Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ)
— Только что передали. Сажать будут на Баграм. Нас прикрывают истребителями, в воздухе господствуют пакистанские ВВС.
Ни хрена себе…
— Панику не разводи! — отрезал Лебедь
— Так точно!
Генерал машинально коснулся парашюта, который он надел так же, как и любой сидящий в самолете десантник. Потом кивнул головой сидевшему рядом полковнику Орлову
— Быть готовыми к экстренному покиданию самолетов!
Хотя если над горами собьют — никто не уцелеет. Братская могила…
По крайней мере, на Баграм их доставили посадочным способом, самолет привычно рухнул вниз, с разворотом, опасаясь Стингеров. Пробежка была неожиданно короткой, потом они куда-то зарулили. Остановили двигатели.
Баграм выглядел как растревоженный улей, Лебедь тут был и не раз — но такого не видел никогда. Гибрид между советским военным городком, аэропортом и цыганским табором. Техника на стоянках, вперемешку целая и покореженная, самолеты, вертолеты, какие-то контейнеры. Тут же — Шилки, причем в боевом положении, с активированными радарами и стволами на все стороны, техника — бронетранспортеры, танки, БМП, какие-то палатки, контейнеры. Тут же, похоже и гражданские машины, и все это в зимнем, афганском, раскисшем поле, в припорошенной подтаявшим снегом грязи. Март в Афганистане в этот раз выдался холодным, стаять еще ничего не стаяло — но и зеленки не было и это радует. Где-то рядом — бухают гаубицы, причем как бы и не Акации, сто пятьдесят два миллиметра. Видно несколько покореженных ангаров — следы обстрела, причем обстреливали чем-то очень мощным. Один ангар как разорвало. Искореженная техника прямо в поле, никто не ремонтирует.
Если для пехоты подобная обстановка бедствие, то для десантуры — самое оно, потому что десант на учениях может неделями жить в поле, и приучен весь свой быт обустраивать сам. Генерал пошел в сторону ангаров, следом пристроились два телохранителя — никто не отдавал никаких приказаний, но все понимали что голова генерала воздушно-десантной дивизии духами ценится очень дорого и генералу, тем более в таком бардаке без охраны нельзя ни шагу. Очень скоро, Лебедь увидел кого нужно — парнишку в сильно замызганной форме, но с голубым беретом на голове, он куда-то тащил ящик, по видимому — с боеприпасами.
Генерал поймал его за рукав, парень высказал что-то непечатное — но потом увидел, что на задержавшем его — генеральские погоны.
— Извините товарищ генерал-майор, гвардии ефрейтор…
— Чего грязный такой, десантник? — перебил представляющегося Лебедь
— Вторые сутки на ногах, извините, товарищ генерал-майор.
— Да ты ящик то поставь, не держи. Сам откуда?
— Триста пятидесятый полк, сто третья дивизия, товарищ генерал майор
— Грачевская что ли?
— Так точно.
— А сам Грачев где? Здесь?
— Так точно. Мы вон там располагаемся, у ангаров сгоревших. Там и штаб наш, товарищ генерал-майор.
— А ангары чего сгорели?
— Так бомбили же, товарищ генерал-майор. Днем бомбили.
Лебедь не понял сказанного — он подумал про ракеты. Слышал, что на вооружении у духов появились какие то ракетные установки — да и ракету Град, спионеренную или проданную вороватым афганским замполтылом — с листа шифера запустить милое дело.
— Неси службу. Удачи.
— Слушаюсь, товарищ генерал-майор.
Палатку сто третьей дивизии они нашли — но Грачева там не оказалось — на совещании высшего командного состава. Оставив начальника штаба уяснять обстановку и распорядившись о размещении полка, Лебедь пошел туда, где стояла палатка для совещаний.
В большой брезентовой палатке на шестьдесят человек — стол, на нем карта с уже нанесенной обстановкой, сложена так, что видны центральные и южные провинции Афганистана. Десантники на входе в палатку — оказались знакомыми, пропустили. Несколько мужчин в военной форме у карты, с карандашами Тактика, сигаретами.
Лебедь остановился на пороге
Пожилой человек в накинутом на плечи ватнике, какой часовым в холода выдают, поднял на него глаза
— Проходите, раз зашли. Вы кто?
Перед Лебедем был маршал Советского Союза Сергей Федорович Ахромеев. Рядом с ним, так же непрезентабельно одетые — генерал армии Варенников и командующий Сороковой армией генерал армии Дубынин. Из хорошо знакомых — командующий сто третьей дивизией, генерал-майор Павел Сергеевич Грачев. Дубынин еще и перевязанный, и вообще все это напоминало то ли совет в Филях, то ли ноябрь сорок первого.
— Разрешите представиться, товарищ Маршал Советского союза, генерал-майор Лебедь, командующий сто шестой гвардейской воздушно-десантной дивизией, прибыл в Баграм по приказу генерала армии Дмитрия Семеновича Сухорукова, командующего ВДВ.
— Вы один прибыли? — спросил Дубынин
— Никак нет, с дивизией. Полк уже разгрузили, остальные — в Ташкенте.
В этот момент, лебедь заметил еще одного человека, тот был в тени, в советской военной форме — но сейчас он шагнул ближе, чтобы посмотреть на прибывшего — и генерал Лебедь тоже увидел его. Среднего роста, сухощавый, длинная смоляная борода. Он знал этого человека.
Это был сам Ахмад Шах Масуд.
Ахромеев глянул на Грачева, тот кивнул
— Генерала Лебедя недавно назначили.
— Тогда проходите. Полк разместили?
— Так точно, начштаба занимается.
— Проходите, проходите ближе. Вникайте в обстановку. Товарищ Шеховцов, продолжайте.
— Слушаюсь… — полковник Шеховцов, видимо сегодня исполнявший роль оперативного дежурного снова склонился над картой, его карандаш указал на город Джелалабад — по данным авиаразведки и спутниковым снимкам, по дороге Пешавар-Джелалабад выдвигаются крупные силы пакистанской армии, в частности вторая танковая дивизия. До двухсот единиц различной бронетехники, точнее установить не удалось — самолет авиаразведки подбили, ему едва удалось уйти. Там же сбили два истребителя прикрытия. Примерно половина второй танковой дивизии уже вошла на территорию Афганистана и продвигается к Джелалабаду под сильным воздушным прикрытием. Таким образом, следует признать, что Пакистан нарушил государственную границу Афганистана и совершил нападение на ДРА. Над Джелалабадом тридцать минут назад шел и сейчас продолжается бой ВВС ДРА, Пакистана и советских военно-воздушных сил.
— Что с вертолетным полком? Какой там?
— Триста тридцать пятый, товарищ маршал. Связи нет.
— А данные разведки?! — маршал начал звереть
— Разрешите — негромко сказал по-русски Масуд — мои люди тоже ведут разведку, они есть и в Джелалабаде. По моим данным, нападение на место базирования полка с вертолетами, о котором вы говорите, произошло рано утром. И сейчас этого полка нет.
Маршал недобро посмотрел на Масуда, но ничего не ответил.
— Где партнеры? Где КГБ? Их, кажется, тоже вызывали. Адъютант!
Появился адъютант, Лебедь заметил, что — с автоматом, чего обычно не бывало.
— Где гэбня? Их что, оперативное совещание не касается?
— Товарищ маршал, они собрались с партнерами в ангаре и….
— Чего-о? А ну-ка, бери комендачей и мигом их сюда! Паразиты!
— Слушаюсь.
Лебедь посмотрел на Грачева, тот незаметно сделал знак — молчи.
— Значит, связи нет… Вертолета, как я понимаю — тоже направить не удастся, так?
— Товарищ маршал — начал докладывать генерал в летной форме — мы потеряли семь бортов за два часа, все они сбиты пакистанскими истребителями. Я приказал приостановить все полеты до тех пор, пока сводный истребительный полк не зачистит небо либо, по крайней мере — не свяжет пакистанцев боем.
— И американцев… — заметил Дубынин
— Так точно, товарищ маршал — подтвердил авиатор — те, кто вернулся, слышали интенсивный обмен на английском языке.
— А мне хоть на японском! Небо очистить за двенадцать часов! Иначе пакистанцы нас тут на гусеницы намотают!
Все, даже те, кто не имел никакого отношения к авиации, понимали — это сделать просто невозможно. Тем более — темнело. Видимо понял это и маршал.
— Завтра, чуть свет — чтобы все твои соколы ясные были в небе и раньше пакистанцев, американцев и кого еще там.
После совещания — Лебедь выходил последним — он увидел у входа в палатку нарочно задержавшегося Грачева, тот кивнул ему. Отошли в сторону.
— Здорово, что ли, ротный[70].
— Не до здоровья тут — Грачев зачем он огляделся, как будто они собирались сейчас распивать спиртное, потом достал пачку из кармана — будешь?
— Нет.
Грачев сунул в губы настоящую мальборину, с дукана купленную или просто конфискованную, прикурил от самодельной зажигалки. Прикрыл сигарету ладонью, чтобы не потухла на ветру, а может — и еще по какой причине.
— Что здесь творится?
