Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том второй
— Я готов выполнить любую вашу просьбу Адини, — ответил Николай.
— Я хочу попросить вас перейти со мной на "ты", — смущенно сказала девушка. — Понимаю, что я младше вас, но мне было бы приятней обращаться к вам именно так. Ну, хотя бы в вашем мире…
— Хорошо, — сказал Сергеев — младший, посмотрев в глаза Адини, — и мне будет очень приятно обращаться к тебе именно так. Ведь мы с тобой друзья?
— Я счастлива, что у меня появился такой друг, — радостно воскликнула девушка, — я всегда мечтала о рыцаре, который защитит меня от всех невзгод.
— Хорошо, Адини, — сказал Николай, — идем к нашему боевому коню. Ольга Валерьевна уже заждалась нас, да и Антон с Юрием тоже, наверное, проголодались, и с нетерпением ждут нашего возвращения, чтобы сесть за стол.
И они, взявшись за руки, с веселых смехом побежали с вершины сопки вниз по тропинке, к мотоциклу.
Броня крепка…
Пирогов вот уже несколько дней проводил что‑то вроде ликбеза с лейтенантом Краббе. Николай Карлович, несмотря на свою внешнюю бесшабашность и жизнерадостность оказался учеником старательным, схватывающим на лету основы тактики паровых и броненосных кораблей.
— Игорь Сергеевич, — спросил он, у Пирогова, — а почему же так получилось, что если идея бронирования кораблей, что называется, витала в воздухе, и технически могла быть осуществима, никто так и не построил броненосец, вооруженный орудиями системы Пексана.
— Видите ли, Николай Карлович, — ответил Пирогов, попивая чуть кисловатое сухое вино, которое Краббе привезли его родственники из имения под Херсоном, — все дело в консервативности человеческого мышления. — Увидев недоумевающий взгляд лейтенанта, он пояснил, — в конце шестнадцатого века в далекой Корее тамошний флотоводец Ли Сунсин построил "кобуксоны" — бронированные гребные корабли, вооруженные пушками. Корейцы воевали тогда с японцами, пытавшимися захватить "Страну Утренней Свежести" — так еще называют Корею. Японцы обладали сильным флотом и смелыми воинами. Победить их можно было лишь применив что‑то новое, доселе невиданное, что резко изменит соотношение сил на море.
Ли Сунсин оказался опытным флотоводцем. Он с помощью своих бронированных кораблей разбил японцев на море, лишил их подкреплений, доставляемых с Японских островов, после чего корейская армия с помощью китайцев нанесла окончательное поражение захватчикам.
— Интересная история, — почесывая переносицу сказал Краббе, — только вот в Морском кадетском корпусе нам о ней ничего не рассказывали. А жаль…
— Это все наш проклятый евроцентризм, — улыбнулся Пирогов, — мы, европейцы, считаем себя самыми умными и самыми цивилизованными на свете. А на всех остальных, живущих в Азии или Африке, смотрим свысока, как на дикарей. Оказывается же, и у азиатов есть чему поучиться.
Ну, это так, к слову. Главное же, что неправильно поставленный эксперимент может надолго похоронить правильную идею. Вы, Николай Карлович, что‑нибудь слышали об опыте, который британцы лет десять назад поставили со шлюпом "Сеймур"?
Краббе немного подумал, а потом сказал, — вы, Игорь Сергеевич, говорите об испытании старого шлюпа, который был обшит металлическими листами толщиной в один дюйм? Помнится, они обстреляли его из 32–фунтовых пушек. Только этот опыт показал, что сама идея бронирования порочна…
— Да, именно так, — сказал Пирогов, отхлебывая вино из бокала. — Ядра легко пробили листы железа, а осколки этой несовершенной "брони" разворотили внутренние помещения шлюпа. Увидев эту картину полного разгрома, британцы пришли к выводу, что идея бронирования военных кораблей вредна, и больше к ней долго не возвращались.
— А когда же, наконец, были построены настоящие бронированные корабли, которые, как вы говорите, стали могильщиками многопушечных парусных красавцев? — спросил Краббе.
— К сожалению, не у нас в России, — ответил Пирогов. — После того, как в ноябре 1853 года эскадра Черноморского флота в порту Синопа буквально расстреляет из бомбических пушек турецкие корабли, всем станет ясно, что деревянные парусные линейные корабли уже отжили свой век. И первыми это поймут опять не в нашем Отечестве, а во Франции.
Там будут заложены и построены плавучие батареи водоизмещением около 2000 тонн. Они будут тихоходными, неповоротливыми, плохо держащими волну. Но у них будет паровая машина и винт, а самое главное — их борта будут обшиты толстыми стальными плитами толщиной четыре дюйма. Французы до конца войны успеют построить только три таких броненосца: "Лаве", "Тоннан", "Девастасьон". В отличие от многопушечных линейных кораблей и фрегатов они будут вооружены всего дюжиной крупнокалиберных бомбических орудий, которые по специальным рельсам, проложенным по палубе этих броненосцев, могли перемещаться к амбразурам любого из бортов.
— И что случилось с этими кораблями? — с волнением спросил Краббе, — надеюсь, наши моряки достойно встретили такого грозного непрятеля?
— Сражаться французским броненосцам пришлось не с русскими кораблями, а с береговыми батареями Кинбурна, — ответил Пирогов. — Наши артиллеристы стреляли отлично. Выпустив за пять часов боя более трех тысяч ядер, они добились почти полторы сотни попаданий в корабли противника. Но ни одно ядро не пробило броню французских кораблей. Сами же укрепления Кинбурна были полностью уничтожены, а потери наших артиллеристов составили сорок пять человек убитыми и сто тридцать — ранено. Вот такая вот невеселая история.
— Да, Игорь Сергеевич, — сказал после долгого молчания Краббе, — история, действительно поучительная. Не хотелось бы, чтобы она повторилась. Что же мы сможем сделать, чтобы не допустить подобного развития событий?
— Ответ напрашивается сам — надо броненосцы строить первыми, — ответил Пирогов, — для этого у нас все есть. Паровые железные корабли для русского военного флота начали строить несколько лет назад на Черном море по инициативе адмирала Михаила Петровича Лазарева. Правда, у нас пока не научились делать качественные паровые машины, и для наших пароходов их приходиться заказывать за границей. А это очень плохо — ведь в случае начала военных действий заказанные паровые машины могут к нам и не попасть, а без них корабль станет беспомощной игрушкой волн.
— Понятно, — озадаченно сказал Краббе. — Все сказанное вами, Игорь Сергеевич, означает, что нам в самое ближайшее время предстоит строить совершенно новый флот. И, если мы его не построим…
— Да, Николай Павлович, вы правильно рассуждаете, — кивнул Пирогов, — вспомните корейского флотоводцы Ли Сунсина. Жизнь заставила его спроектировать и построить "кобуксоны" с помощью которых он разгромил могучий японский флот.
Краббе усмехнулся, — Да, Игорь Сергеевич, я понял, что вы хотите сказать. Я полагаю, что вы поможете нам разработать проект корабля, который станет через несколько лет первым русским броненосцем.
— Конечно помогу, Николай Карлович, — кивнул Пирогов. — Скажу больше, я приготовил для вас картинку с изображением одного интересного корабля, который перевернул все понятия о войне на море. Именно такие броненосцы могут надежно защитить берега России в Балтийском и на Черном морях.
Пирогов открыл свою папку, и достал оттуда рисунок, на котором был изображен "Монитор". — Вот, посмотрите, — протянул он рисунок Краббе, не правда ли, красавец?
— Что это?! — с изумлением воскликнул лейтенант, — этот монстр, напоминающий плот, на который зачем‑то взгромоздили какую‑то круглую коробку, и является, по вашим словам, кораблем, перевернувшим все понятия о войне на море? Вы шутите, Игорь Сергеевич?
— Ничуть, — ответил Пирогов. — Именно он, со своей, как вы сказали, круглой коробкой, которая есть ничто иное, как башня с круговым вращением, и с двумя мощными пушками внутри этой башни, станет образцом, с которого ведущие морские державы всего мира будут строить свои корабли.
Правда, этот корабль еще далек от совершенства и имеет множество недостатков. Но мы поможем вам их избежать. Несколько таких кораблей, и ни одна из вражеских эскадр не посмеет показаться поблизости от Кронштадта и Севастополя.
Домой в гости
После той памятной прогулки на мотоцикле к сопкам Адини весь вечер была какая‑то бесшабашно веселая. Всегда сдержанная и скромная, она громко смеялась шуткам мужчин, и тайком с улыбкой поглядывала на Николая. Все это не укрылось от зорких глаз Ольги Румянцевой. Под каким‑то пустяковым предлогом она выманила Сергеева — младшего из дома, и с ходу набросилась на него.
— Ну что, гвардеец — вскружил девчонке голову? Ты мне смотри, чтобы ничего такого у вас там не было. Знаю я вас, кобелей — только одно у вас на уме! Ты не забывай, что она совсем девчонка, и к тому же великая княжна. Ее папаша, случись чего, голову с тебя снимет. Только я прежде сама оторву твою бестолковку непутевую! — Ольга, похоже, разошлась не на шутку.
