Николай I Освободитель. Книга 3 - Андрей Николаевич Савинков
Михаил после короткого инструктажа самостоятельно зарядил патрон, щелкнул затвором, приложился и аккуратно нажал на спуск. Бахнуло — я предусмотрительно заткнул уши пальцами, — вылетело облачко порохового дыма. Брат дернул затвор, дунул внутрь, избавляясь от несгоревших остатков бумажной гильзы, вложил еще один патрон и сделал следующий выстрел.
— Изрядно, — после двух десятков итераций вынужден был признать великий князь. — Гораздо удобнее чем с дула заряжать. Даже и сравнивать невозможно.
В воздухе остро пахло сгоревшим порохом, начисто перебивая другие «весенние» запахи.
— Заметьте, ваше императорское высочество, — осторожно принял винтовку из рук Михаила изобретатель и любовно погладил свое творение по ложу. — Заряжение с казны позволяет вести постоянный огонь не только стоя во весь рост, но также с колена, лежа или из-за укрытия.
— И что? — Не понял Михаил, к сожалению, среди местных офицеров все еще бытовало мнение, что пулям кланяться — зазорно, а атаку врага следует встречать широкой грудью. Ничего, изобретём пулеметы и шрапнельные снаряды и посмотрим, как эта глупость быстро уйдет в прошлое.
— А то, что огонь из-за укрытий позволяет существенно снизить потери, — вместо оружейника ответил я. — Ну а скорострельность в десять выстрелов в минуту делает лобовую атаку конницы практически невозможной. Пока эскадрон приблизится на сабельный удар, рота солдат успеет выпустить по противнику больше тысячи пуль. Боюсь, что такого обстрела конница может и не пережить.
— Ну да, ну да, — вынужден был согласиться Михаил. Еще некоторое время мы потратили на отстрел остальных винтовок и обсуждение их преимуществ и недостатков. Почти всегда одно было, что логично, продолжением другого, — хорошо, вижу с ручным оружием в России в ближайшие годы все будет прекрасно. Ну а насчет артиллерии вы мне подсказать что-то можете?
— Извините, ваше императорское высочество, — Марков пожал плечами. — Никогда этим не занимался, боюсь, помочь здесь будет проблематично.
— Хорошо, давайте начнем с простого, — я оперся на верстак, на котором были разложены образцы и принялся рассуждать. — Нынче орудия льют из чугуна, и с этим связаны известные проблемы.
— Да, — кивнул оружейник. — Чугун хрупкий, поэтому толщина стенок должна быть взята с запасом. Ну и конечно сверлить чугун — та еще морока.
— Если взять сталь, будет проще?
— Конечно. Вес снизится, да и просто со сталью обращаться легче.
— Ну вот, — я повернулся к брату, — тебе первая идея. Заменить чугун на сталь. Предрекаю тебе дорогу дальнюю по реке великой к горам высоким.
Михаил посмотрел на меня немного странно, все же мы с ним не так много общались и к моей манере донесения мыслей он был не столь привычен, как Александр.
— В смысле?
— Нужно тебе ехать в Нижний Тагил к Демидову и с ним обсуждать постройку прокатного стана под заготовки для пушечных стволов. Я бы еще на твоем месте дернул пару опытных мастеровых из Тулы, чтобы обсуждать вопросы более предметно.
Производство стали на Урале увеличивалось с каждым месяцем. Вводились в строй новые конверторы, перестраивались старые. К началу девятнадцатого года годовое производство стали составило примерно 500 тысяч пудов и уперлось в нехватку топлива. Не смотря на огромные по площади лесные дачи, приписанные к заводам, сам процесс изготовления древесного угля был достаточно долгим и трудоемки. Темпы производства угля никак не поспевали за темпами производства стали. Нужно было переходить на каменный уголь — это было очевидно мне и не было очевидно Демидову, которого и так все устраивало — и вот с ним были определенные проблемы. В том, что где-то на Урале есть каменноугольные залежи я нисколько не сомневался, иначе не сформировался бы там огромный производственный кластер. Вот только годе именно… И можно ли туда будет относительно быстро и относительно недорого пробросить железнодорожную ветку? В общем пока я организовал несколько геологоразведовательных партий и надеялся, что ждать результата нужно будет не очень долго. В противном случае придется вплотную заниматься Донбасско-Криворожским районом, благо там и руду, и уголь и искать особо не нужно.
— Я? — Удивился великий князь.
— Ну а кто? Ты уже большой мальчик. Если носишь эполеты генерала — будь добр соответствуй. Или ты хотел подать идею, и чтобы кто-то другой вместо тебя доводил ее до ума? — Судя по выражению лица именно так Михаил и думал. Все же ему еще было только двадцать лет и какого-то реального опыта самостоятельно деятельности у него пока еще не накопилось. Впрочем, как известно, молодость — это тот недостаток, который быстро проходит, так что ничего страшного — научится. — Пообщайся сначала с тем же Аракчеевым, с другими артиллеристами. Узнай, чего бы они хотели. Сам подумай, что можно сделать в первую очередь, потом выбей на это дело финансирование у военного министерства, подбери людей, производственную площадку и вперед. Я в тебя верю.
Я хлопнул ошарашенного такой отповедью младшего брата по плечу и вновь повернулся к разложенным винтовкам. Взял ту что с болтовым затвором, открыл коробку с патронами и не отказал себе в удовольствии выпустить еще полсотни пуль по расположенной на том краю дистанции мишени. В конце концов, не могу же я сам тащить все направления. Пусть и другие напрягутся немного ради будущего страны и всего человечества.
Глава 12
— Господа! — Я в сопровождении незаменимого Муравьева быстрым шагом влетел в помещение, где за круглым столом уже сидело несколько человек. При появлении наследника они разом поднялись на ноги. — Прошу всех садиться. Вероятно, у собравшихся сегодня здесь есть много вопросов, о причинах данного заседания, однако прежде чем оглашать их я бы попросил Александра Христофоровича раздать собравшимся подготовленные формы о неразглашении.
Бенкендорф кивнул и раскрыв папку быстро протянул «коллегам» листы на подпись.
— Что это, ваше императорское высочество? — Удивленно поднял на меня глаза генерал Киселев. Он в отличии от некоторых других, видел подобные бумаги в первый раз.
— Это стандартная форма, подписывая которую вы соглашаетесь нести ответственность за разглашение услышанных сегодня сведений, — я обвел глазами собравшихся. — Не хочу никого пугать и не сомневаюсь в честности присутствующих здесь государственных мужей, однако вопрос, который будет сегодня здесь обсуждаться слишком важен, чтобы полагаться исключительно на доброе слово. Если у кого-то есть предубеждения по поводу таких вещей, он может покинуть собрание прямо сейчас.
— Подписывайте, это не страшно, — хмыкнул Сперанский и размашисто поставил автограф на плотной слегка желтоватой бумаге. Стандартным стальным пером моей фабрики, что приятно, — я уже таких с десяток подписал, пока, видите, жив и даже в Сибирь не уехал.
Комментарий Михаила Михайловича добавил остальным решительности, и они тоже расписались на своих бланках.
— Итак, господа, хочу вас обрадовать, — в протянутую руку Муравьев вложил подколотый скрепкой документ. — Его императорское величество Александр Павлович постановил создать секретный комитет по поводу решения крестьянского вопроса. Под моим руководством и с привлечением ограниченного количества специалистов. Можете ознакомиться, если интересно, — я толкнул обозначенный указ в середину стола и продолжил мысль. — Можете так же считать, что принципиальный консенсус насчет необходимости освобождения крестьян из крепостной зависимости достигнут. Теперь необходимо подготовить проект реформы, который бы позволил осуществить задуманное без больших социальных потрясений.
Ох как я кричал! Как я бесился! Мое возмущение просто невозможно было передать словами! В апреле 1819 года Александр подписал указ об упразднении крепостного права в Лифляндской и Эстляндской губерниях. В Прибалтике, короче говоря.
О чем-то подобном я помнил и из своей истории, но без подробностей, поэтому, когда оказалось, что всяким нацменам в империи опять создают условия лучше, чем коренному населению, я высказал брату все что думаю по этому поводу. Приводить этот монолог не буду, поскольку содержательного наполнения там было мало, а матерных конструкций — много.
Нет, императора в некотором смысле тоже можно понять. В Прибалтике сложилось сразу несколько факторов, делающих такой эксперимент менее болезненным. Во-первых, там исторически крепостного населения было меньше, во-вторых, непосредственно от надела там кормился не столь значительный процент жителей, как, скажем, в какой-нибудь Тамбовской губернии, поэтому крестьянам свобода была куда важнее сама по себе даже в отрыве от земли. Ну и в-третьих, на это дело поступил запрос от помещиков, которые постепенно переходили от аграрной модели к промышленной и нуждались в свободных руках. Все это понятно, но ведь должна же быть в стране и справедливость!
