Сделай и живи спокойно 4 - Вадим Николаевич Демидов
Потом были гонки на такси по Москве. Все жили в разных концах столицы, а некоторые вообще ночуют в горкоме комсомола. Вот и мотались туда-сюда. Итог оказался интересный. Все кроме ректора Карпеченко, оказались в квартире Крапивина. Нафига только столько времени на такси катались? Я же точно помню, что Ерасыл выходил возле горкома. Как он опять с нами очутился? Непонятно. Наверное я на что-то отвлёкся и не заметил возвращения казаха. А впрочем, какие теперь-то вопросы могут быть? Нам что, теперь, опять такси вызывать, чтобы его назад отправить — что ли? Пусть у Сергея Вадимовича голова болит, куда он его спать будет укладывать.
Как и в прошлый раз, мы на цыпочках прокрались в комнату, где начался процесс распихивания гостей по спальным местам.
— Фиг вам, — как можно громче прошептал я, при этом пытался удержать Ерасыла на ногах, — диван я никому не уступлю. Мне его на всё время командировки отдали.
Спорить, со мной, никто не стал. А раз так, то я спать. И прошу до утра меня не беспокоить. Последняя мысль, которая меня посетила, прежде чем я отключился, была «Чём мне аукнется это знакомство?» и всё.
Теперь вот проснулся и мучаюсь неправильным поведением организма. Не знаю как для кого, а мне, в таком случае, хорошо помогает утренняя разминка. Бревно я с собой не брал и привычные упражнения, сегодня тут делать негде. Помимо Ерасыла на полу ещё и Серго Берия присутствует. Надо выдумывать что-то другое. У Крапивина в квартире ничего подходящего мне не встречалось. Я это помню с прошлого раза. Поэтому лучший вариант это пробежаться по улицам Москвы. А там глядишь и турник какой-никакой обнаружится. Неужели тут, в центре Москвы, люди спортом не занимаются? Не может такого быть!
Не удалось мне потихонечку смыться на улицу. Пока то-сё начали просыпаться остальные. А как по другому? Середина рабочей недели — работу никто не отменял. В это время прогул, без уважительной причины, равносильно дезертирству. Если не расстрел, то меры будут приняты строгие — без этого никуда. Страна приводит себя в порядок, после страшнейшей и разрушительной войны. Люди работают с полной отдачей. Так что никакая пьянка не заставит нормального человека прогулять.
Только и успел, что посетить ванную и туалет. Больше меня никуда не пустили. Какая нафиг улица с пробежками и турниками — нас ждут в горкоме комсомола и МИСИ одновременно. Уже несколько раз звонили оттуда и оттуда. Нам что разорваться что ли?
Решение куда и к кому ехать сначала, принимали за столом вместе. Совмещая завтрак и обсуждение. Кстати, Серго, с самого пробуждения, постоянно метавшейся между телефоном, ванной комнатой и кухней, тоже принял в этом деле участие. Впрочем, он нам, в итоге и помог. По крайней мере, со средством передвижения. Просто предложил воспользоваться автомобилем, который за ним придёт. Ну да — это половина решения нашей проблемы. Осталось только решить куда ехать в первую очередь.
Пока решали, всплыли интересные подробности вчерашнего застолья. Например, такая новость, что со мной хочет встретиться Николай Александрович Михайлов нынешний секретарь ЦК ВЛКСМ. Он тоже вчера заходил в ресторан "Арагви" и разговаривал с Сергеем Вадимовичем на эту тему. Крапивин не понял зачем я ему понадобился, но отказываться не советовал: — «Это же Первый секретарь, твоё непосредственное начальство! И ты ему откажешь?! Ты комсомолец или где?» — вот ведь. Брр-р… Аж холодком ГУЛАГа повеяло. Ну нафиг! Надо — значит встретимся. Чего сразу угрожать-то? Всё хорошее настроение испортили своими намёками. А в голове мысли: — "Что могло понадобиться этому секретарю от меня?? Где я ему дорогу перешёл? Какое, он, вообще, имеет отношение ко мне? Где ЦК и где я?" — и никаких ответов на них. Ладно, разберёмся.
Завтрак закончился, все решения приняты, дома нас больше ничего не держит — погнали работать. Загрузились в автомобиль. Это незнакомая мне модель. Я такую машину вообще вижу впервые. Выглядит, конечно, весомо и классно. Чёрного цвета с хромированными деталями на корпусе — строго и блестяще. Серго, увидев этот автомобиль, только и смог сказать:
— Старичка из ГОНа (Гараж Особого Назначения) подкинули. Сейчас все, на наших, отечественных автомобилях предпочитают передвигаться, а такие только в экстренных случаях, как у нас сейчас, используют. Они уже история, но — всё ещё на ходу. "Packard" хорошая машина. Поехали! Чего стоим?
И правда, чего стоим? Мы молча погрузилась в шикарный автомобиль. Ерасыл, как всегда и уже в силу привычки, запихнулся на переднее сиденье со своим домбыром. Вот на фига он ему нужен? И вообще, где он его раздобыл? Не было этой квадратной балалайки у него вчера. Вот ведь…
Сначала в горком. Там нас покинули Крапивин и Ерасыл. Потом, сын Берии отвёз меня одного в институт. А что такого? Сергей Вадимович, мне, сегодня, по идее, не нужен. Чего он будет таскаться по всяким, ему ненужным, консультациям? У него своей работы хватает. Мне же ничего не стоит скромненько посидеть, послушать, что умные товарищи из целого института будут говорить. Зато вечером будет повод встретиться и обсудить всё, что произошло за день, хорошего.
В институте всё пошло не по плану. Во-первых — товарищ Карпеченко, наш незабвенный ректор, напомнил мне о необходимости посетить Комитет по изобретениям. Меня там ждёт красивая и строгая женщина Вильяма Аркадьевна, которой я что-то обещал. Во-вторых — требуется наконец-то оформить заявку на рассмотрение моего изобретения. Ну и в-третьих — надо правильно составить пакет всей документации. Это только начало, потому что есть ещё масса неотложных дел, которые, без моего участия, невозможно сделать.
Вот ведь правильно говорят, что если дела не задались с утра, то весь день насмарку. У меня почему-то было полное ощущение, что все основные вехи подачи заявления, мы уже прошли. А тут оказывается, ещё столько геморроя предстоит, что просто диву даёшься, как это вообще возможно сделать.
— А что тогда было вчера? — тихо спрашиваю я, не до конца отойдя от неприятных известий.
— Рассмотрение и обсуждение самой технологии, — как маленькому, выделяя каждую фразу, поясняет смысл вчерашнего действа ректор, — стоит она, эта технология, признания и рассмотрения или нет. Понятно?
— Смысл понятен, — уже немного оправившись, отвечаю я, — итог неясен. Да и путь к цели, какой-то очень извилистый получается.
— А ты что думал? — с улыбкой говорит Семён Михайлович, — вокруг твоего изобретения столько непонятного произошло, что без этого никак. Людям предстояло принять решение, поэтому и
