. Если нет… готов умереть. Но не оставаться, не бегать всю жизнь.
— Лекс, послушай… — забормотал Кир и перешел на шепот: — Тебе, наверное, повезло, а я такое тут видел… кто–то будто наблюдает за мной. Сны снятся странные, а раньше — вообще не снились. Ты, смотрю, тоже один… Нам никогда не расположить к себе местных, Лекс!
— Веди себя достойно. Приказ надо выполнять.
— Я ночую под кустом, как ползун, сплю вполглаза. Меня тут сожрут, точно знаю. Лекс, не бросай меня! Моя смерть будет на твоей совести! Давай вместе, а? — Кир преданно заглянул в глаза.
Точно так же Вита смотрела, когда они уходили. Кир шагнул навстречу. Слишком осторожно шагнул, и Лекс успел увернуться от ножа, направленного в горло. Схватил сокурсника за руку, дернул на себя, одновременно ударив лбом в нос, кулаком — под дых. Кир засипел и обмяк, на плечо закапала кровь из расквашенного носа. Недолго думая, Лекс рубанул его ребром ладони по шее — противник отключился.
Перевернув безвольное тело, Лекс обшарил карманы, забрал пистолет, снял с предохранителя и прицелился в голову недавнего соратника. Нажать на спуск — и всё, курсант Лекс станет хуже мутафагов, хуже «мяса». Гниль проникнет в него и выест изнутри. «Товарищи, которых ты встретишь на Полигоне, — твои враги», — вспомнил Лекс, и его рука дрогнула, он отступил. Нужно втираться в доверие, убивать, грабить. Пять дней без правил. Точнее, правило здесь одно: все враги, никому нельзя верить. Но потом? Как смотреть в глаза приятелям, зная, что они были готовы тебя прирезать за автомат?
Такова жизнь за пределами Цитадели. Привыкай.
Лекс пятился и пятился, не от распростертого тела — от осознания. Потом развернулся и побежал на запад. Конечно же Кир очнется, но как будет жить дальше? А просто — уедет в другой гарнизон или останется здесь, на Полигоне. Кир — не труп, чтобы за пару дней испортиться. Он всегда был с гнильцой, и удивляться нечему.
Лекс прибавил шаг, стараясь обогнать мысли. Автомат висел за спиной, бил, подгоняя.
Интересно, как повел бы себя Гай? Тоже бросился бы с ножом?
У офицера Омеги не должно быть друзей и привязанностей. Абсолютно свободны лишь те, кому нечего терять.
Споткнувшись, Лекс успел сгруппироваться и покатился по иссушенной земле. Отдышался, перевернулся на спину и уставился на стремительно белеющее небо — над горами появился край раскаленного солнечного диска.
Сейчас Кир, наверное, уже пришел в себя и на карачках ползет умываться к ручью. Надо было сломать ему еще что–нибудь помимо носа, чтобы не мешал, а то ведь он упрямый, будет путаться под ногами. На миг пришла мысль, что Кир следил за ним и понял, где находится тайник, но Лекс отверг ее: по идее, схрон далеко отсюда, и там он был один, это точно.
Пошатываясь, курсант повернул назад. Совсем от жары мозги расплавились, он же за Витой шел! Воспоминания о ней были далекими и глупыми, но казались единственными настоящими. Вон два камня, похожие на нерукотворные ворота, узкая лазейка, тропинка ведет вверх. А вот и поляна… Взмахнув кожистыми крыльями, с клекотом взлетел вспугнутый падалыцик и принялся нарезать круги в небе.
Посреди поляны зияла дыра — кто–то попался в ловушку. Значит, ночью приходили волки, шастали вокруг, выли… А Вита была тут одна, без оружия, жалась к стене и боялась, что не доживет до рассвета…
— Вита! — прохрипел Лекс, но никто не ответил. — Вита?
Кто–то попался в ловушку, и не возле камней, а недалеко от пещеры. Лекс двинулся вперед, ногами расшвыривая ветви и траву. Время будто остановилось, как во сне, когда нужно спешить, но не можешь сдвинуться с места. Лекса будто удерживали, оттягивали назад. Возле самой ямы Лекс зажмурился — пахнуло смертью. Нет, он не гибели боялся, а необратимости. Вита ушла, смог ла выбраться и ушла в деревню, ее можно найти; там, в яме, на колья нанизан волк. Еда. Мясо.
Вдох–выдох — разлепить веки — шаг вперед. Нет, в яме не мутафаг. Волосы волнами рассыпались по плечам, голова опущена, ноги подогнуты, растеклась лужа бурой крови. Правая рука судорожно сжимает кол, еще два кола торчат из земли позади спины.
— Вита? — позвал Лекс, еще не веря.
Женщина не шелохнулась.
Тогда он, помогая себе руками, плавно соскользнул на провалившуюся траву и очутился за кольями, как за оградой. Потянулся к девушке, чтобы проверить, бьется ли сердце, и отшатнулся: на него смотрели пустые глазницы. Падалыцики в первую очередь выклевывают глаза.
Почему Гус не сказал ей, что тут опасно? Почему?!
Ярость ослепила, Лекс принялся вырывать колья и выбрасывать наверх.
Смерть Виты была быстрой — хотелось так думать. Падая, она завалилась на спину, и колья пробили поясницу, почки. Положив труп на бок, Лекс уселся рядом и сжал виски. Его первая женщина, а он не смог ее уберечь. Надо–то было — предупредить! Проклятый Гус. Убить. Размазать по стенке. Стереть в порошок!
