Николай I Освободитель. Книга 3 - Андрей Николаевич Савинков
Закончив разбираться со свалившимся неожиданно в руки новым имуществом, увеличившийся на одну единицу караван продолжил движение на северо-запад. В начале ноября 1818 года на северной стороне острова Иессо был заложен острог Южный. Небольшая деревянная квадратная в сечении крепостница с четырьмя десятками мужиков постоянного населения. Такие же крепостницы во множестве ставили предки, осваивая в шестнадцатом веке огромные просторы Сибири.
Колонистам выделили пушки, ружья и огневой припас с изрядным избытком, предполагая высокую вероятность столкновения с агрессивными налетчиками с южных островов архипелага.
Дальнейшая история острога и правда получилась весьма боевой и кровавой. Не один раз к его стенам подходили вооруженные луками и странного вида изогнутыми шашками узкоглазые воины, но каждый раз пасовали перед силой огнестрельного оружия. Потом было налаживание отношений и торговли с айнами, которые действительно сильно отличались на лицо от прочих обитателей окрестных земель. Совместные сражения, заключение союзов и в итоге принятие руки далекого белого императора.
В 1855 году, после смерти адмирала Беллинсгаузена, острогу Южному, в коем тогда проживало уже четыре тысячи человек постоянного населения, было присвоено имя его основателя. Порт-Беллинсгаузен.
Глава 11
Отгремели рождественские праздники, пролетел январь, февраль. Последние годы, особенно с появлением в моей жизни Александры игнорировать высший свет со всеми его приемами, балами, посещением театров и так далее стало просто невозможно. Приходилось выделять время и на эту сторону жизни.
Неожиданно для себя я пристрастился к театру. Не сказать, что и в прошлой жизни я был совсем равнодушен к деятельности служителей Мельпомены и Талии, однако все же бывал там от силы раз в год. Исключительно в рамках духовного развития и роста над собой, все же в двадцать первом веке на фоне прочих активно развивающихся визуальных искусств театр медленно, но неуклонно превращался в сугубо нишевое развлечение. Здесь же на театральные постановки ходили все, ведущие актеры и актрисы были действительно знамениты, а премьеры становились заметными событиями в жизни общества. В общем, приходилось соответствовать.
Война с Турцией, против которой я возражал всеми жабрами своей души все же началась весной 1819 года. Этому предшествовало весьма поспешное бракосочетание великой княгини Анны и эрцгерцога Фердинанда — обычно такое все же устраивают летом, а не в январе — и обширная дипломатическая работа, к которой меня никто особо пока не допускал. Я, впрочем, и сам не пытался влезть, заваленный по самое нехочу собственными делами.
Поводом стало жестокое и кровавое подавление турками очередного сербского восстания. Из прошлой истории я этих моментов не помнил совершенно, поэтому и как-то сравнить разошедшиеся уже достаточно далеко реальности не мог. Единственное что я помнил, что русско-турецкой войны в эти годы точно не было.
Начали поднимать кипишь еще на излете осени 1818 года как не странно не мы, а австрияки. Видимо очень уж им горело немного округлить свою империю новыми землями, а за одно и испробовать «на кошках» свою новую армию. Франц все же смог собрать — произвести самостоятельно, закупить у нас и у англичан — тысяч сорок штуцеров, вооружить ими передовой корпус и очень хотел испробовать их в деле.
Так вот австрияки выкатили османам ультиматум насчет недопущения резни христианского населения, поставив таким образом Александра — как же, как же, русский царь просто обязан вписываться за православных и славян, абсолютно не считаясь со своей выгодой, — в достаточно неловкое положение. Приемлемого выхода, позволяющего сохранить лицо, не нашлось, поэтому Россия была вынуждена присоединиться к ультиматуму.
Тут нужно сделать небольшое пояснение, почему с геополитической стороны я считал войну с Турцией в данных раскладах для России не выгодной. Османы последние несколько десятков лет достаточно плотно «лежали» под Францией. Именно посланцы из Парижа во многом определяли вектор направления турецкой внешней политики, поэтому открытое столкновение с нашим южным соседом автоматически приводило к охлаждению отношений с Наполеоновской империей. А вот этого не хотелось уже совсем. Только не тогда, когда Россия закусилась с Англичанами из-за спорных островов и ситуации на Тихом океане. В общем, без турецкой войны международное положение находилось в зыбком равновесии, позволявшем России динамично развиваться, не отвлекаясь на лишние авантюры, ну и понятно, что весной 1819 года все это полетело в тартарары.
Анализируя ситуацию в будущем, прокручивая в очередной раз всю цепочку событий я склонялся к выводу, что за плечами австрийцев, которых использовали как таран против сложившегося консенсуса, вполне могли торчать уши британцев. Островитяне страх как горели желанием собрать очередную — седьмую по счету — коалицию против Наполеона, но пока желающих потягать для Лондона каштаны из огня никак не находилось, можно предположить что война с османами была своеобразным гамбитом, призванным изменить расстановку сил на континенте в пользу… В пользу кого надо, в общем. У меня так и не нашлось этому серьезных доказательств, и только по общему стилю проведенной комбинации можно было догадаться о наличии постороннего выгодоприобретателя.
Россия не торопясь сформировала два корпуса: 25-тысячный на Кавказе под командой Ермолова и 40-тысячный в Молдавии под командованием Каменского 2-ого. Вернее, после смерти отца уже первого. Австрияки выставили армию в 60 тысяч человек, поставив во главе генерала Фримона.
Надо признать, что выбор времени именно в плане военной готовности был близок к идеальному. Корпус янычар, который в былые года составлял костяк и самую боеспособную часть турецкой армии, к концу десятых годов 19 века разложился окончательно. Насколько я помнил из истории, его в итоге должны были разогнать либо в конце 20-х либо в начале 30-х, но конкретно сейчас гвардия султана представляла собой весьма печальное зрелище. Янычары из регулярного войска превратились частью в купцов, частью в придворных, а частью в откровенных бандитов, занимающихся в основном крышиванием мелких лавочников Стамбула. Имея в своем численном составе под 200 тысяч человек — сколько из них были «мертвыми душами», нужными только для обворовывания казны, история умалчивает — реально на поле боя могли выйти едва ли тысяч 50. И то без особого желания.
Иррегулярная конница и прочее «ополчение», составляющее вторую по величине часть турецкой армии, имела так же ценность крайне сомнительную. Некоторые соединения состоящие, например, черкес или албанцев, были вполне боеспособны. Особенно если речь шла не о прямом столкновении, а о «малой войне». Другие могли лишь создавать массовку и готовы были разбежаться при первых же выстрелах. Впрочем, ради справедливости, Османская империи пока еще была достаточно большим и многочисленным в плане населения государством, поэтому, кого выставить на поле боя, там всегда можно было найти.
Ну и конечно про то, что новейших капсюльных штуцеров в турецкой армии не было ровным счетом нисколько, тоже серьезно влияло на общий расклад сил. Османам оставалось рассчитывать на силу своих крепостей, лучшее знание местности и доблесть отдельных воинов.
Австрийская империя объявила войну туркам 18 марта и сразу двинула войска на юг. Первый австрийский корпус численностью в 45 тысяч человек сходу — турки не ожидали что Фримон отважится переправляться через Дунай по высокой воде — форсировали реку и атаковали Белград. Второй корпус численностью в 15 тысяч штыков действовал из Далмации и должен был ударом на Сараево отсечь все турецкие силы, прикрывающие границу в районе Боснии, вынудив таким образом противника к отступлению.
Россия объявила о вступлении в войну 26 марта. Поскольку ни Каменский, ни Ермолов приказа к стремительному наступлению не получили, — Александр в кой это веки проявил благоразумие и оставил честь сразиться с основной турецкой армией союзнику — оба военачальника занялись неспешными осадами пограничных крепостей. Каменский — дунайских, а Ермолов — причерноморских.
Как потом оказалось, начиненные пироксилином ракеты можно использовать не только по атакующей французской гвардии, а еще и для захвата укреплений. Пять десятков упавших в пределах крепостных стен реактивах подарков, имеющих в качестве начинки полпуда пироксилина и мелкую железную обрезь в качестве приправы, не только прекрасно уничтожают тела и души защитников, но и служат причиной большого количества пожаров. Турки просто не знали, как бороться с новой напастью и, как показала практика, до конца войны
